Пуля для следователя

Перова вспомнила разговор с попутчиком в электричке.

– Рабочим-то безразлично, кто владеет заводом.

– Э-э… нет. Эффективно управлять собственностью может только ее хозяин, который все выпестовал и организовал. Не будет любовно руководить бандит с большой дороги, захвативший предприятие под дулом автомата. Уж мы-то, совки, которые семьдесят лет советской власти не имели на производстве хозяина, это прекрасно понимаем.

– И случаи с захватом предприятий в Зеленодольске бывали?

– Не без этого.

– Вы можете привести примеры?

– Зачем вам это знать, Светлана Кирилловна? Если что-нибудь подобное делалось, то без ведома Поливанова.

Они разговаривали довольно долго, и все это время Перову мучил вопрос: почему мэр включил Маянского в число предпринимателей, способных на убийство. Наконец, улучив момент, она спросила:

– Дмитрий Максимович, какие у вас отношения с Владимирцевым?

– Паршивые, – хмыкнул тот и почесал затылок. – Дело в том, что мы с Женей земляки – из поселка Коленовка, это неподалеку отсюда. Знакомы с босоногого детства. Пожалуй, сызмальства он меня и недолюбливает. За что? За острый язык. Я считаю, что Владимирцев, мягко говоря, человек небольшого ума. Да-да, не удивляйтесь. Это ничего, что он делает заметную карьеру. В нашей стране такие дундуки и всплывают на поверхность. Из таких болванов вся Дума состоит.

Светлана пыталась возразить, но директор остановил ее порыв:

– Не стоит устраивать сейчас диспут. Все равно каждый останется при своем мнении. Так вот про Владимирцева. Я его высмеивал где только можно и за что только можно. А он в своем стремлении к власти то и дело попадал в смешное положение. Например, в свое время он был у нас секретарем комсомольской организации, а когда комсомол упразднили, Женьку сделали главой поселковой администрации. Там он получил большую известность, когда распорядился изготовить печать для документов с двуглавым российским орлом. А по закону изображения государственных символов могут использовать только государственные органы – суды, милиция, та же прокуратура, но никак не органы местного самоуправления. Прокуратура быстро пресекла его попытку украшать свою подпись на служебных документах державной птицей – направила ему представление по устранению нарушения закона. Пришлось со слезами на глазах уничтожить печать.

Потом Владимирцев объяснял, что орел на новой печати выглядел очень красиво и прибавлял солидности документам. К счастью, воспользоваться новинкой он почти не успел. Начал же с того, что, получив ее, на радостях принес домой и шлепнул оттиск у жены на спине. Об этой его шуточке каким-то образом пронюхали, и вскоре она ему откликнулась при следующих обстоятельствах. Как-то Женька отдыхал со знакомыми на пляже. Пляж, наверное, слишком громко сказано. В Коленовке есть пруд, на берег которого в жаркую погоду приходит все местное население. Вот и глава администрации пришел однажды с компанией. Когда изрядно выпили, он заснул прямо на солнцепеке. Тут кто-то из дружков вырезал из бумаги силуэт двуглавого орла и положил Владимирцеву на спину. Короче говоря, над Женькой потом смеялся весь поселок. А он очень злопамятный человек. Поэтому не любит своих земляков, в том числе и меня. При случае способен насолить.

Часть II

Подмосковные вечера

Глава 1

Последние почести

Вечером Турецкий сказал участникам следственной бригады:

– Мне звонили из зеленодольской прокуратуры – завтра похороны Павла Игнатьевича. Все поедем.

– Зачем? – спросила Галина.

– Не знаю, – ответил шеф и принялся размышлять вслух: – Почувствуем отношение людей к погибшему. Послушаем, что о нем говорят. Увидим, кто придет, кто не придет.

Похороны состоялись на том же кладбище, на котором недавно хоронили Поливанова-младшего. Могилы отца и сына были рядом. На Валентину Олеговну было страшно смотреть. Она стояла будто каменная, без причитаний, без слез, – видимо, все уже выплакала за эти дни и ночи.

Первым выступал градоначальник Зеленодольска Владимирцев. Внешний вид этого румяного здоровяка в пыжиковой шапке до неприличия контрастировал со скорбной обстановкой вокруг. Бывший секретарь здешнего горкома комсомола, он без запинки произнес весь ворох приличествующих случаю слов. Турецкий не уловил в них ни малейшей нотки искренности.

Потом выступали представители областной администрации, районной, директора предприятий, редактор местной газеты, московский товарищ покойного Лагман. Чем дальше – тем душевнее становились слова признательности к погибшему вице-мэру, тем чаще слышались призывы разыскать и наказать преступников.

Турецкий неспешно переходил от одной группы людей к другой, прислушивался к разговорам. Родственники объясняли интересующимся, почему на похоронах нет бывшей жены Юрия, в которой Павел Игнатьевич души не чаял. Оказалось, Лидия Поливанова, врач, сейчас находится в командировке в Шри-Ланке, куда улетела еще до гибели Юрия, помогает справиться с последствиями декабрьского цунами. Она находится там в какой-то глубинке на юге острова, поэтому, несмотря на все попытки, связаться с ней не удалось.

После похорон Александр Борисович подошел к прокурору Селихову, поговорил с ним, узнал, что поминки состоятся в помещении городской администрации. Виктор Николаевич представил ему стоявшего рядом богатыря с располагающей внешностью. Это был начальник УВД Гордиенко.

– А почему вы к нам вчера не зашли? – спросил Альберт Васильевич.

– Вчера я к вам не собирался.

– Разве? – смутился тот. – Мне почему-то казалось. Наверное, спутал…