Спаси и сохрани любовь

– Сделаем. Осветим. Подготовим. В короткие сроки, короче не бывает, – Веткина с готовностью заглянула в его узкие глазки.

Клиент сильно походил внешностью на татарина. «Физиономия у него типично азиатская, а фамилия – украинская. Пути господни неисповедимы», – подумала Инесса.

– Не успеете, – заявил вдруг «татарин» Голубенко. – Времени слишком мало. Сроки поджимают.

– Успеем, вот увидите, – уверенно парировала Веткина. – Перед Новым годом наши конкуренты расслабятся, уедут в Швейцарию, а мы подсуетимся и подготовим программу. Пятого января я уже предоставлю вам проект выставки.

– Тридцать первого! – Голубенко, видимо, решил проявить восточный нрав. – Пятого уже поздно будет.

– Тридцать первого, – быстро согласилась Инесса, потому что с потолка опять послышалось: «На крыше крысы голодают, отнесите им еду!»

Голубенко закатил кверху глаза, прислушался. «Значит, он тоже слышит? И мне не показалось», – подумала Веткина, покрываясь испариной.

– Тридцать первого проект будет готов, подписан, заверен печатью. Вы подъедете? – закричала Инесса, она пыталась заглушить странные звуки, чтобы Голубенко перестал смотреть в потолок.

Все происходящее напоминало сумасшедший дом. Валерий Федорович сидел с задранной вверх головой.

– Нет уж, я больше к вам не приеду, – сказал он, не опуская головы. – Сами ко мне приезжайте.

– Приеду, обязательно приеду, – Инессе быстренько согласилась.

Она тоже задрала голову, чтобы понять происходящее. Так они и сидели с Голубенко, таращась в потолок, пока в переговорную не заглянула суровая женщина лет тридцати.

– Освободите переговорную. У Сергея Викторовича через три минуты совещание.

И женщина испарилась. Инесса никогда не видела ее в «Планете», слишком сухая и прямая, как палка. В любом учреждении есть строгий свод законов. Устав. Его неукоснительно соблюдают. В местном зоопарке такие особи женского рода раньше не приживались. Чопорность была не в почете. Голубенко хотел возмутиться, день у него явно не задался, даже из переговорной его выгоняли, но он почему-то передумал. Наверное, больше всего Валерий Федорович был озадачен трансцендентными криками, несущимися с потолка, а отнюдь не чопорной женщиной от Бобылева.

– Валерий Федорович, мне было приятно с вами познакомиться, – Инесса крепко пожала сухую и жилистую голубенковскую кисть.

– Очень-очень был рад, – пробормотал клиент, не отрывая изумленного взгляда от потолка.

В коридоре они встретили торжественную процессию. Впереди на всех парах летел Бобылев, по обе стороны от него вышагивали рослые мужественные парни с каменными лицами, сзади семенили личности менее заметные. Мрачная процессия резко свернула в переговорную. «Бобылев сейчас не узнал бы меня, даже если бы ему указали пальцем на находившуюся в столбняке девушку в жокейском костюме. Он ни за что не вспомнит мое имя. И фамилию. Сергей находится по ту сторону от меня. Сейчас у него другой файл в голове. А если бы ему встретилась жена, гибкая, как дамский хлыст, женщина, та, что приходила к боссу ранним утром, узнал бы Бобылев родную жену или нет?» – мысленно злилась Инесса, уступая дорогу величественному эскорту. Проводив Голубенко до выхода, она поднялась по лестнице, внимательно прислушиваясь, но ничего не услышала. Точно почудилось. На площадке валялись бутерброды в фольге и на салфетках. Кажется, еды заметно прибавилось. Сбоку лежал серебристый рулончик, развернутый, с кусочками батона и сыра. Инесса сразу узнала его. Это был сверток от Егоровой. Она примчалась сюда, сбивая всех с ног, чтобы оставить здесь свой неприкосновенный запас. Марина не слывет в определенных кругах заядлой благодетельницей, прикармливающей бездомных кошечек и собачек. Никто не сможет заставить Егорову отказаться от домашнего питания – даже сам Норкин. Ствол автомата «калашников» – это единственный аргумент в пользу милосердия Марины Егоровой. Лишь под прицелом она отнимет от себя кусок сыра и бросит на лестницу. Маринка – чрезмерно экономная девушка. Почему же никто не ест эти подношения? А где котеночек? Инесса потрогала носком ботфорта ненужную никому пищу и приуныла. В «Планете» творятся чудеса. И никого эти чудеса не трогают. «Почему Бобылев не узнал меня, можно было раздеться донага – все равно прошел бы мимо, будто сквозь тень. В его свите нет Норкина, куда он подевался, странно», – горестно размышляла Инесса, рассматривая пищевую свалку. И тут она увидела Норкина, он протрусил рядом с ней. Веткину он не заметил. В руках Норкина Инесса заметила сверток. Игорь Львович заботливо разложил сверток с едой на лестничном пролете. Озадаченная Инесса медленно побрела на рабочее место. В офисе равномерно гудели компьютеры. Телефоны пищали. В приемнике подвывала «Глюкоза», а может, «Галлюцинация». Все их путают. Инесса невидяще уставилась в макет буклета. «В атмосфере планеты витает желание изысканности и элегантности. Золото подчеркивается декоративными формами, что возвращает нас к двадцатым годам прошлого века. В то благословенное время стиль арт-нуво достиг своего апогея. Украшения, вдохновленные лучшими образцами арт-нуво, бесконечно интерпретируют геометрические и кубические формы». А в воздухе «Планеты» витают совсем другие формы и желания. Отнюдь не ароматы изысканного стиля арт-нуво. Сотрудники сновали туда-сюда как челноки с пакетами под мышками, подбрасывая пищу на лестничную площадку, не узнавая друг друга. Инесса вновь уткнулась глазами в текст. Какие-то бессмысленные строки. «Золотые нити драгоценных ожерелий – вот истинный индикатор стиля арт-нуво. Дань естественной красоте природы. Кажущаяся простота обманчива. Она иллюзорна, ведь чтобы создать тонкую, словно волосы ангела, золотую нить...» – на этом интересном месте Инессу окликнули. Она так и не узнала, что нужно сделать, чтобы создать нить такую же тонкую, как волос ангела. Буклет из-под носа утащила чья-то рука, девушка не смогла удержать в руках скользкую глянцевую обложку.

– Веткина, срочно к Норкину, – выкрикнул Гришанков, подкидывая буклет вверх, как мячик.

Времена меняются. Статус компании подпрыгнул вверх. Теперь аудиенцию у руководства назначают посредством глашатая. Егорова злобно хихикнула. Корпоративные интриги расцвели пышным цветом, как бурьян на пустыре. Переезд успешно завершился. Все сотрудники собрались в рабочем офисе в полном составе. Они нацелились осваивать целинные земли капитализма. Пахать им не перепахать. Инесса побрела к Норкину, едва перебирая ногами в ботфортах. Удобные сапоги. Главное, не жмут в коленках. Единственная радость в жизни. Игорь Львович только что вернулся из туманного Альбиона. Почему бы ему не остаться в Англии навсегда? Не оставят, сумеречная держава не примет Норкина в свое гостеприимное лоно. Там своих норкиных полно, без него достаточное количество развелось, всему миру достанется для всеобщего благоденствия.

– Инесса, тебе доверили ответственное дело, но без согласования со мной. Ты справишься с выставкой? – сказал Норкин вместо общепринятого «здравствуйте», видимо, в Европе научился приветствовать сотрудников по-новому.

– Справлюсь, справлюсь, уже готов буклет. У Гришанкова есть сигнальный экземпляр, – Инесса догадалась, почему Коля умыкнул у нее из-под носа выставочный буклет. Хотел выслужиться. Без буклета любой сотрудник в глазах Норкина – сущий разгильдяй.

– Знаю, – отмахнулся Норкин, – ты лучше займись прессой. Составь программу. План. Составь перечень участников выставки. Понимаешь, Инесса, на этой выставке можно заработать хорошие денежки, – Игорь Львович многозначительно пощелкал тонкими пальцами.

Он замолчал в ожидании ответа, а Инесса мучительно размышляла – куда и зачем спешил Игорь Львович со свертком под мышкой?

– Московские фирмы хотят продавать свои изделия в Петербурге. Нам нужно найти оптовиков. Ведь мы первыми будем разговаривать с клиентами. При заключении сделки можем поиметь отличный процент. Как ты смотришь на это доходное предприятие? – Норкин звонко пощелкал костяшками.

При этом он не смотрел в ее сторону, худая шея Норкина тянулась куда-то ввысь без его ведома.

– Иметь профит от сделки – отлично придумано, Игорь Львович. Я смотрю с восхищением на это предприятие. А как на него посмотрит Сергей Викторович? – Инесса откровенно забавлялась. Странная ситуация. Начальник смотрит в потолок, предлагая сотруднице незаконную сделку, при этом он уверен, что Инесса согласится не раздумывая. Норкин покраснел, опустил голову, тощая шея сломалась, как ножка у циркуля.

– Инесса, – сказал Норкин, укоризненно глядя в стол, – я же о тебе забочусь. Ты у нас – девушка одинокая, кормилица в семье, заботиться о тебе некому.

– Впереди никакого просвета, – хихикнула Инесса, – а зачем вы на лестницу ходили, Игорь Львович?

– Я? – испуганно спросил Норкин. – Я не ходил на лестницу, не придумывай, Веткина.

– Вы, Игорь Львович, ходили и отнесли туда какой-то пакет. Зачем? – Веткиной захотелось подбежать к столу и заглянуть в узкие прорези, служившие Норкину смотровыми щелями.

– Да никуда я не ходил, сочиняешь ты все, Инесса, – окончательно рассердился Норкин. – Не хочешь иметь выгоду – и не надо. Я же тебя проверить хотел. Бобылев тебе такой серьезный заказ доверил. Вот я и подумал – надо проверить девчонку, вдруг сломается, клюнет на крючок. Вместо меня тебе точно такое же предложение могли сделать московские ювелирные фирмы. А у нас в «Планете» не принято иметь заработки на стороне.

И тут с потолка явственно послышалось: «На крыше крысы голодают, отнесите им еду! На крыше крысы голодают, отнесите им еду». Норкин приподнял голову, искоса взглянул на Веткину, дескать, слышит она или не слышит. А Инесса уже думала о том, что могло бы произойти, если бы она согласилась. Даже в шутку. Ничего бы не произошло, ведь Норкин сам мечтает заработать на выставке. Как на золотом прииске. А Инессу он хотел взять в компаньоны. Но ему по должности не положено зарабатывать лишние деньги. Он и без того огромный оклад имеет в корпорации. Зато Инесса прошла проверку на прочность. А пройти проверку помогли неведомые крысы. Неизвестно, сколько времени продержал бы ее Норкин, если бы не эти дурацкие возгласы с крыши. Она удалилась из руководящего кабинета, сохраняя гордое безмолвие. Пусть Норкин сидит и слушает дивную потолочную мелодию в гордом одиночестве. На работе настоящие профессионалы должны думать только о деле, а не о левых заработках. Главный девиз выставки – украшения нужно покупать только у надежных производителей. В этом месте Инессины мысли плавно переплавились в любовное русло. Нерастраченная энергия хлынула из нее, сбивая с ног. Выставочный девиз бесследно исчез в розовом мареве. Странная любовь накрыла Инессу Веткину с головой.

Инесса договорилась встретиться с Егоровой в Гостином дворе, Норкин обязал девушек приобрести представительские подарки. В стране много праздников, но все равно мало, скоро обещают открыть «День предпринимателя», то-то народ погуляет! На Невском пыхтела жуткая пробка. Инесса с ненавистью рассматривала копченое питерское небо. Она опаздывала на встречу, Маринка уже сорок минут мерзла под восьмой колонной. Пусть померзнет. Любая женская дружба – жертвенная дань фальшивомонетничеству. Отношения, построенные на лжи, начиная с фундамента. В эксклюзивном варианте женская дружба зиждется на безупречной лжи, в обычном варианте – на второсортном вранье. В этом месте Инессиных размышлений хромая «девятка» хрястнулась носом в колесо грузовика. А ведь тяжеловесным машинам запрещено ездить по центру Питера. Разбита фара, помят капот, потек радиатор. Егорова у восьмой колонны онемела. Широко раззявила рот и превратилась в ворону из басни. В наезде была виновата Инесса, точнее, ее грустные мысли. Водитель грузовика безмолвно созерцал содеянное, а Веткина всего лишь хотела вписаться в поворот, но вместо поворота успешно вписалась в грузовик, стоявший у Гостиного двора. Водитель ожил и прошипел что-то злобное по поводу женщины за рулем, дескать, обезьяна с гранатой, затем сдал назад, Инесса, в свою очередь, тоже раскрыла рот, ничего не понимая, а водитель, покрутив пальцем у виска, неожиданно быстро укатил по своим делам. И Веткина осталась у разбитого корыта, Егорова – у восьмой колонны, «девятка», взятая в прокат на три месяца, – без фары и с помятым капотом. Инесса помахала Марине и потопала ботфортами, чтобы успокоиться. Взбудораженный нерв лег на место. И подруги отправились в поход за подарками. Инесса втайне вожделела о модном кабриолете сиреневого цвета или бирюзового с перламутром. Пусть злосчастная «девятка» подыхает в центре города под гостинодворскими колоннами. Теперь придется разбираться с салоном автопроката. Откуп потребуют. И пусть. Инесса переключила мысли с автомобильных проблем на служебные.

В «Планете» давно разработаны специальные инструкции по подношениям всех видов, марок и вариантов. Цена индивидуального подарка удерживается на уровне двадцати пяти «зеленых». Выше нельзя, ниже не рекомендуется. Групповые подарки по шкале ценностей оцениваются в пятьдесят долларов. Придется побродить по Гостиному, чтобы не нарушить европейские стандарты, и в цене удержаться, и престиж соблюсти. Слава российскому менеджменту в лице двух «благотворительниц»!

– Мужчинам нельзя дарить острые предметы, – заявила Егорова, пробегая взглядом витрину с ножами, портсигарами и зажигалками.

– Это японцам нельзя дарить острые предметы, а китайцам – часы. Часы – символ смерти, китайцы могут отправить подарок обратно, – возразила Инесса, размышляя, что можно подарить Бобылеву. Часы или нож. Жизнь или кошелек. Да не нужен Робинзону подарок. Никакой. Он никого в лицо не узнает. У него же в голове другой файл установлен.

– Вообще нельзя дарить острые предметы. Никому. Острые предметы – к ссоре и дракам, – категоричным тоном заявила Егорова.

– Конечно, если ты выкидной нож подаришь, тогда точно кто-нибудь подерется. До крови. Вот что сделаем: давай выберем шуточные подарки. Типа приколемся. Гришанкову можно подарить тапочки. Махровые. И непременно белые. – Инесса представила Колино лицо, разглядывающее прикольный подарок.

– Какая ты бессердечная, Инесса, – вскричала Егорова, – подарки должны быть элегантными и приятными. Прикольные подарки и сувениры можно дарить только на вечеринках.

В воздухе повеяло скандалом. Производственный шопинг угрожал разрывом. Инесса срочно пошла на попятную.

– Маринка, тогда давай накупим вина! Много-много вина.

Девушки остановились возле винной галереи. Витрины от пола до потолка были уставлены бутылками разных размеров.

– Вино тоже нельзя дарить, – тоном знатока отвергла рациональное предложение Егорова.

– Почему? – нечеловеческим голосом взвыла Инесса.

Она взвыла довольно сумрачно, покупатели заметно заволновались, оглянулись, замедлили шаги, но, увидев, что ничего сногсшибательного не происходит, снова ринулись дальше, спеша избавиться от лишних денег, видимо, деньги здорово мешали им при ходьбе.

– Подумают, что ты заподозрила всех в алкоголизме. Сейчас все повернуты на здоровом образе жизни, – горячо запротестовала Егорова.

Инессе пришлось согласиться. Гришанкову спиртное противопоказано. Капля этанола убьет Колю. И Блинова с Егоровой останутся вдовами на выданье.

– Тогда не знаю, что и кому дарить, – Инесса энергично подтянула голенище ботфорта повыше.

– Инесса, тебе не идет этот костюм, абсолютно. Ты в нем сама не своя, – сердито буркнула Егорова, – ты в нем на себя не похожа. Просто великолепное зрелище для тридцатилетних ипохондриков.

Понятное дело, Маринка срывала зло, но Инесса обиделась: зря, зря, зря старалась. Зеркало обмануло. Оно явило миру другую женщину. Что нужно сделать, чтобы одежда носилась значительно дольше? Ухаживать за ней? Нет. И еще раз – нет. Выход один – не покупать себе новую одежду. Просто и ясно. Главное, не выпячивай себя. Ходи хоть до второго пришествия в привычном облачении. И ты будешь счастлива. Можешь сосуществовать с окружающим миром в полном согласии.