Мелкий бес

Передонов опять несколько раз принимался дразнить Владю. А Владя радовался, что Передонов уезжает. Теперь, после вчерашней кары, уж он знал, что можно дома делать что хочешь, отец не забранит. На приставанья Передонова он охотно ответил бы какою-нибудь дерзостью. Но за последние дни Вершина не раз повторяла ему, что если он хочет добра Марте, то не должен сердить Передонова. И вот он усердно заботился о том, чтоб Передонову еще удобнее было сидеть, чем вчера.

Передонов смотрел на его хлопоты, стоя на крыльце, и спрашивал:

– Что, брат, влетело?

– Влетело, – отвечал Владя, стыдливо улыбаясь.

– До новых веников не забудете?

– Не забуду.

– Хорошо всыпало?

– Хорошо.

И так продолжался разговор все время, пока запрягалась тележка. Владя начал уже думать, что не всегда возможно быть любезным до конца. Но Передонов уехал, – и Владя вздохнул свободно.

С ним отец обходился сегодня так, как будто вчера ничего и не было. Владин день прошел весело.

За обедом Нартанович сказал Марте:

– Глупый этот у них учитель. Своих детей не имеет, чужих сечь ездит. Смагач!

– На первый-то раз можно было и не сечь, – сказала Марта.

Нартанович посмотрел на нее строго и сказал внушительно:

– В ваши лета человека выхлестать завсе не лишнее, – имей это в памяти. Да он и заслужил.

Марта покраснела… Владя сказал, сдержанно улыбаясь:

– До свадьбы заживет.

– А ты, Марта, – сказал Нартанович, – после обеда получишь хлосты. Отца не учи. Двадцать горяченьких дам.

6

5. Передонов быстро шел, почти бежал. Встречные городовые раздражали, пугали его. Что им надо! – думал он, – точно соглядатаи.

7

6. Знал он о горожанах поразительно много, – и действительно, если бы каждая незаконная проделка могла быть уличена с достаточной для преданья суду ясностью, то город имел бы случай увидеть на скамье подсудимых таких лиц, которые пользовались общим уважением. Любопытных было бы несколько судебных дел!

8

7. И во всей-то гимназии теперь 177 гимназистов, а мещан 28, да крестьян 8, дворян да чиновников только 105.

9

8. – Теперь вы, значит, не либерал, а консерватор.

– Консерватор, ваше превосходительство.

10

9. Когда Передонов вернулся домой, он застал Варвару в гостиной с книгой в руках, что бывало редко. Варвара читала поваренную книгу, единственную, которую она иногда открывала.

Многого в книге она не умела понять, и все то, что вычитывала из нее и хотела применить, ей не удавалось: никак ей было не сладить с отношениями составных частей кушаний, так как эти отношения давались в книге на 6 или 12 персон, а ей надо было готовить на две или на три персоны, редко больше. Но все же она иногда делала кушанья по книге. Книга была старая, трепаная, в черном переплете. Черный переплет бросился в глаза Передонову и привел его в уныние.

– Что ты читаешь, Варвара? – сердито спросил он.

– Что, известно что, поварскую книгу, – ответила Варвара, – мне глупые книги некогда читать.

– Зачем поварская книга? – с ужасом спросил Передонов.

– Как зачем? кушанье буду готовить, тебе же, ты все привередничаешь, – объясняла Варвара, усмехаясь с видом горделивым и самодовольным.

– По черной книге я не стану есть! – решительно заявил Передонов, быстро выхватил из рук у Варвары книгу и унес ее в спальню.

«Черная книга! Да еще по ней обеды готовить! – думал он со страхом. – Тогда только недоставало, чтобы ею открыто пытались извести чернокнижием! Необходимо ее уничтожить», – думал он, не обращая внимания на дребезжащее ворчанье Варвары.

Но как уничтожить? Сжечь? Но еще оно, пожалуй, пожар сделает. Утопить? Выплывет, конечно, и кому еще попадет! Забросить? Найдут. Нет, самое лучшее – отрывать по листу и потихоньку уносить для разной надобности, а потом уже, когда она вся выйдет, черный переплет сжечь. На том он и успокоился. Но как быть с Варварою? Заведет новую чародейную книгу. Нет, надо Варвару наказать хорошенько.

Передонов отправился в сад, наломал там березовых прутьев и, угрюмо поглядывая на окна, принес их в спальню. Потом крикнул, приотворив дверь в кухню:

– Клавдюшка, позови барыню в спальню, и сама приходи.

Скоро Варвара и Клавдия вошли. Клавдия первая увидела розги и захихикала.

– Ложись, Варвара! – приказал Передонов.

Варвара завизжала и бросилась к двери.

– Держи, Клавдюшка! – кричал Передонов.

Вдвоем разложили Варвару на кровати. Клавдия держала, Передонов порол, Варвара рыдала отчаянно и просила прощения.

11

10. За дверью раздавались тихие детские голоса, слышался серебристый Лизин смех.

Гудаевская шепнула:

– Вы тут пока постойте, за дверью, чтоб он пока не знал.

Передонов зашел, в глухой угол коридора и прижался к стене. Гудаевская порывисто распaхнула дверь и вошла в детскую. Сквозь узкую щель у косяка Передонов увидел, что Антоша сидел у стола, спиной к двери, рядом с маленькой девочкой в белом платьице. Ее кудри касались его щеки и казались темными, потому что Передонову видна была только затененная их часть. Ее рука лежала на Антошином плече. Антоша вырезал для нее что-то из бумаги, – Лиза смеялась от радости. Передонову было досадно, что здесь смеются: мальчишку пороть надо, а он сестру забавляет вместо того, чтобы каяться да плакать. Потом злорадное чувство охватило его: вот сейчас ты завопишь, подумал он об Антоше и утешился.

Антоша и Лиза обернулись на стук отворившейся двери, – румяную щеку и коротенький Лизин нос из-под длинных и прямых прядей волос увидел Передонов из своего убежища, увидел и простодушно-удивленное Антошино лицо.