Медвежатник фарта не упустит

– Ну! – прикрикнул на него матросик.

– Это к-какое-то нед-доразум-мение, т-т-товарищи, – выдавил из себя Борис Иванович еле слышно.

– Чево?

– Эт-то ош-шибка, – булькнул горлом Бочков и полностью довыпростал мочевой пузырь.

– Ты Шейнкман? – спросил матросик, поигрывая маузером перед самым носом комиссара банка.

– Н-нет. Я не Ш-шейнкман. То есть не Ш-шейнкман я…

– А кто ты?

– Б-бочков.

– А где Шейнкман?

– Сзади идет, – с готовностью ответил Борис Иванович и оглянулся.

Скоро подошли Шейнкман, Олькеницкий и Софья Альфредовна.

– В чем дело? – глядя на Бочкова, спросил Олькеницкий.

– А ни в чем, – нагло ответил матросик и скомандовал: – Руки в гору.

Олькеницкий и Шейнкман увидели направленные на них стволы револьверов. В руке одного из налетчиков, стоявших немного поодаль, матовым металлическим блеском предупредительно блеснула продолговатая бомба.

– Ну, комиссары, сюды свое оружие. Жива!

Олькеницкий и Шейнкман послушно отдали свои револьверы.

– Кто Шейнкман? – спросил матросик.

Все молчали.

– Ну? Кто из вас Шейнкман? – повторил налетчик.

– Я, – сорвавшимся голосом ответил Яков Семенович.

– Вот мандат на обыск, – сунул ему под нос исполкомовскую бумагу матросик. – Вы подозреваетесь в присвоении крупных денежных сумм при разгроме Советской Рабоче-Крестьянской Забулачной республики.

– Но Якова Семеновича в то время не было в Казани! – вступилась за мужа Софья Альфредовна. – Он был в Москве, все это могут подтвердить! Спросите хоть у товарища Ленина!

– Верно, – подал голос Олькеницкий. – Яков Семенович в то время был в Москве. Это могут подтвердить товарищи Ленин и Свердлов.

Бочков промолчал.

– Что скажешь, Лось? – спросил один из налетчиков во френче.

– Разберемся, – произнес матросик, верно, пребывавший в этой пятерке за главного и носивший кличку Лось. – А вас, – обернулся он к Софье Шейнкман, – во избежание неприятностей прошу помолчать. То бишь крепко заткнуться.

Окружив «арестованных» и, уже не разбирая дороги, их повели в Займище.

Двое из нападавших были одеты матросами, двое – в галифе и френчах, а пятый, в косоворотке и картузе деревенского образца, смахивал на приказчика. Он все время молчал и поигрывал бомбой.

– Вы бы поосторожней с бомбой, товарищ, – как можно мягче произнес Шейнкман, опасливо косясь на зловещий снаряд.

– Чо? – недобро произнес одетый приказчиком, сверля взглядом предсовнаркома. – Не гавкай, гнида.

– Значица так, граждане арестованные, – объявил матросик, когда все пришли на дачу Бочкова. – Вести себя скромно и тихо. А вас, – он обратился к Якову Семеновичу, – убедительно прошу добровольно выдать незаконно присвоенные вами забулачные миллионы.

Бочков, немного оправившийся от испуга, смотрел на побелевшее лицо всесильного предсовнаркома республики и главы казанских большевиков, пламенного оратора и непримиримого революционера, нутро которого дрожало от страха, как и у всех простых смертных. Да нет, скорее больше, чем у простых смертных. Ведь ему было что терять в отличие от тех, с коими приходилось встречаться на своем тернистом жизненном пути. Молчал и Олькеницкий, скованный страшным предчувствием скорой смерти.

– Ну что, будем помогать следствию? – спросил матросик, уставившись взглядом в лоб Шейнкману.

– Но у меня нет никаких забулачных денег, – пролепетал Яков Семенович. – Я тогда был в Москве. Это могут засвидетельствовать товарищ Ленин и другие. Можно послать запрос…

– Что за чушь вы городите, – поморщился налетчик. – Детский лепет какой-то. Отдавай, гад, золото.

– Боже мой, – замельтешил-заволновался Шейнкман. – Ну почему вы мне не верите? Вот вы, товарищ, – обратился он к налетчику, также одетому матросом. – Вы ведь за Советскую власть?

– Все матросы за Советскую власть, – ответил гордо налетчик и добавил: – Отдавай, сучара, забулачные миллионы.

Шейнкман всхлипнул, всплеснул руками и замолчал. Рядом, выпучив в удивлении и без того рыбьи, навыкате глаза, громко сопела верная соратница и супруга предсовнаркома Софья Альфредовна.

– А у вас есть мандат? – вдруг резким голосом спросил Олькеницкий.

– А то как же, – весело ответил матросик и протянул Гирше Шмулевичу бумагу в одну четверть листа. Сверху на листе было написано:

Удостоверение

– Странно, – сказал Олькеницкий, возвращая мандат. – Подписано Абдеевым и Магницким. – А я вас не знаю, и никогда не видел.

– Зато вы нам хорошо известны, товарищ главный чекист, – сказал одетый приказчиком.

* * *

Обыск на даче Бочкова ничего не дал.

– Ну что же, пошли, – сказал Лось, и дачников повели назад на Морквашенскую дорогу.

Дойдя до места, где дорога с обеих сторон поросла молодым дубняком, остановились.

– Ты, дамочка, поди сюда, – промолвил Лось, обращаясь к Софье Альфредовне.

Та подошла.

– Свободна. Можешь отчаливать.