Победить в любовной схватке

– Четырнадцать лет, говорите. Это немало. А работы, похоже, еще непочатый край!

Каттер помрачнел: даже самым раскрасавицам не дозволено критиковать его шедевр.

– Двигатель практически готов. – Ведь он вновь занялся машиной, лишь когда услышал приговор из уст врачей. Тогда он дал себе срок до конца месяца – все лучше, чем тосковать по загубленной жизни. – Еще пара дней, и устрою тест-драйв.

Красотка заглянула внутрь:

– Но тут только заднее сиденье!

– Да, именно на нем я целовался со своей самой первой подружкой. Мое любимое местечко. В общем, осталось доделать лишь кое-какие мелочи.

– Да? – протянула она, шагнув назад и глядя на кирпичи, служившие машине подставкой. – Полное отсутствие колес – тоже мелочь?

Каттер приподнял бровь, задетый ее сухим тоном.

– Просто руки не дошли. Некогда было. – Конечно, некогда: он был занят разрушением своей карьеры. Каттер стал сверлить гостью недовольным взглядом. Неужели мужчине нельзя уединиться в собственном гараже с собственной машиной, чтобы к нему при этом не вламывались напористые жизнерадостные энтузиастки? Может, если быстренько заняться чем-нибудь, она все-таки сообразит уйти?

Он заглянул под поднятый капот и сделал вид, что ему срочно нужно проверить уровень масла. Гостья встала рядом, внимательно следя за его действиями.

– Масла у вас достаточно. Куда бы ему деться, если машина не на ходу? – заметила она.

Любопытно. Не такая уж она «девочка».

– Осторожность никогда не помешает.

– Золотые слова, мистер Томпсон.

– Дарю. Послушайте, еще раз: мне не нужно внимание общественности.

– Но ведь это не ради внимания, а ради благой цели! Вы даже не знаете, о чем именно речь!

– И знать не хочу. Я не занимаюсь благотворительностью.

Джессика оперлась рукой о машину и наклонилась ближе:

– Вы и ваши спонсоры всегда поддерживали программы, подобные тем, что проводит фонд Бриса. Уверена, вы согласитесь, если только выслушаете меня.

Каттер вынырнул из-под капота и приблизился к ней почти нос к носу, отмечая слегка смуглый оттенок кожи, намекающий на предков со средиземноморских побережий, правильные черты лица, высокие скулы, полные, но не слишком пухлые губы. Очень мила!

– У меня больше нет спонсоров. Что вы вообще обо мне знаете?

Не отводя глаз, она оттараторила, как на экзамене:

– Вы профессионально занимаетесь гонками с семнадцати лет. Уже через два года после начала карьеры ваши фото не сходили с обложек журналов. Вы стремительно поднялись на самую вершину рейтинга. Славитесь острым языком и полным бесстрашием на трассе. Имеете прозвище Джокер. На протяжении шести лет вы оставались гонщиком номер один. – Тут она запнулась на мгновение и продолжила: – Пока два месяца назад на очередном этапе соревнований намеренно не врезались в вашего главного соперника Честера Куна.

Боль скрутила внутренности. Каттер с трудом подавил желание отвести взгляд. До конца своих дней ему суждено расплачиваться за то решение, на принятие которого ушли доли секунды. Каждую ночь он вновь и вновь переживал роковое событие: рев двигателей, запах паленой резины, он прижимает Честера к левому борту, что есть силы сжимает руль… и резко просыпается в поту с бешено колотящимся сердцем и ощущением, будто все старые раны открылись вновь.

Сам момент столкновения в памяти не запечатлелся. Как сказали врачи, налицо ретроградная амнезия. Дар небес. Или же наоборот – проклятие…

Каттер сжал кулак и проговорил сквозь зубы:

– После прошлогодней катастрофы, которую Честер спровоцировал, его должны были отстранить! Этот ублюдок за рулем – как машина смерти. Ведь он потом чуть не убил другого гонщика!

– В день, когда вы разбились, было много жесткого вождения. Сразу было понятно, что и Честер чем-нибудь да отличится.

Каттер внимательней посмотрел на собеседницу. Определенно Джессика Уилсон кое-что смыслила в предмете разговора.

– Вы, случайно, не из тех сумасшедших фанатов, которые всюду преследуют своих кумиров? – По оставленным ею сообщениям и манере поведения вполне можно было предположить такое. – И благотворительность – просто предлог? Знаете, после того как кое-кто из них умудрился прорваться сквозь охрану, раздобыть ключи от моего кемпера и в абсолютно обнаженном виде встречать меня в моей же постели, я уже ничему не удивлюсь.

– Надеюсь, вы выставили его вон? – В ее глазах зажглись озорные искорки.

Несмотря на невеселые обстоятельства, Каттер не сдержал смешка и поплатился за это приступом боли за ребрами. Эта настойчивая альтруистка начинала ему нравиться.

– Ее, – поправил он. – Да, ее я выставил. Но если бы на ее месте оказались вы, я бы сначала дважды подумал.

– Я люблю гонки, мистер Томпсон, но я не фанатка, – спокойно ответила Джессика.

– Какая досада. – Взгляд его скользнул к ее губам. – Очень, очень жаль. Был бы рад как-нибудь открыть посылку, а там вы, и из одежды на вас лишь шикарный подарочный бант.

Джессика недоверчиво на него посмотрела:

– Что, и такое бывало? Не может быть, это вы сами только что выдумали!

– А вот и нет. Лично я, правда, таких подарков не получал. Но подобные истории передаются у нас из уст в уста.

Она наклонилась еще ближе, прищурилась и, понизив голос, чуть ли не томно проговорила:

– А у нас из уст в уста передаются истории о вашей щедрости в поддержке обездоленных детей.

– Ну вот. Опять о работе. Я уж думал, вы со мной заигрываете.

– Нет, это был бы нечестный ход.

– Да я бы не возражал. – Ему нравилось стоять рядом с ней. – Повторюсь: ни за какие коврижки не буду я…

– Этим ребятам нужен образец для подражания, кто-то подобный вам!

Последние слова возымели на Каттера эффект пощечины и быстро согнали с лица ухмылку. Какой из него образец? Чему тут подражать? Умению в считаные секунды разрушить самое лучшее, что было в его жизни? Второго шанса стать национальной гордостью не предвидится. Вышедший в тираж горе-гонщик, принявший рискованное решение и с позором покинувший пьедестал почета, – вот кто он теперь такой.

– Послушайте, женщина, – Каттер провел рукой по коротким волосам, – вы меня с кем-то путаете. Мне дела нет до ваших ребят. Спонсоры платили мне миллионы, они же говорили, сколько и куда жертвовать, какие акции поддерживать. Отныне я поддерживаю одного-единственного человека в мире – себя.

Лучезарная улыбка Джессики потухла. Каттер отвернулся и между полками с запчастями пошел к маленькому умывальнику в углу гаража.

– А в данный момент меня больше всего волнует, когда же я, наконец, закончу с этой машиной, – добавил он тоном, ставящим однозначную точку в разговоре.

Джессика почувствовала, как грудь заныла от чувства разочарования и отчаяния. Значит, ему все равно. И все, что его заботит, – собственное благополучие и размер банковского счета. А те пламенные речи, которые он произносил в прошлом, были, вероятно, за определенную плату написаны специально обученными людьми. Нет, Джессика переживала вовсе не из-за того, что разбились иллюзии в отношении кумира. Дело в том, что она обещала Стиву уговорить Каттера Томпсона поддержать инициативы фонда Бриса. А Стиву она многим обязана.

В самом деле, много ли вы знаете мужчин, которые бы помогали бывшим женам организовать и развивать собственный бизнес? Когда жизнь, казалось, разваливалась на куски, созданное ею брачное агентство стало единственным делом, которое придавало смысл существованию. И хотя ей не удалось построить собственное личное счастье, но каждый раз, как удавалось помочь другим найти достойного партнера, Джессика была безмерно рада.