Объект закрытого доступа

– Надеюсь, «мерседес» S-класса? – иронично поднял брови мистер Реддвей.

Турецкий улыбнулся:

– Увы, пока только «пежо». Твоего любимого бежевого цвета. А «мерседес» надо еще заслужить.

– Эх, – вздохнул Реддвей, – не ценят меня в России, совсем не ценят. Ладно, «пежо» так «пежо». Чего встал, Александр Борисович? Шевели батонами!

Последнюю фразу американский гость произнес по-русски.

Турецкий глянул на Реддвея и иронично хмыкнул; американец любил бравировать своим знанием русского языка и обожал жаргонные словечки, которые он выуживал из каких-то совершенно невообразимых источников.

– «Батонами», говоришь?

– А что, разве не так выражается современная российская молодежь? – удивился Реддвей.

– Смотря какая, – резонно заметил Александр Борисович.

Старые друзья двинулись к машине.

Часом позже Питер Реддвей сидел в кабинете секретаря Совета безопасности, Виктора Игоревича Петрова. Петров представил его членам следственно-оперативной группы. Перед тем как подняться с места и приступить к докладу, Питер Реддвей шепнул Турецкому на ухо:

– Твой шеф забыл добавить, что я не только руководитель «Пятого уровня», но и действующий сотрудник ЦРУ. Не знаю, понравится ли вашим парням то, что какой-то цэрэушник будет толкать речь?

«Толкать речь» Реддвей произнес по-русски, явно наслаждаясь звуками чужого ему языка и своим умением правильно их произносить.

Турецкий пожал плечами:

– Можешь не напрягаться по этому поводу. Это раньше цэрэушники были врагами СССР, а нынче вы – наши главные партнеры в деле борьбы с международным терроризмом. Так что, как говорят у нас в Москве, расслабься и получай удовольствие.

– Постараюсь.

Реддвей встал со стула, обвел присутствующих спокойным взглядом, затем наморщил широкий выпуклый лоб и заговорил:

– Господа, мое выступление не будет длинным. Я просто проясню кое-какие факты, о которых вы уже слышали. Начну с того, что собрать информацию об организации, которая намерена провести теракт в Москве, нам помог наш агент, внедренный в «Аль-Каиду».

Реддвей замолчал, дожидаясь, пока переводчик переведет его слова. Затем продолжил:

– Смею вас заверить, что агент этот не из тех, кто бросает слова на ветер. Несколько дней назад я лично встречался с ним…

Рассказ Реддвея присутствующие выслушали с живым интересом. Чувствуя расположенность аудитории, Питер Реддвей то и дело прибегал к русским словечкам (он считал, и не без основания, что они украшают и оживляют его речь), а также к лирическим отступлениям, от которых никак не мог удержаться.

– Как это ни странно, господа, – сказал Реддвей, поправив золотые очки, – но арабских террористов породили две страны: СССР и США. Вернее сказать, две организации: КГБ и ЦРУ. Я бы даже сказал, что КГБ был папой, а ЦРУ – мамой всех этих негодяев. – Слова «папа» и «мама» Питер произнес по-русски. – Как говорил Гойя, «сон разума рождает чудовищ». Наши чудовища – это международные террористы. В семидесятых годах, – продолжил Реддей, когда переводчик умолк, – мы пристально следили за летним лагерем Университета имени Патриса Лумумбы в городе Туапсе. Там отдыхали ваши гости из иностранных держав. Иранцы, ливанцы, афганцы, впоследствии ставшие главарями мировых террористических организаций. КГБ оберегал и подкармливал их. Не уступало им и ЦРУ…

Разоблачив в глазах присутствующих неправильную политику ЦРУ, Реддвей дружелюбно улыбнулся и добавил:

– Впрочем, все это дело прошлого. Надеюсь, мы никогда больше не повторим наших ошибок.

– Дай-то бог, – тихо проговорил Турецкий, как всегда, настроенный скептически.

Вновь перейдя к сути дела, Питер Реддвей подробно рассказал о каналах, по которым информация о готовящихся терактах поступает в разведслужбы США (утаив ровно столько, сколько было нужно), и о способах получения сообщений от агентов, внедренных в «Аль-Каиду».

– По нашим сведениям, – сказал Реддвей, – организация «Русская Бригада аль-Каиды» уже прибыла в Москву и начала подготовку к теракту. Напомню, что это та самая организация, которая взяла на себя ответственность за недавние катастрофы в России. У нас нет никаких сомнений, что люди, стоящие за этой вывеской, принадлежат к ядру руководства «Аль-Каиды». Имя одного из фигурантов этого дела, миллиардера Халида аль-Аделя, на Ближнем Востоке широко известно. Известно также и имя его младшего брата Аймана аль-Аделя. Этот молодой врач стал «правой рукой» Усамы бен Ладена. Нам, так же, как и вам, известно, что однажды он уже приезжал в Россию. Поскольку на руках у Аймана был суданский паспорт на вымышленное имя, а сам он был без бороды, в европейском платье и представился коммерсантом, ваши спецслужбы не признали в нем одного из самых опасных террористов мира. На территории России аль-Адель встречался с ваххабитами. В частности, он провел переговоры с Басаевым и Масхадовым. Мы полагаем, что Айман аль-Адель на самом деле не столько «правая рука», сколько «голова» бен Ладена. Поэтому наш с вами долг сделать все, чтобы эта голова, как говорят у вас в России, гнила на нарах.

Последняя фраза, произнесенная на ломаном русском языке, развеселила собравшихся. Реддвей сделал паузу, любуясь произведенным эффектом, и лишь затем продолжил:

– Так вот. По нашим данным, Айман аль-Адель вновь собирается в Россию. Не исключено, что на этот раз его визит будет связан с предстоящим терактом в Москве. К сожалению, на данный момент это вся информация, какой мы располагаем.

Закончив свое выступление и ответив на вопросы членов следственно-оперативной группы, мистер Реддвей устало уселся на стул, достал из кармана шелковый платок и, вытирая пот со лба, прошептал Турецкому на ухо:

– Ну, Александр, теперь я считаю свою миссию выполненной. Твои коллеги выудили из меня все, что я знал. Боюсь, что в пылу беседы я даже выдал им парочку государственных тайн. – Реддвей лукаво улыбнулся.

В ответ Турецкий хмыкнул и сказал:

– Ну да, от тебя дождешься.

– Точно тебе говорю, – заверил друга Реддвей, – меня теперь уволят с работы. Но перед тем как покончить с карьерой, я успею закатить пирушку. Ты свободен сегодня вечером?

– А ты как думаешь? – ответил Турецкий вопросом на вопрос.

Вечером Реддвей, Турецкий, Грязнов и Меркулов встретились в уютном ресторанчике на проспекте Мира.

Реддвей и Меркулов, полистав меню с японской кухней, заказали себе горячие суши с угрем, грибной суп, несколько куриных шашлычков, которые именовались в меню не иначе как «якитори», и по порции китайских пельменей. Турецкий и Грязнов предпочли более традиционные блюда – салатики, бараньи шашлыки и селедку.

Что касается спиртного, то здесь вкусы коллег совпали абсолютно, и вскоре запотевший от холода графин с водкой украсил их стол.

Выпив по первой, коллеги продолжили беседу, начатую в кабинете секретаря Совета безопасности.

– Самое главное, что вам известны имена некоторых злоумышленников, – сказал Реддвей, – а значит, вам есть от чего отталкиваться.

Ему никто не возразил.

После второй рюмки Реддвей перешел к критическим замечаниям общего характера.

– Ваше самое слабое место – это агентурная работа, – сказал он. – О, когда-то у КГБ были первоклассные агенты! Но, видимо, теперь они там же, где и само КГБ.

– Увы, но большие перемены почти всегда сопровождаются большими потерями, – отреагировал на замечание американца Турецкий. – Что и говорить, агентурная работа у наших спецслужб откровенно провисает.

– Поэтому Петров и делает ставку на МВД, – заметил Грязнов. – Мы, конечно, не чекисты, но большинство жуликов и убийц, которых мы отправили на нары, до сих пор расхаживали бы по улицам, если бы не наши осведомители и информаторы.

Реддвей ловко подхватил палочками рисовый шарик, начиненный угрем, и отправил его в рот.

– Если вам интересно мое мнение, – сказал он, жуя суши, – я вам скажу так: главная реформа силовых служб в России должна заключаться в том, чтобы они перестали быть средством экономического рэкета и политического сыска. Они должны заняться своими прямыми обязанностями: борьбой с террором и защитой безопасности граждан. Недавний захват школы показал, что российские спецслужбы действовали вразнобой. А это, по меньшей мере, непрофессионально!

Грязнов недовольно крякнул. Реддвей посмотрел на него и сказал:

– Вы знаете, друзья, я не из тех, кто не видит бревна в собственном глазу. Я прекрасно понимаю, что провалы есть не только у вас, но и у нас. Иначе бы у нас не было одиннадцатого сентября.

– И Ирак не превратился бы в гнездо террористов, – заметил Грязнов.