Музыка на Титанике (сборник)

болью в виске и низанием звуков на нить.
Старый пропеллер вращает тяжёлыми лопастями,
будучи не в состоянии день изменить:

взять и поймать наконец ударение фразовое
и отпустить навсегда под шатёр золотой,
больше уже никому на земле не навязывая
тоники этой, силлабики этой пустой;

взять и поймать наконец ударение фразовое
и отпустить на свободу – свободою жить,
больше его не обуздывая, не обязывая
мыслям чужим – пусть и самым высоким – служить;

взять и поймать наконец ударение фразовое —
пусть и с трёх раз, и… лети себе, мой голубок,
в вечное небо твоё – голубое и розовое,
где проживает художник по имени Бог.

Кровельщик в крышу стучит молотками злословящими.
Как хорошо оказаться опять в дураках —
не разбираясь уже со своими сокровищами
старых открытий, разбросанных в черновиках.

«Ну, если так тому и быть…»

Ну, если так тому и быть,
то, значит, так оно и будет —
и нас опять любовь разбудит
счастливой дудочкой своей:
она, из-за семи морей
беглянка, запоёт, задует
и снова вечность наколдует,
назажигает фонарей
на наших сумрачных путях,
натараторит всякой чуши,
и наши глупенькие души
за ней вдогонку полетят —
так молодо, так грозово,
забудут честь, забудут нечисть!
И вот… сначала будет вечность,
а вслед за нею – ни-че-го.

«Просто мне писать сейчас – не с руки…»

Просто мне писать сейчас – не с руки,
да не так мы и далеки:
между нами, в сущности, всего три строки,
где качаются огоньки!
Эх, найти бы час – или нет, полчаса,
а уж там… – привет, вот и я!
Ан сентябрь, видишь ли, давно начался
и нет повода – в те края.
А потом… скажи, зачем судьбу изнурять —
суета-сует-суета! —
и стихами жизнь свою опять измерять:
жизнь легка, да мера не та.
Соловьёв отправили на Соловки,
а я сам сказать не рискну,
что случится через – например – три строки
или даже через одну.

Арифметика

Прибавив яблоко к дождю…

    1988

1

Прибавив яблоко к дождю… – поди-ка вспомни
тот дождь, то яблоко и то, как невесомо
слова кружились в голове, огни и камни
и как понятна мне была их связь и сумма!
А почему… а почему – я сам не знаю:
предметы, числа, имена – лежали рядом
и подгонялись без труда, почти вплотную,
одним движеньем и одним беспечным взглядом.
Равнялись птицы небесам и рыбы – рекам,
равнялись звёзды островам… и чистым небом
я уходил с одним хорошим человеком,
который назывался бог, но богом не был.
Я уходил и уносил с собой в котомке
и арифметику свою, и свою веру —
сложивши вместе все труды и все задумки,
прибавив полночь к светлячку и к мирре серу.
А там… уже не удалось разъять обратно
всё, что друг с другом так сжилось и так сложилось,
и так срослось, и после стало непонятно,
что тут к чему и что за чем, такая жалость…

2

Прибавив яблоко к дождю… – и что ж потом?
Да как-то не было «потом» в те времена —
тогда была у нас гармония одна
во всём своём забыл каком – ах, золотом! —
и вёлся счет не так…
А впрочем, не велось
тогда счетов: тогда всего было не счесть,