Оценить:
 Рейтинг: 4.5

Загадки любви

<< 1 2 3 4 5 6 >>
На страницу:
4 из 6
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– Его и искать надобности не было! Сам объявился. Теперь засыпает мой ящик своими письмами. Только у меня времени лишнего нет с ним философствовать.

Сказав так, я тут же устыдилась своих слов. Такого со мной еще не было, чтобы похваляться тем, чего нет. Видно, устала от пощечин, полученных в эти дни!

– А про что вы пишете друг другу? – Любопытство засветилось в рыбьих глазах Гали.

– Думаешь, у меня время есть что-то содержательное ему писать? На работе не до того, а вечерами мы с Киром... – Я осеклась, ведь этого «мы» больше не существует. И менее уверенно завершила фразу: – Вот теперь, когда Кир сбежал, может, и напишу Артурчику большое любовное письмо. – После этих слов на моих глазах показались слезы, и Галя поняла, что мне хреново.

– Хочешь, я к тебе сегодня приеду, Даша? Мы тебе блог на хорошем портале заведем, познакомишься с кем-нибудь в Интернете. Я знаю, где лучше.

Я покачала головой. Обращаться к Гале за помощью я не собиралась. Как не собиралась искать женихов в Интернете или тем более пытаться оживить отношения с Артуром. Что прошло, то прошло. Я точно знала, что нельзя поддаваться ностальгии и оборачиваться назад. До добра такие попытки не доводят. Люди меняются с возрастом, и только инфантилы ищут в бывших одноклассниках «того парня» или «ту девчонку».

Надев шубку, я попрощалась с Галей и уклончиво сказала ей, что пока нет необходимости в ее помощи. Я привыкла полагаться на себя.

* * *

Я неприкаянно бродила по квартире, сломленная навалившимися на меня обстоятельствами: ни мужа, ни карьеры. Опять было взялась за бутылку, но, погладив пальцем этикетку, благоразумно поставила спиртное на место: слишком хорошо я, как психолог, знала о последствиях таких пристрастий, чтобы пренебречь этим знанием. Включила телевизор: на всех каналах или стреляли, или целовались – ни то ни другое сейчас не привлекало моего внимания.

Если бы была возможность всесторонне обговорить ситуацию с понимающим человеком! Но по-настоящему близких подруг у меня нет: Галя слишком молода и неопытна, чтобы стать советчицей, а Люсьена просто не способна задумываться над проблемами. К ней можно обратиться за конкретной помощью: пройтись по магазинам в поисках нового наряда, пожаловаться, что где-то болит. Кстати, со вчерашнего дня у меня заболела шея, с трудом поворачивается. Это тоже понятное дело – огорчения часто переходят в соматику. Может, попросить Люсьену сделать массаж, ведь массажистка она классная!

Едва я подумала о Люсьене, как зазвонил телефон, и в нем прорезался ее голос. Разговор удивил меня: вместо обычных, нудно долгих рассказов о своей особе, подруга проявила интерес к моим делам. Спросила о самочувствии, о работе, о том, что поделывает Кир. В ее голосе звучала странная тревожность: так иногда разговаривают с тяжелобольными. Что случилось с Люсьеной, откуда такая чуткость? Массажистка-то она отменная, но экстрасенсорных способностей у нее я прежде не замечала.

– Люсенька, ты прям как баба Ванга стала: чуешь, что не все ладно в Датском королевстве, – сказала я с легкой насмешкой. – Так вот, сообщаю: Кир больше не живет со мной – бросил, кинул, сбежал.

– Бедняжка! Когда это случилось? Он нашел другую женщину?

– Уехал вчера. Про женщину мне ничего не известно, но, наверно, без знойной красотки здесь не обошлось.

Люсьена замолчала, я слышала только ее вздохи в трубке. Сочувствие подруги мне было сейчас очень кстати.

– Да-а-а. Все мужики сволочи! – изрекла она и замолчала.

После паузы она переменила тему:

– Но ведь у тебя появился Артур. Ты говорила, что вы в Интернете уже личными письмами обмениваетесь. И о встрече в реале небось договорились?

– Люсьена! Ты никак ревнуешь? Уверяю тебя, для этого нет ни малейших оснований! Мы с ним просто обсуждаем на портале общие вопросы, ничего личного.

Будто не слыша моих слов, подруга с тоской продолжила:

– Эх, какую дурочку я по молодости сваляла! Сейчас была бы женой известного писателя. Но Артур, видите ли, не простил мне измены. Даже в Интернете не пожелал со мной лично общаться. Сослался на занятость, что, мол, много работы и продолжить переписку со мной он не может. И это при том, что в школе по уши был влюблен в меня. Подумаешь, ошиблась я в юности, так сколько воды с той поры утекло! Ты ведь помнишь, как нелепо все сложилось?

Эту историю я помнила хорошо, поскольку поведение Люсьены давало мне шанс на внимание Артура. Тогда по глупости я считала, что если бы не крутилась рядом Люсьена, то Артур полюбил бы меня. Он вгляделся бы в мою душу, оценил бы мой богатый внутренний мир и те де, и те пе...

Все в нашем классе считали, что после школы Артур и Люсьена поженятся. Они наметили это торжество на конец лета. Артур уехал в Москву штурмовать МГИМО, он решил пойти по стопам отца, стать журналистом-международником. А Люсьену родители отправили в Сочи, к родственникам на отдых. Она собиралась определиться с будущей профессией осенью, поскольку не рассчитывала попасть в вуз. Однако Артур не прошел по конкурсу, а вернувшись в Питер, обнаружил дома письмо от Люсьены. В нем она просила забыть ее и простить, потому что она полюбила своего дядю, живущего в Сочи, и собирается за него замуж. Только в юности возможны такие скоропалительные решения. Сорокалетний дядя, работник местной администрации, сумел вскружить племяннице голову. Ей затмили разум и его служебное положение, и богатый особняк, и внешний шарм. Девочка из рабочей семьи увидела шанс подняться по социальной лестнице без особых усилий, причем сразу, немедленно.

Артур с разбитым сердцем, вслед за Витей, уехал к родителям, в Прагу.

А Люсьена через несколько месяцев вернулась в Питер и вскоре родила ребенка. Проклиная всех мужиков, она передала сына Васю на воспитание бабушке, своей матери, и пошла учиться на медсестру. Разумеется, тогда же она рассказала мне, что жених-чиновник оказался подлецом. Дядя прямо почти накануне свадьбы переметнулся к другой невесте, дочке министра. Он, как многие политики, ставил на первое место карьеру.

Неправдоподобно быстро Люсьену постигло возмездие за ее собственную измену Артуру – но в жизни и не такое случается. Люсьена с ее легким характером горевала недолго. Помимо училища она окончила курсы массажистов, работала, заводила любовные связи. Жила, что называется, на полную катушку.

Ныне Васе было уже шестнадцать лет, и он учился в профессиональном лицее на повара.

– Все эти полудетские влюбленности сейчас кажутся такими смешными, – нейтрально заметила я.

– А тогда было не до смеха. Неужто забыла, как сама только о том и мечтала, чтобы отбить у меня Артура? – В трубке послышались легкое кудахтанье.

– Отбить Артура? Как тебе пришло такое в голову? – поспешно возразила я.

– А разве не правда?

– Правда, правда, – сдалась я и делано рассмеялась. – Но все это быльем поросло. Ручеек давно пересох, и русло травой заросло.

– Но сейчас, когда Кир тебя оставил, а Артур к тебе в Интернете прибился, ручеек вновь может водичкой наполниться! – продолжила мою метафору Люсьена. Умеет она, оказывается, умное словечко вставить.

О том, что Артур вчера приснился мне, я Люсьене не сказала.

Телефонный разговор так взволновал меня, что, повесив трубку, я сразу включила компьютер и зашла на сайт «В контакте». Меня уже ожидало очередное письмо от Артура. Я щелкнула мышью по опции «читать».

Снова в прямоугольнике справа я увидела его фото. С особенной пытливостью я вглядывалась сегодня в округлое лицо Артура, чтобы отыскать мало-мальские признаки мужественности, отличающие его в юности. Не может быть, чтобы время все растворило! И я увидела, что хотела! Какой проницательный взгляд! И с давнего времени знакомая вмятина на переносице, будто у непобедимого боксера, показалась мне красноречивее, чем в прошлый раз. И в вырезе голубой рубашки я разглядела мощную, выразительную шею. Сегодня будто пелена спала с глаз, и я поняла, что Артур стал по-новому интересен для меня. В нем удачно соединились прежнее «ковбойство» и нынешняя обстоятельность, серьезность. Я уже не замечала ни его двойного подбородка, ни нелепого клочка волос надо лбом. Во мне вновь загорелся неуверенный огонек желания. Легкий озноб охватил меня, я встала и накинула на плечи теплую кофту. Вернулась к компьютеру и вновь сосредоточилась на тексте. Интонации письма были сдержанны: «Привет, Долька. Сообщу горестную весть: Вити уже нет на белом свете. Я про него ни тебе и никому из наших ребят не сообщал, потому что опасался, что это может как-нибудь до бабули дойти. Мы с родителями от нее скрываем, что Витя погиб, ведь она души в нем не чаяла. Так что на всякий случай предупреждаю, если бабушку вдруг на улице встретишь, про Витю ни слова. Ведь твои родители по-прежнему по соседству с ней живут? Смотри Люсьене не говори, на ее умение хранить тайну я тем более не полагаюсь. А вообще в письме всего не опишешь, что с нами происходило. Если у тебя есть скайп или другая программа для живого общения, то давай договоримся, когда нам обоим будет удобнее, выйдем на связь. Тогда я расскажу тебе все подробнее. Я предпочитаю диалог, а не эту тягомотную переписку».

Мысль о гибели незаметного Витюши расстроила меня. Да, я не любила его и считала посредственностью, однако он был частью моей юности. Я открыла тумбочку и извлекла из ее недр старый школьный альбом. Вглядываясь в лица братьев, я вдруг увидела, как схожи их черты, хотя тогда они казались мне абсолютно разными. И неудивительно. Витя даже на снимке выглядел испуганным истуканом: нелепо сжатые губы, выпученные глаза, наверное, среагировал на вспышку. Зато Артур, чье фото красовалось в овальном окошке рядом, уже тогда смотрелся победителем: подбородок вздернут, брови вразлет, улыбка почти до ушей – и это при том, что все остальные выпускники старались выглядеть серьезно.

Назад, в тумбочку, я убирать альбом не стала, потому что все равно пора паковать вещи и готовиться к переезду. Этот вечер я и посвятила неспешным сборам. И еще: я вывела наконец на принтер цветное фото Артура из ноутбука. На нем Артур улыбался почти так же, как на фотографии в выпускном альбоме, – и только задора в его нынешней улыбке было меньше, чем прежде.

3

Вскоре я вернулась в родительскую квартиру, и жизнь моя стала совсем тоскливой. Не было отрады и в работе. Я отводила глаза, сталкиваясь с Леонидом Александровичем, потому что мне было стыдно за него, за наглое воровство моих идей. Всегда больно разочаровываться в человеке. Ведь он казался таким открытым, радушным. К праздникам дарил всем женщинам сувениры и мне всегда улыбался приветливо. И именно он, услышав мое выступление на конференции психологов два года назад, пригласил меня работать на кафедру. Теперь-то я понимаю, что его привлекла не я, а тема, созвучная с темой его диссертации. Дальновидный мужик, ничего не скажешь. А мои наработки теперь можно выбросить за ненадобностью. Ведь Лунин не только ловко выкрутился, сведя на нет мои обвинения, но выставил меня перед всей кафедрой слабым специалистом.

Галя передавала мне слухи, циркулирующие на кафедре. Большинство считает, что я повела себя неразумно: вначале, говорят, пусть защитится, а потом можно и права качать. А иные думают, что я принимала только техническое участие в работе, помогала доценту проводить социологические опросы, так что и возникать нечего. И однажды сам Лунин подошел ко мне и отеческим тоном заявил:

– Дашенька, не спешите поперед батьки в пекло. После своей защиты я помогу и вам определиться с диссертацией. Вам следует изменить направление исследований, приблизить их к сегодняшнему дню.

Каков наглец! Я чуть не плюнула ему в глаза, но сдержалась. Я уже решила искать новое место работы, но, пока не нашла, приходится терпеть его издевки.

Дома тоже стараюсь выглядеть беззаботной, не реагирую на мамины колкости. Она предупреждала, что Кир примитивен и мне не пара, а я ее не послушала, вот теперь и кукую одна – это ее выражение. Представляю ее реакцию, расскажи я, с каким нахальством он кинул меня. Но я молчу, однако не перестаю думать о том, что заставило его бежать с такой поспешностью. Пыталась звонить ему на мобильный, но ответом было «абонент вне доступа». У Кира десяток мобильников, и он вполне может выкинуть один. Я поставила точку в этой истории и решила больше не искать с ним встречи.

Зато все живее становится моя переписка по Интернету с Артуром. Вечерами я надолго зависаю перед компьютером, паря между небом и землей. Понимаю, что в реале ничего серьезного быть не может, но уже не могу без его писем.

Не забывает меня и Люсьена. Звонила, интересовалась, как я привыкаю к своему одиночеству, сочувствовала, что я теперь вынуждена жить с родителями. А на днях пригласила к себе в массажный кабинет. Обещала обслужить бесплатно, по-свойски – знает, что я в долгу не останусь. Год назад я немало времени потратила на ее непутевого Ваську, помогая как психолог определить его склонности. Выбор-то мест для учебы у парня был невелик: еле одолел девятый класс, в свидетельстве пестрели одни тройки. Теперь доволен – учится на повара.

Я улеглась животом вниз на высоком массажном столе, опустив лицо в овальный вырез на его краю, – мои глаза смотрели в пол, на желто-коричневые разводы линолеума. У Люсьены мощные, крепкие руки, ладони с лопату, но пальцы ее так ловко и умело гладили и мяли мою спину от головы до копчика, что по телу разливалось приятное тепло. Работа руками не мешала Люсьене болтать. Ругала Ваську, говорила о ценах, попутно жаловалась на усталость и слабость. Это с ее-то лошадиным здоровьем! Не может понять, что всех денег все равно не заработаешь – ослабила бы прыть. Также интересовалась тем, притерпелась ли я к отсутствию Кира. Однако я не могла отвечать ей в своем неудобном положении и только слушала. Но Люсьена не очень и нуждалась в моих ответах – мысли ее постоянно скакали, а слова не поспевали за мыслями. А когда она вспомнила об Артуре и спросила, как идет наша переписка, я порадовалась, что имею право не отвечать.

Потому что секундой ранее, разомлев от массажа, я увидела вдруг среди размытых разводов напольного узора лицо Артура. И как бы часто я ни моргала, избавиться от возникшего наваждения была уже не в силах. Некстати вспомнилось научное объяснение: подсознание видит то, что хочет видеть – хоть в облаках, хоть в кофейной гуще, хоть в рисунках на линолеуме. Тесты Роршаха на этом основаны. И вновь пересилило иррациональное – какой выразительный портрет!

Ничего общего с неудачной фотографией из почты, где его улыбка кажется слегка вымученной. Изображение, увиденное мною сейчас на полу, было навеяно нашим недавним сеансом видеосвязи в Интернете. Поскольку веб-камера была только у Артура, я могла лицезреть его, сама же оставалась невидимкой. Он сидел за сотни километров от меня, у своего компа. Изображение было нечетким: скользящие тени, случайные блики, сдвоенные линии, но движение превращало образ в живого человека – теперь я окончательно узнала своего Арта! Обхватив ладонями пылающие щеки, пыталась усмирить свое волнение и радовалась, что собеседник меня не видит. Когда сон становится явью, трудно сохранять спокойствие. А голос Артура, низкий с хрипотцой, был для меня абсолютно нов и совершенно завораживал. Я с трудом улавливала смысл того, о чем он говорил. Между тем Артур вспоминал о первых годах пребывания за границей и о поздних, уже печальных событиях в его семье. Рассказ впечатлил меня.

Какое-то время братья Палецкие учились в одном из университетов Праги, совмещая редкое посещение лекций с необходимостью зарабатывать деньги на обучение. В их университете не исключали за неуспеваемость, отчисляли только за неуплату, так что братья со временем перешли в разряд «вечных студентов». Они участвовали в манифестациях, зеленом движении, увлекались музыкой и девушками. Подрабатывали на бензоколонке, в кафе. Артур начал писать статьи, подумывал о карьере журналиста, но затем его увлекло писательство. А Витя так и оставался неприкаянным, немного переводил, но ничем особенным себя не проявил, разве что сумел окончить курс и получить степень бакалавра гуманитарного профиля. И когда мой Артур – я смею назвать его моим – уже определился с призванием и продолжал идти к своей цели – публикации книги, Витя бездумно путешествовал на отцовские деньги по миру.
<< 1 2 3 4 5 6 >>
На страницу:
4 из 6