Спасите наши души

Настя достала из сумки кошелек, со вздохом пересчитала содержимое. «То, что в кошельке…» Так Ирка всегда говорит. А это и есть обычно все Настино состояние. Три с половиной тысячи. Настя вынула полторы, положила на столик. Может, завтра ей за девочку заплатят. За малыша, который в детском саду, на этой неделе точно не дадут. Она открыла дверь до того, как Ира нажала на звонок. Улыбнулась ей радостно.

– Ладно, хоть так, но зашла. Чаю хочешь?

– Ну, ты даешь. Чай среди ночи. Да мне домой надо – поспать немного, завтра на собеседование пойду.

– Куда?

– А, не помню. Дома адрес.

– Как можно забыть, куда ты идешь на работу устраиваться?

– Я помню, что точно не в Кремль президентом.

Ира хихикнула, довольная своим остроумием, взяла у Насти из рук деньги и по-родственному прижалась к ее щеке. Настя знала, в какие моменты племянница ласкова, но ей все равно было приятно. Родная девочка. Ощущается, конечно, запах спиртного. Но… ребенок стал взрослым. Своя жизнь. Настя внимательно посмотрела на Ирино накрашенное лицо, на ужасный пирсинг в губе и ноздре. Привычно подумала: а без этого всего она все-таки ужасно симпатичная. Потереть бы лицо мочалкой с мылом, вернуть рыжим от природы волосам естественный цвет вместо малинового, была бы просто прелесть – простая, чистая, душистая, уютная, домашняя. Но не хочет она такой быть. Что тут поделаешь?

Закрыв за племянницей дверь, Настя потянулась и зевнула. Ой, спать-спать-спать. Несколько часов полного провала. Она постояла несколько минут под горячим душем, скользнула в ночную сорочку, зашла в кухню, допила остывший чай. Написала сообщение в свою тему: «Спасибо, Алиса Голд. Я завтра что-нибудь придумаю, пока не знаю, что делать с этим королем. К себе привести не могу: он дерется с кобелями. Сейчас его проведала, покормила, дала лекарства, укрыла от дождя. Он спит».

Засыпая, Настя думала, пролежит ли Ралик до утра под плащовкой.

Глава 3

Наташа лежала обнаженная посреди огромной кровати в роскошной спальне. Разглядывала при свете ночника свои гладкие, загорелые руки и ноги, безупречный маникюр и педикюр, отдыхала каждой мышцей, каждым нервом плотного, ухоженного тела. Она умела ни о чем не думать. Она вообще умела все. Во всяком случае, была уверена в этом. Четвертый час. Там, за окном, рассвет, а она скоро останется одна, и наступит самое блаженное время ее суток. Она будет спать, просыпаться, есть, пить, опять спать. Она будет думать только о приятном, это значит, о многом. Она лениво улыбнулась краешками губ. Потянулась.

– А я еще не ушел, – произнес высокий мужской голос. – Ты, кажется, уже обо мне забыла.

– Да ладно кокетничать. – У Наташи голос, наоборот, был низким и хрипловатым. – Тебя забудешь. Как же.

Коренастый мужчина с заметным животиком, круглой проплешиной посреди коротко стриженной головы сел рядом и положил руку на ее бедро.

– Как это понять? Ты довольна или, наоборот, я тебе надоел?

Наташа прямо посмотрела своими небольшими светлыми глазами в его совсем маленькие – карие.

– А не скажу. Чтоб тебе было о чем думать..

– Ах ты, интриганка. – Он сжал ее плечи широкими ладонями с короткими пальцами, впился в губы долгим поцелуем.

Наташа обвила его шею руками, потом легко шевельнулась, освобождаясь. «А надоел», – холодно подумала она. Она не любила затянутых сцен.

Мужчина встал, прошел в гардеробную, вышел уже в дорогом светлом костюме и шелковой бежевой рубашке. Выражение его лица тоже стало каким-то «одетым». Наташа знала: в пиджаке он всегда начинает думать о делах.

– Да, чуть не забыл, – проговорил он, придирчиво разглядывая себя в зеркале. – Я присмотрел тебе квартирку на Арбате. В одном переулке. То есть практически взял ее.

– Ты что? Почему ж молчал? Когда посмотрим?

– Там тебе, собственно, пока смотреть нечего. Это коммуналка, и ее жильцы даже не догадываются, что они в ней практически не живут. Остались кое-какие формальности, потом надо все довести до ума, в общем, как всегда. Я пошел?

– Ты домой?

– Нет. Заеду в «Логово». Посмотрю, как они там без меня.

– Хорошо.

– Ты довольна? Ревнуешь меня к жене?

– Да ни боже мой. Просто приятно, что она помучается подольше.

– Ты добрая девушка.

– Я – исключительно добрая девушка. Надеюсь, ты это понимаешь.

Когда он наконец ушел, Наташа лениво поднялась, прошла в ванную своей тяжеловатой походкой, раскачивая полными бедрами. Открыла высокую резную шкатулку-сундучок на туалетном столике. Не считая, дотронулась до объемной пачки купюр. Захлопнула шкатулку. У раковины сполоснула лицо холодной водой, взяла из стакана зубную щетку, потянулась за пастой. Ах ты, прелесть какая: тюбик был обвит золотой цепочкой с красивым бриллиантовым кулоном. Наташа приложила его к загорелой шее, потом к губам. Этот поцелуй был по-настоящему нежным. В спальне она аккуратно положила кулон в отделение эксклюзивного комодика для украшений. Утро начиналось действительно хорошо. Наташа с разбегу плюхнулась на кровать, достала со столика ноутбук, поставила рядом. Вышла на сайт «Ты здесь нужен». Пробежалась по темам «неотложки». Вот. Маленькому Пете с лейкемией нужны деньги на лечение. Быстро напечатала сообщение под аккаунтом «ТИМ»: «Куда перевести 10 000?» Пошли дальше. Найден далматин. «ТИМ. Возьму на бесплатную передержку. Нужны подробности, чтобы дать ЦУ работникам. Звоните, телефон в профиле, расскажу, куда ехать». Ну, и для комплекта. Тема Голд «Солнечный лучик, выживший случайно. Щенок: полгода одиночества с переломом и открытой раной». Наташа быстро напечатала: «Дам 5000 р. На операцию у Ельцова. Пишите в…»

* * *

Алиса взглянула на часы. Полчетвертого утра. ТИМ начинает свои пожертвования. Всегда в это время. То ли бессонница, то ли час щедрот от полноты душевной. Странно, она не дописала. Уснула, что ли. Она быстро ответила: «Спасибо, Наташа. Вы откликнулись первой. Но собаку повезут не к Ельцову. В личку напишу».

Закрыв сайт, она вновь оказалась на последней странице своей работы. То есть чужой докторской диссертации. Еще немного, еще чуть-чуть… И в ее тумбочке появятся наконец какие-то деньги, а театр приобретет еще одного доктора – театроведа. Алиса внимательно прочитала страницу. Хорошо, логично, ясно… И ни о чем. Вроде бы есть оригинальная точка зрения, система взглядов, развитие мысли, стиль. Стиль – это ее конек. Это то, что она дарила заказчикам сверх гонорара. Она создавала каждому свой стиль, который невозможно перепутать с чьим-либо. В данном случае это должно компенсировать отсутствие главного: конкретной, внятной мысли всей работы. Ибо что такое – чеховский актер, кто такой чеховский актер, как он эволюционирует во времени, как несет в современном театре особую миссию… Да никак. Демагогия чистой воды. Есть хорошие актеры и плохие. Есть настолько хорошие, что даже сегодня могут Чехова сыграть, все остальное – притянутые обобщения, выводы и лжеоткрытия. Забыла спросить: они сами придумывают себе темы диссертаций или получают их от кого-то? Неважно. Главное – все сделано на хорошем профессиональном уровне, не без страсти. Кто сказал, что мистификация – не повод для вдохновения?

…Когда Алиса в один прекрасный день стала инвалидом, перед ней возник не менее болезненный вопрос. Она что, теперь навсегда чья-то иждивенка? Сестры? Алекса? Они, конечно, не дадут понять, что им это в тягость, им на самом деле не в тягость, они все готовы сделать ради нее, но она сама… Как она смирится с этим сама? Ей посоветовали зарабатывать деньги по Интернету. Открыть свой сайт, продвигать какие-то товары, что-то еще… В ней все перевернулось от этой мысли. Была только одна возможность сохранить себя на плаву как работающего человека… Рецензии, диссертации о театре, кино. Только не о балете, конечно. О нем нужно забыть, иначе дышать невозможно. Алиса позвонила знакомым журналистам, преподавателям театральных вузов, которых знала еще студентами… Предложила, попробовала. Дело пошло.

Глава 4

Звонок раздался именно тогда, когда Алиса качнулась на первой, долгожданной волне сна.

– Ирма? Что случилось? Конечно, спала. Точнее, собралась…

– Извини, Алисочка, но ты не представляешь, что произошло. Ужас-ужас. Наташку ТИМ убили!

– То есть как? Откуда ты знаешь?

– Мне сообщила Нинка. Ну, Сиеста в смысле. Ей недавно позвонил то ли мент, то ли следователь, не знаю. В общем, она была последней, кто ночью этой ТИМ звонил. Спрашивали, типа – зачем? На допрос вызвали. Ты представляешь? Ты что, мне не веришь? Позвони Нинке.

– Верю, разумеется. Я просто осознать не могу.

– А я могу? Надо узнавать. Я поеду…

– Ты что? Куда?

– Ну, я не знаю. К ТИМ домой, в милицию. Ну, узнать же надо. Меня просто разорвать может.

– Ирма, ты не торопись. Раз начали звонки проверять, тебя точно вызовут. Тогда все и узнаешь. Мой тебе совет. Успокойся. Никому больше ничего не говори. Жди. Информация сама придет.

– Ты что! Я буду на телефонах сидеть. Я должна на форум выйти. Ой, не дай бог комп опять заглючил. Я первая про ТИМ расскажу.

* * *

Сергей Кольцов, следователь отдела по расследованию убийств, внимательно смотрел на сидящего перед ним парня. Интересное имечко – Рим. Лет двадцать пять, высокий, широкие плечи, правильное лицо, темные хмурые глаза, волна черных волос над широким лбом. Внешность явно имела значение для покойной при выборе прислуги.