Призрак Оперы

– Потому что… Потому что… Просто так…

Это явное умалчивание только подхлестнуло любопытство девиц, которые толпились вокруг маленькой Жири и теперь умоляли ее объясниться. Они жались друг к дружке, локоть к локтю, заражая одна другую суеверным страхом и получая от этого странное, леденящее кровь острое удовольствие.

– Я поклялась ничего не говорить! – снова выдохнула Мэг.

Но они не оставляли ее в покое и так убедительно обещали сохранить тайну, что Мэг, которая на самом деле сгорала от желания рассказать все, что ей известно, начала, уставившись на дверь:

– Все… это из-за ложи…

– Какой ложи?

– Ложи Призрака!

– У Призрака есть ложа?

При мысли о том, что у Призрака в Опере была своя ложа, у изумленных танцовщиц захватило дух. Они стали нетерпеливо подгонять Жири:

– О! Боже мой! Рассказывай… Рассказывай!..

– Потише! – скомандовала Мэг. – Это ложа номер пять, вы хорошо ее знаете, первая ложа слева после директорской.

– Не может быть!

– Все так, как я вам говорю… Моя мама работает билетершей и обслуживает эту ложу… Но вы должны поклясться, что ничего никому не скажете!

– О да, конечно!..

– Ну что ж… Это ложа Призрака! Никто не появлялся там больше месяца, кроме Призрака, и администрации было приказано никогда не сдавать ее…

– И это правда, что Призрак приходит туда?

– Да…

– Значит, там кто-то есть?

– Нет!.. Призрак приходит туда, но никто его там не видит.

Молоденькие танцовщицы посмотрели друг на друга. Если бы Призрак входил в ложу, его бы узнавали по черному фраку и мертвой голове.

Так они и сказали Мэг. Но, несмотря на их возражения, Мэг продолжала твердить то же самое:

– Нет! Призрака никто не может видеть! У него нет ни фрака, ни головы!.. Все, что говорят о его мертвой или огненной голове, – все это чушь! У него вообще ничего нет… Его можно только слышать, когда он находится в гримерке. Мама никогда его не видела, но слышала. Она не ошибается, ведь именно она дает ему программку!

Ла Сорелли сочла необходимым вмешаться:

– Маленькая Жири, ты смеешься над нами?

Но Мэг Жири заплакала.

– Лучше бы я промолчала… Если мама когда-нибудь узнает об этом!.. Но Жозеф Бюке наверняка пожалеет, что болтает о вещах, которые его не касаются… Это принесет ему несчастье… Мама еще вчера вечером говорила об этом…

В этот момент в коридоре послышались тяжелые торопливые шаги, и запыхавшийся голос прокричал:

– Сесиль! Сесиль! Ты здесь?

– Это голос моей мамы! – прошептала Жамме. – Что случилось?

И она открыла дверь. Почтенная мадам, всем своим обликом напоминающая померанского гренадера, ввалилась в комнату и со стоном упала в кресло. Ее выпученные глаза закатились, лицо приобрело цвет обожженного кирпича.

– Какое несчастье! О, какое несчастье!

– Что за несчастье?

– Жозеф Бюке…

– Что – Жозеф Бюке?..

– Жозеф Бюке мертв!

Тотчас же гримерная наполнилась испуганными восклицаниями, недоверчивыми протестами и просьбами объяснить…

– Да… его только что нашли повешенным в третьем подвале!.. Но самое ужасное, – продолжала, задыхаясь, бедная достопочтенная мадам, – самое ужасное! Рабочие сцены, которые нашли тело, утверждают, что возле трупа слышали нечто похожее на пение мертвых!

– Это Призрак! – вскричала маленькая Жири, но тут же спохватилась, зажав ладошками рот: – Нет!.. Нет!.. Я ничего не говорила!.. Я ничего не говорила!..

Все вокруг в ужасе повторяли, приглушив голоса:

– Да! Точно! Это Призрак!..

Ла Сорелли побледнела…

– Уже никогда я не смогу произнести свою речь, – прошептала она.

Мама Жамме опустошила забытый на столе маленький бокал с ликером и заключила:

– Да, без Призрака здесь не обошлось…

Правда в том, что мы так и не узнали, как умер Жозеф Бюке. Краткое расследование не дало никаких результатов, кроме версии об «обычном самоубийстве». В «Мемуарах директора» Моншармина, который был одним из двух директоров, сменивших Дебьена и Полиньи, сообщается об инциденте с повешенным:

Произошла досадная случайность, нарушившая небольшую вечеринку, которую мсье Дебьен и Полиньи устроили по случаю своего ухода. Я был в кабинете директора, когда туда внезапно вбежал Мерсье, администратор. Он был в ужасе: только что обнаружили тело рабочего сцены, повешенного на третьем этаже, между декорациями к «Королю Лахорскому»[7 - «Король Лахорский» – опера в пяти актах французского композитора Жюля Массне (прим. ред.).]. Я предложил: давайте снимем его! Однако к тому времени, когда мы спустились по лестнице и подошли к повешенному, веревки на трупе уже не было!

Итак, это событие мсье Моншармин счел вполне обычным. Человека повесили на веревке, и пока туда шли, чтобы его снять, веревка пропала. О, мсье Моншармин нашел очень простое объяснение. Послушайте его:

…Приближалось время представления. Балерины и ученицы быстро приняли меры предосторожности против дурного глаза[8 - Речь идет о суеверии, будто нечто, принадлежавшее повешенному, к примеру, веревка, приносит удачу и служит защитой от дурного глаза (прим. ред.).].

Вот и все.

Вы можете себе представить, как девушки из кордебалета мчатся по лестнице, снимают веревку с повешенного и рвут ее на части, разделив между собой, – быстрее, чем можно об этом написать? Это же несерьезно. Напротив, когда я думаю о месте, где нашли тело – в третьем подвале под сценой, – я полагаю, что кому-то было очень нужно, чтобы веревка исчезла сразу после того, как труп обнаружили. Далее мы посмотрим, прав ли я.