Афанадор

Он зашел в магазин, достал из кармана кредитную карточку универсального банка, прикидывая, сколько должна стоить игрушка. Укса два, пожалуй… Только когда продавец вопросительно уставился на Диму и не сказал ни “добро пожаловать”, ни “что вам угодно”, Дима вспомнил, что по карточке его здесь не обслужат. А обычных денег у него не было.

Покосившись на собаку, Дима вновь вышел под дождь. И увидел ярко-красную спортивную машину. Наблюдалось в этой машине что-то странное. Спустя минуту Дима понял, что. На улице было довольно слякотно, а машина сверкала чистотой. Даже возле колес не было ни пятнышка грязи. Будто только что из мойки.

Впрочем, мало ли чего не бывает на свете. Дима пошел дальше, но, оглянувшись через минуту, обнаружил, что машина тихо едет за ним. Это мальчику не понравилось. Он взглянул на часы и ускорил шаг. Машина сорвалась с места, за две секунды догнала Галкина и резко затормозила рядом с ним. Тонированное стекло опустилось, и мужчина в знакомой Диме камуфляжной форме приказал:

– Быстро садись.

– Как бы не так, – подумал Галкин.

Мысль еще не успела оформиться, а Дима уже убегал – за угол дома, во двор, и, по тропинке между гаражей, еще дальше, туда, где машина проехать не могла. Мальчик сам не ожидал от себя такой решительности и прыти. Люди в машине, очевидно, тоже. Поэтому автомобиль въехал во двор только тогда, когда Дима подбегал к гаражам и был готов скрыться за одним из них.

Услышав шуршание шин по гравию (двигатель машины работал очень тихо), Галкин оглянулся. И вовремя. Мужчина в камуфляже, сидевший на переднем сидении, высунул в окно руку с большим пистолетом. Он целился в Диму и нажимал на спусковой крючок. Но машину трясло на ухабах, рука стрелявшего дрожала.

Галкин бросился в сторону, заметил, что на серой стене гаража с щелканьем появляются мокрые пятна, юркнул в щель и со всех ног помчался прочь. Сердце бешено колотилось. Мальчик не тратил время на то, чтобы оглядываться. Только когда Дима бегом пересек еще одну улицу и вбежал в следующий двор, он смог осмотреться. Похоже, погоня отстала.

Мальчику было ясно, что за ним охотятся люди Блескальцева. Похожую камуфляжную форму он видел в так называемом “департаменте образования”, который оказался здешней резиденцией продвинутых. Блескальцев, похоже, не оставил идеи “усыпить” Диму. На это указывало и то, как в него стреляли. Из пистолета вылетали не пули, а ампулы, которые разбивались о стену и оставляли на ней мокрые следы. Его хотели поймать и усыпить. А он имел глупость вернуться домой оттуда, где его надежно защищал Дермидонтов и охранники академии!

Спустя еще несколько мгновений Дима понял, что опасность из-за него угрожает маме. Ведь его могут прийти искать домой. И, чтобы мама не стала свидетелем, усыпить и ее. От этой мысли он пришел в ужас. Нужно срочно возвращаться в Москву, в академию. Он будет там в безопасности, а без него, наверное, не тронут и маму. Ведь махалец – он, а не мама. Только как добраться до дома?

Стараясь не выходить на оживленные улицы, глухими дворами Галкин пробрался к рынку. На его счастье, у дяди Вани осталась только одна банка с молоком. Он стоял, ожидая последнего покупателя.

– Дядя Ваня! – обрадовано закричал Дима. – Домой скоро поедете?

– Вот молоко продам – и поеду, – неспешно окинув мальчика взглядом, ответил Дядя Ваня. – И тебя с собой возьму, если хочешь. Чтой-то рано у тебя занятия закончились. Или сбег?

– Я в Москву уезжаю, – объяснил Галкин.

– Да ну, – удивился дядя Ваня. – Надо же… Ну, подожди, погуляй пока что. Как покупатель подойдет, так и поедем. Я уже и хлеба сходил купил, так что сразу помчим…

Ждать Диме было никак нельзя. В любой момент его могли найти типы на красной машине. И, кто бы их ни послал, ничего хорошего эта встреча не сулила.

– Вы специально кого-то ждете? – уточнил Дима у своего знакомого.

– Да ну, – усмехнулся дядя Ваня. – Кто захочет, тот и купит.

– Может быть, я у вас и куплю? – спросил Галкин.

– Ты что, обалдел, Митя? Мать ведь две коровы держит!

– Ну и что? Мне молока все равно не хватает. Соскучился в интернате. Да и в Москве когда удастся вдоволь молочка попить…

– Я не пойму, ты шутишь, что ли? – нахмурился дядя Ваня.

– Не до шуток, – мрачно ответил Дима. – Мать молоко все на масло пустила, доить только вечером будет. А я уезжаю. Продайте мне молоко, дядя Ваня.

– Да так возьми! Еще я тебе продавать буду… Поехали тогда, что ли…

Мальчик прыгнул в коляску, где погромыхивали пустые банки из-под проданного молока. Не совсем хорошо получилось – выпросил ненужную банку молока – зато уехали быстро. Когда мотоцикл выезжал в ворота, Диме показалось, что на соседней улице стоит красный автомобиль. Мальчик нагнул голову пониже, а когда осмелился поднять, никаких машин рядом уже не было. Мотоцикл тарахтел по шоссе между полей.

Дядя Ваня высадил Галкина, и он с набитой сумкой и банкой молока в руке бодро зашагал по грунтовой дороге. Вряд ли те, кто его ловят, рассчитывали, что он сможет попасть домой так быстро. Но стоило торопиться.

Мама должна была прийти с работы часа в четыре. Дима не мог ждать. Он зашел домой, поставил молоко на стол, выбросил из сумки ненужные вещи и собрал то, что могло пригодиться ему в академии – в основном, одежду. С набитой сумкой он побежал к маме на ферму.

– В школу телеграмма пришла, – сообщил он. – Вызывают в Москву, срочно. Автобус специально прислали. Он меня в городе ждет. Поехал я.

– Как поехал? – встревожилась мама. – Я ведь не собрала тебя. Сейчас отпрошусь, провожу хотя бы до автобуса…

– Не надо, – попросил Дима, лихорадочно соображая, что сочинить, чтобы мама не пошла его провожать. – Я отсюда на дорогу бегу. Меня Носикова отец обещал подобрать. Он ждет, пока я попрощаюсь.

– Какого Носикова? – не поняла мама.

– Одноклассника моего. Он тоже ехать собирается. Я доеду, сразу письмо тебе пошлю.

Мама ахнула, поцеловала Диму, и он припустил по полю к дороге. Потом, когда ферма скрылась из виду, резко изменил направление и побежал к возвышающимся над полями скалам. Это были отроги древних, давно разрушившихся гор. Скалы поднимались над полями метров на тридцать – пятьдесят. Сверху на них росла трава. Там пасли скот, который можно было загнать наверх по дороге – отвесно обрывались скалы только с одной стороны – там, где текла Синюха. С другой это была обычная невысокая горка.