Факир против мафии

Новое дело агентства «Глория»

1

Денис Грязнов, руководитель детективного агентства «Глория», сидел в кресле, положив сложенные в замок руки на стол, и смотрел на женщину, которая сидела перед ним. Женщина была пожилая, можно даже сказать – старая, однако очень энергичная. Во время разговора она то и дело принималась жестикулировать, размахивая рукой с зажатой в пальцах крепкой сигаретой, источающей такой ядреный запах, что впору было включать вентилятор, чтобы хоть немного разогнать сгустившийся в кабинете Грязнова вонючий, едкий туман.

В конце концов ярый приверженец здорового образа жизни Денис Андреевич решил отступить от своего главного жизненного принципа – никогда и никого не поучать, если только этого не требует необходимость, и мягко сказал:

– Татьяна Николаевна, вам бы поменьше курить. Это уже вторая сигарета за последние пять минут. Здоровья нам с вами это не прибавит.

Татьяна Николаевна махнула рукой:

– Не преувеличивайте. Я курю с четырнадцати лет, а сейчас мне шестьдесят три – и, как видите, я до сих пор жива. И даже относительно здорова. А если даже и окочурюсь – ничего страшного. Загостилась я на этом свете, Денис Андреевич. – Женщина усмехнулась. – Вот, даже дочку свою пережила, – добавила она с каким-то мрачным ликованием.

– Н-да… – вздохнул Денис, не зная, что ей ответить.

– Признаться, пока Лена была жива, я ее не слишком-то жаловала, – вернулась к теме беседы Татьяна Николаевна Канунникова. – Она у меня с молодости такая: как что не по ней – тут же в бой. Особенно когда была подростком. Вот с тех самых пор она меня и считает… простите, считала… своим врагом.

Канунникова помахала морщинистой рукой, разгоняя клубы дыма, и продолжила:

– Леночка ушла из дома, когда ей было всего шестнадцать. Ушла сама, но всю жизнь считала, что это я ее выгнала. Так что я, в конце концов, и сама стала в это верить. Устроилась моя девочка на швейную фабрику и переселилась в общежитие. Потом институт, аспирантура… В те годы мы с ней почти не виделись. Она и с Верочкой-то познакомилась, когда той уже было семь лет. Верочка – это моя младшая, – пояснила Татьяна Николаевна и с грустью добавила: – Она умерла десять лет назад. Лена тогда сильно убивалась. Она обожала Верочку, как свою дочь. Она и по годам годилась ей в матери – я ведь родила Верочку, когда мне было уже за сорок.

Татьяна Николаевна затянулась сигаретой, а Денис воспользовался секундной паузой и спросил:

– Вы говорили, что помирились с Еленой Сергеевной на похоронах Веры?

Канунникова выпустила облако дыма и кивнула:

– Что-то вроде того. Друзьями мы не стали, но она хотя бы начала отвечать на мои телефонные звонки. Иногда мы даже встречались. Правда, очень редко… А, – она махнула рукой, – чего уже об этом вспоминать. Лену все равно не вернешь. Но я могу хотя бы наказать ее убийц. Как знать, возможно, она простит меня за все, что я ей сделала и не сделала. Там, на небесах… – Канунникова вздохнула и добавила: – Если, конечно, небеса существуют.

Денис задумчиво побарабанил пальцами по столешнице. Посмотрел на Канунникову:

– Но почему вы так уверены, что Елену Сергеевну и ее мужа убили? Ведь следствие установило факт самоубийства.

– Грош цена такому следствию, – сухо ответила Татьяна Николаевна. – Леночка никогда бы не стала себя убивать. Она была очень верующей девочкой, но никому об этом не говорила. А я-то знаю, недаром я ее мать. И Арсения за собой не потащила бы. Не взяла бы такого греха на душу.

– Однако факты говорят…

– Плевать я хотела на факты! – вспылила вдруг Канунникова, так сильно махнув рукою, что с сигареты сорвался столбик пепла и упал Денису на бумаги. – Все ваши факты липовые! Неужели вы думаете, что убийцы Лены были настолько глупы, чтобы оставить следы?

– Я ничего не думаю, – сердито ответил Денис, смахивая с бумаги остывший пепел. – Я просто говорю вам то, что знаю.

Татьяна Николаевна резко наклонилась вперед, накрыла своей ладонью ладонь Дениса, посмотрела ему в глаза и сказала с грубоватой проникновенностью в голосе:

– Сынок, ты должен мне помочь. У тебя ведь, наверно, у самого еще мать жива? Вот и представь себе, как бы она себя чувствовала, если бы с тобой приключилась такая же беда. Тьфу-тьфу, чтоб не приворожить! Если у меня в этом мире и есть перед кем-то долг, так только перед Леночкой. Плохой я была матерью, пока Леночка была жива. Так, может, хоть после ее смерти стану хорошей. Пойми, сынок, я ведь теперь даже умереть не имею права, пока не заплачу Леночке этот долг. Подожди-ка…

Татьяна Николаевна полезла в сумку, достала из нее два брикетика в банковской упаковке и швырнула их на стол.

– Вот! – сказала она, показывая на деньги. – Может, это поможет мне тебя уговорить?

Денис покосился на деньги и слегка нахмурился. Губы его сжались в одну полоску. Он метнул в Татьяну Николаевну глазами две зеленые молнии, однако сдержал свой гнев и ничего не сказал.

Канунникова все поняла и без слов.

– Ты прости, если обидела, – сказала она извиняющимся голосом. – Дура я старая, не знаю, как такие дела делаются. А деньги тебе предлагаю от чистого сердца. Если много – ты скажи, я лишнее заберу.

– Если мы возьмемся за это дело, хватит и половины этой суммы, – суховато ответил ей Денис. – Может, у вас есть какие-нибудь более веские основания полагать, что вашу дочь убили – кроме тех, что вы уже озвучили?

Канунникова затушила вонючий окурок в пепельнице, глянула на Дениса и, секунду поколебавшись, кивнула:

– Есть. Есть основания. Леночка в последний год сильно переживала. Все говорила про какой-то фонд, который ее погубит. Так и говорила: «Зря я связалась с этим фондом. Погубит он и меня, и все мое дело».

– Что за фонд? – насторожился Денис.

Татьяна Николаевна пожала плечами:

– Этого я, сынок, не знаю. Леночка мне не рассказывала, а я боялась спросить.

Денис посмотрел на деньги и еле заметно усмехнулся. Уже два месяца агентство «Глория» сидело без настоящей работы, занимаясь всякой мелочью. Ребята начинали ворчать. А оперативник Филя Агеев несколько дней назад намекнул Денису о каком-то «крутом банке», в который его якобы пригласили на должность начальника охраны. Программист Макс писал на своем компьютере какие-то замысловатые программы для фирм, занимающихся программным обеспечением. Короче говоря, каждый сотрудник был занят своим делом, а на «корабле» между тем назревал явный и недвусмысленный бунт. Дело Канунниковой давало шанс наладить пришедшие в упадок дела агентства.

– Гм… – сказал Денис и задумчиво почесал пальцем тонкую переносицу. – Допустим, мы возьмемся за это расследование. Но вы ведь понимаете, что результат может быть каким угодно. Возможно, мы подтвердим версию Мосгорпрокуратуры.

Татьяна Николаевна вздохнула:

– Что ж, если вы подтвердите, я, пожалуй, смирюсь. Мне главное – знать об этом наверняка. Если моя девочка и впрямь убила себя, я буду молиться за спасение ее души. Если вы мне скажете, что это так, я вам… поверю. – Последнее слово Канунникова выговорила с трудом, и Денис оценил это.

Он еще раз глянул на деньги, потом перевел взгляд на женщину и спросил:

– Татьяна Николаевна, могу я узнать, кем вы работаете?

– Да никем, – усмехнулась она. – Точка у меня на Черкизовском рынке. Одежду женскую продаю.

– А деньги откуда?

– Накопила. Все думала квартиру новую Леночке купить. Они-то с Арсением ютились в старой хрущевке. Не хотели в депутатское жилье переезжать. «Нам это, – говорили, – ни к чему. Слава богу, свое жилье имеется». Вот я, грешным делом, и подумала: подарю дочке квартиру, небось и простит она меня. А теперь… – Канунникова пренебрежительно кивнула на пачки денег, – зачем они мне? Мне главное, чтоб на хлеб да на сигареты хватало, а остальное – лишняя суета. – Татьяна Николаевна прищурилась. – Ну так как, Денис Андреевич? Поможете вы мне в этом деле или кого другого просить?

Денис на несколько секунд задумался, затем вздохнул и сказал:

– Ладно. Возможно, вы и в самом деле правы. Мосгорпрокуратура тоже иногда ошибается. Мы заключим с вами контракт и распишем все расходы. Судя по тому, что вы готовы расстаться со всеми своими накоплениями, сумма, которую я озвучу, не покажется вам слишком большой.

И Денис взялся за дело.

2

– Сколько-сколько? – скривился Филя Агеев. – Да за такие деньги я даже с дивана не встану!

– Надеюсь, ты не ободрал старушку как липку? – спросил у Дениса старший оперативник Сева Голованов.

Денис усмехнулся и возразил: