Кровавый песок

«Форд» Дениса и «Мерс» стояли рядом с работающими вхолостую движками. Трейлер удалялся. Но почему-то не так быстро, как следовало бы. Денис понял почему, когда из-за приоткрывшейся двери появилась рука, от чего-то избавилась и спряталась обратно. (Щербак в это время менял магазин). А Денис как раз наблюдал «калужские войны» из-за своего джипа, когда к его ногам упала и закрутилась на месте граната. Он не успел ни испугаться, ни толком подумать. Рефлекторно пнул ее, сильно, словно футболист, пробивающий пенальти, носком ботинка. Граната полетела к потухшему «чероки», приземлилась в полутора метрах, благодаря уклону, лихо преодолела их и закатилась к под брюхо машины. В следующую секунду раздался взрыв.

Во второй раз за последние пять минут несчастный джип подбросило, но теперь уж выше, выбило оставшиеся целыми стекла и охватило пламенем. Одна за другой пооткрывались двери. Несмотря на оглушительный шум, поднятый стрельбой и взрывом, внутри «Мерса» не происходило никакого движения. Денис начал подозревать, а не ехал ли Ник сам, один-одинешенек. Но учитывая, что появился он с противоположной водителю стороны, отверг эту версию. Скорее всего, попутчики его по-крупному наложили в штаны и не могли пошевелиться, или же, следуя инструкции о поведении в подобных ситуациях, просто не высовывались. И были сто раз правы. Только путались бы под ногами.

Щербак, между тем, заканчивал расстрел трейлера, имеющий целью скорее отпугнуть, обратить в бегство противника, чем поразить его. После гибели «чероки» грузовик, будто сорвался с цепи, рванул с места, оставляя за собой плотные выхлопы соляры. Догонять его никто не стал. Пока доехали до дачи, опустились сумерки.

«Мерседес» остановился у ворот трехэтажного особняка. Обычный стандарт новых, но с размахом. Красный кирпич, красная же черепичная крыша, белые окна-стеклопакеты. А вот крыльцо выполнено с претензией на оригинальность. Четыре колонны в коринфском стиле, поддерживали просторный открытый балкон вместо положенной крыши античного храма. Каменные ступени вели не в обитель бога, а к массивной железной двери, темным пятном уродливо зияющей между изящными столпами.

Щербак выскочил из салона навстречу «форду», все это время сопровождавшему его сзади.

– Серьезный у меня приятель, – ухмыльнулся Денис и стал выбираться из машины с поднятыми руками. – Сдаюсь без боя! – внятно выкрикнул он.

– Денис, твою мать! Спасибо, конечно, за помощь. Но я же мог тебе башку продырявить.

– С тебя станется, – подтвердил Денис.

Дверца «Мерса» приоткрылась, низкий мужской голос спросил:

– Щербак, что им нужно?

– Вадим Валерьянович, это мой друг, – ответил Ник невидимому шефу.

– Черт, ты сначала обязанности свои выполни, а потом будешь с другом общаться, хоть до утра, – послышалось из салона.

– Дэн, пять минут подожди, – крикнул Щербак. – Хорошо?

– Только ты сразу попроси отпуск у начальника, – словно в шутку предупредил Денис.

Щербак подбежал к калитке, отворил ее, поднялся на крыльцо дома, включил свет, осмотрел дверь, отпер замок. Прошел внутрь, потом вернулся на крыльцо, крикнул:

– Все чисто!

Только после этого банкир выкарабкался из машины, переваливая массивное тело с ноги на ногу, направился к дому. Следом за ним двинулся еще один телохранитель. Вскоре особняк засветился всеми окнами, очевидно, телохранители тщательно проверяли помещение на предмет микрофонов или бомб, или чего-то там еще.

Наконец Щербак вернулся к Денису.

– Ты подвезешь меня в Калугу. Надо вещички собрать. Там есть такая Фабричная улица.

– Я знаю… Отпуск взял? – спросил Денис.

– А то.

– И он тебя отпустил?

– Нет.

– Не понял.

– Я сказал, что увольняюсь. Надоело мне это дело. И это тело! Как горькая редька! Сколько живу, никогда такого трусливого мужика не видал. Ты думаешь, Дэн, что мы сейчас в доме делами?

– Под кроватями засаду искали, – наобум высказался Денис.

– В яблочко.

– Ладно, Коля, времени в обрез. Ты мне нужен.

– Не, Дэн, хватит с меня это коллективной беготни. Я теперь – в свободном полете. Попробовал – понравилось. Просто здесь – не слишком удачный опыт. Ну, ничего, вернусь в Москву, составлю резюме получше…

Они мчались в направлении города. Денис молчал. Щербак вдруг заметил это.

– Ты что, Дэн?

– Возвращайся в «Глорию», – простодушно попросил Денис.

Щербак засмеялся.

– Э, нет, брат, кончено. Тебя я уважаю и люблю, ты профи. Ты все равно что из наших, из МУРа. Да и ты ведь Грязнов, в конце концов. Одна фамилия чего стоит. Но с Филькой Агеевом работать больше не стану. В гробу я этих афганцев видал.

– В том-то и дело, Коля, – сумрачно кивнул Денис. – Грохнули нашего Филю.

Николай Щербак

Ситуация была тупиковая. На настоящий момент Щербаку было ясно только, как убийца проник в квартиру к Агеевым. Вечером предыдущего дня, уезжая к матери, Филькина жена, Люся, не смогла закрыть дверь – замок намертво заклинило. Она позвонила в ЖЭК, и слесарь появился по мановению волшебной палочки. Это ее ничуть не удивило, а напротив обрадовало, поскольку Люся с дочкой опаздывали на автобус. «Слесарь» живенько все исправил и с достоинством удалился, взяв десятку на чай. Скотина, еще и червонец на этом деле не погнушался заработать. Значит, это была не случайность (что, само по себе, достаточно маловероятно), а совершенно конкретная наводка на Фильку. Заказчик Фильки – некто, противящийся поискам пропавшего супруга. Исполнитель же всунул кусок спички в замочную скважину, дождался, скажем, на верхней площадке, пока Люся будет из дома выходить, увидел, что дверь закрыть не может, вернулась, в ЖЭК позвонила, там что-то промямлили, и он через пять минут пожаловал. Спичку из замка вынул, слепок сделал и отчалил. Все.

И уж на что Люся слесаря не рассмотрела (даже фоторобот толком составить не удалось!) и то, при очной ставке со слесарями из ЖЭКа категорически заявила что ТОГО среди них нет. С уверенностью смогла только сказать, что «слесарю» было за тридцать, и еще на одной руке у него – повязка. (Повязка, естественно, легко снимается – ложная примета – трюк для дураков). Так что следов никаких. Почти никаких.

«Несколько капель молока на циновке в прихожей, – рассуждал Щербак, – так это же Люся сама могла разлить. А если нет? Что, взломщик и убийца разгуливает с пакетом молока? В качестве отвлекающего маневра? Стоп. А почему молоко? Почему не мороженное?! Если, конечно, не Люська пролила. Но она не помнит. Хотя какой теперь с нее спрос, у нее такое в голове.. Но молоко, по сути, – все, что у нас есть. Если только сам Агеев не накапал пломбиром, перед тем как был убит. Тогда на убийцу вообще ничего нет».

Светало. Щербак поежился от сырого ветра и зашвырнул в только что выдолбленную лунку еще горсть размокшей макухи, смешанной с глиной. Рыбалка – великая вещь. Особенно, когда надо расслабиться и подумать.

«Но Агеев не любил мороженое и взял бы скорее пиво, если бы потянуло на холодненькое, а его жена говорит, что тоже в последние дни мороженого не покупала, а если и покупала, то не ела дома».

Щербак открыл баночку венгерской консервированной кукурузы. Задумчиво сгрыз несколько зерен, остальное – залил ванильной эссенцией. Помешал палочкой, пахнет вроде вкусно. Забросил несколько зерен в воду. Наверное, сейчас на мелкоте мальки стаей атаковали одну срезавшуюся в полете кукурузину – а не по зубам. Подрастите пока. Щербак начал разворачивать снасти.

«Итак, этот козел имел наглость прийти к Агееву домой… Почему он, а не она? Это мы знаем. Она стульчак на унитазе поднимать бы не стала. Значит он. Пришел, забрел отлить, вынул бутылку минералки из холодильника. Видимо, и выпил ее там же. Аккуратно переворошил стол. Забрал баксы и спокойно свалил».

Щербак неотрывно смотрел на поплавок. Тот равномерно подымался и опускался на мелкой ряби, пермежающейся льдышками. За спиной уже всходило что-то похожее на мутное солнце и даже, кажется, стало припекать в затылок. И тут первый раз клюнуло. Щербак мастерски подсек и начал медленно выбирать леску. Килограмма на полтора красавица, похоже. Осторожно подвел к самому берегу, дернул. Твою мать! Рак. Сантиметров десять вместе с хвостом и усами. Отодрал его от крючка, забросил подальше.

«Отпечатков нет, следов нет, запах, наверное, был, но сейчас уже поздно. По мороженому его тоже не отследишь. Пломбир он и в Африке пломбир. Даже если напрячь экспертов, вычислить каким заводом или ЧП он изготовлен. Ну, пусть даже выясним точное название, цену и вид упаковки, купить он его мог наверняка местах в двадцати в радиусе пяти минут от дома Агеева».

Щербак вытащил уже штук пять плотвичек, и все они суетливо плескались в пластиковой бутылки из-под пепси запросто проскочив внутрь сквозь горлышко.

«Но других зацепок все равно нет. Никто из соседей никого постороннего не заметил и подозрительного тоже. Но про мороженое мы не спрашивали. Значит, как не крути, надо опросить соседей еще раз. Возможно, как раз мужик с текущим по рукам пломбиром кому-то и запомнился».

Уже начало десятого. А рыбы не прибавилось. Щербак с досадой выплеснул добычу и поехал на работу.

Во дворе, в открытом гараже, пятнадцатилетний пацан возился с мопедом. В прошлый раз он тоже возился, и в день смерти Агеева – тоже. А звали его, кажется, Лешей. Или Гошей?

– Привет, герой асфальта.