Немецкая оккупация Северной Европы. Боевые операции Третьего рейха. 1940-1945

69–й пехотной дивизии предстояло оккупировать западное побережье Норвегии от Нордфьорда (160 километров севернее Бергена) до Эгерсунна. Два батальона должны были высадиться в Бергене, два следовало доставить в Ставангер (третий должен был прибыть в Ставангер по воздуху на следующий день после дня «X»), а часть велосипедистов – в Эгерсунн. Оставшиеся части 69–й дивизии должны были прибыть в Осло на второй и третий день после дня «X» и по железной дороге проследовать в Берген.

Тронхейм надлежало брать двум батальонам 138–го полка 3–й горнострелковой дивизии. Ее 139–й полк и штаб дивизии должны были высадиться в Нарвике и установить контроль за железной дорогой, идущей к шведской границе, а позже оккупировать Тромсё и Харстад, где была расквартирована норвежская 6–я дивизия. Сильный отряд следовало держать в готовности, чтобы оккупировать рудники в Кируне (Швеция). Батальоны в Тронхейме и части, которые должны были прибыть через Осло, следовало отправить в Нарвик, как только позволит обстановка.

196–я пехотная дивизия по прибытии в Осло на второй день после дня «X» должна была создать условия для прибытия по железной дороге в Тронхейм и Ондалснес, двумя полками взять и удержать Лиллехаммер, Хамар и Эльверум к северу от Осло. Третьему полку надлежало как можно более срочно проследовать по железной дороге в Ондалснес, в то время как два первых полка должны были освободиться на седьмой день после дня «X» и двинуться на север, к Тронхейму. Из Тронхейма один полк должен был наступать на север и занять Стейнхьер, Гронг, Намсус и Мушёэн. Дальнейшей задачей дивизии становилось удержание северо – западного побережья Норвегии от 66–й параллели (в окрестностях Мушёэна) до Олесунна и обеспечение безопасности этой части материка вплоть до шведской границы.

181–я пехотная дивизия, которой предстояло высадиться в Осло на шестой день после дня «X», должна была уничтожить норвежские части к востоку и юго – востоку от Осло и взять Фредрикстад, Сарпсборг и Хальден к юго – востоку от Осло. Один полк должен был сменить части 163–й дивизии, удерживающие район Хьеллер – Лиллестрём, а усиленному батальону предстояло осуществить наступление на Конгсвингер у шведской границы. После взятия линии Гломмен (укреплений, построенных норвежцами перед Первой мировой войной вдоль реки Гломма) дивизии предстояло отбивать возможные попытки вторжения шведской армии. Другой полк должен был сменить части 196–й дивизии в районе Лиллехаммер – Хамар – Эльверум.

214–я пехотная дивизия должна была прибыть в Осло на восьмой день после дня «X». В ее задачу входило обеспечение безопасности юго – западного побережья от фьорда Бёмла (севернее Ставангера) до фьорда Сёнделед (северо – восточнее Арендаля). Основные силы дивизии должны были сконцентрироваться в районе Ставангера. 214–й дивизии предстояло сменить части 163–й дивизии в Кристиансанне и части 69–й дивизии в Ставангере.

По завершении операции предусматривалась следующая дислокация частей: 181–я дивизия – к востоку от Осло и в зоне вдоль шведской границы; 163–я дивизия – в Осло и в зоне к западу от Осло, от устья Осло – фьорда до Хамара; 214–я дивизия удерживает район Ставангер– Кристиансанн – Арендаль; 69–я дивизия находится в Бергене; 196–я дивизия – в зоне Ондалснес – Тронхейм– Мушёэн; а 3–я горнострелковая дивизия обороняет район Нарвик – Тромсё.

Сухопутные войска, Дания

20 марта группа XXI подготовила «Тактический приказ № 1 об оккупации Дании», а план «Везерюбунг – Зюд» был детально отражен в приказе по корпусу № 3, который XXXI корпус закончил 21 марта. XXXI корпус, созданный для захвата идеально ровной Дании с помощью мобильных отрядов, должен был состоять из 170–й (один полк на грузовиках) и 198–й пехотных дивизий, 11–й мотострелковой бригады (с танками «Mark I» и «Mark II»), трех батальонов мотопехоты с пулеметами, двух тяжелых батарей (10–сантиметровых орудий), двух танковых рот («Mark I» и «Mark II») и трех бронепоездов. Военно – воздушные силы выделили роту парашютистов, роту мотопехоты из полка «Генерал Геринг» и два батальона ПВО.

170–я дивизия и 11–я мотострелковая бригада должны были от датско – германской границы наступать на север полуострова Ютландия. Главной целью операции в Ютландии (и фактически главной целью операции «Везерюбунг – Зюд») был Ольборг, расположенный на северной оконечности полуострова. Его два аэродрома предстояло взять через два часа после часа «X» взводу парашютистов и воздушно – десантному батальону. 11–я мотострелковая бригада, поддержанная на левом фланге полком мотопехоты 170–й дивизии, должна была быстро продвинуться вдоль западной части полуострова и достичь Ольборга в день «X». Оставшимся полкам 170–й дивизии предстояло подавить всякое сопротивление, которое могло последовать у границы или на юге полуострова и достичь Ольборга, Фредериксхавна и Скагена на первый или второй день после дня «X». Три усиленные роты 170–й дивизии следовало доставить по морю из Киля в Миддельфарт и высадить в час «X» для обороны моста через пролив Малый Бельт. Затем им предстояло продвигаться через остров Фюн к Нюборгу. На западном побережье Ютландии легкие морские части должны были пристать в Эсбьерге и Тюборёне.

В задачу 198–й пехотной дивизии входила оккупация острова Зеландия. Один батальон должен был высадиться в Копенгагене, а штаб дивизии и усиленный батальон – в Корсёре на западном берегу Зеландии, после чего наступать по суше на Копенгаген; одной роте предстояло высадиться в Нюборге и блокировать переправу через пролив Большой Бельт. Батальон с бронепоездом, перевезенный на железнодорожном пароме через Варнемюнде, должен был высадиться в Гедсере и наступать в северном направлении на Копенгаген через Фальстер по мосту в Вордингборге, который предварительно должна была взять рота парашютистов (без одного взвода).

Военно – воздушные силы

X воздушный корпус, который действовал против британских торговых судов и боевых кораблей, для операции «Везерюбунг» был усилен несколькими воздушными частями. Его главную силу составляли 4–я, 26–я и 30–я бомбардировочные эскадры[9 - Эскадра состояла из 100 самолетов, объединенных в три группы. Группа, в которую входило около 27 самолетов, состояла из трех эскадрилий по 9 самолетов в каждой.]. 26–й бомбардировочной эскадре была придана одна группа из 100–й бомбардировочной эскадры. К 30–й бомбардировочной эскадре были прикреплены одна группа пикирующих бомбардировщиков, две группы двухмоторных истребителей, одна группа одномоторных истребителей, одна группа береговой разведки и одна группа морской поддержки, а также две эскадрильи дальней разведки. В транспортную часть корпуса «Суша» входили семь групп трех – и четырехмоторных транспортных самолетов и 1–я специальная транспортная эскадра для воздушно – десантных и парашютных операций. В транспортную часть «Море» входили 108–я специальная транспортная эскадра (самолеты – амфибии) и три корабля, обеспечивающие безопасность полетов. Количество самолетов разных типов, принимавших участие в операции, было примерно следующим:

В с е г о – 1000

Бомбардировщиков – 290

Пикирующих бомбардировщиков – 40

Одномоторных истребителей – 30

Двухмоторных истребителей – 70

Самолетов дальней разведки – 40

Самолетов береговой разведки – 30

Транспортных – 500

Тактический приказ для X воздушного корпуса на день «Везер» вместе с подробными приказами для подчиненных частей был подписан 20 марта. Главная ударная сила – одна эскадра и две группы (без двух эскадрилий) – должна была находиться на германских базах в полной боевой готовности для бомбежки британских боевых кораблей. Одна эскадрилья в день «X» должна была приземлиться в Ставангере и действовать там против британских ВМС. Оставшиеся бомбардировщики должны были проводить воздушные демонстрации над Норвегией и Данией. Двум группам надлежало устроить демонстрацию над

Осло (одна эскадрилья должна была приземлиться в Осло сразу после захвата аэродрома Форнебу и впоследствии поддерживать сухопутные войска), одной группе – в зоне Кристиансанн – Берген, одной эскадрилье – над Ставангером, одной группе – над Копенгагеном, и еще одна группа должна была поддерживать продвижение сухопутных войск по полуострову Ютландия. Группам, проводившим демонстрацию, следовало быть готовыми к поддержке высадки и при необходимости применить силу. Кроме того, их дополнительной целью было разбрасывание листовок и наблюдение за ходом наземных операций. Группа пикирующих бомбардировщиков в день «X» утром должна была отправить две эскадрильи в Ольборг, а во второй половине дня – одну эскадрилью в Ставангер. Они должны были действовать против британских ВМС. Одна группа двухмоторных истребителей (за исключением 15 самолетов) после поддержки операции воздушного десанта в Ольборге должна была сесть там и обеспечить защиту полетов транспортов между Ольборгом, Ставангером и Осло. Три звена по пять двухмоторных истребителей в каждом должны были поддерживать высадку в Осло, Ставангере и Копенгагене. Те, кому предстояло действовать в Осло и Ставангере, должны были приземлиться там; звено, которому предстояло действовать над Копенгагеном, должно было приземлиться в Ольборге. Еще одно звено двухмоторных истребителей должно было обеспечить прикрытие бомбардировщиков над Копенгагеном, а после поддержки операций 4–й бомбардировочной эскадры проследовать в Ольборг. Группа одномоторных истребителей должна была поддерживать взятие Эсбьерга сухопутными войсками и сесть либо в Эсбьерге, либо в Оксбёле, а впоследствии защищать западное побережье Дании. Пикирующие бомбардировщики и истребители, принимавшие участие в оккупации Ютландии, на следующий день после дня «X» планировалось перебросить в Норвегию.

Транспортная часть «Суша» должна была выделить семь групп для переправки войск в Осло, Ставангер и Ольборг и эскадру специального назначения для операций парашютистов и воздушного десанта. Транспортной части «Море» в день «X» следовало разместить корабли, обеспечивающие безопасность полетов, в Тронхейме и Бергене, а на следующий день начать переброску солдат и боеприпасов в Тронхейм и Нарвик. Две эскадрильи дальней разведки должны были начать разведывательные полеты над Северным морем за день до даты «X» (одна эскадрилья), а в день «X» наблюдать за ходом наземной операции. Группа береговой разведки и морской поддержки в день «X» была обязана отправить две эскадрильи в Тронхейм и одну в Берген, где им надлежало разведать обстановку над норвежским побережьем.

Политическое планирование

Для соблюдения секретности участие гражданских организаций в планировании операции «Везерюбунг» было запрещено; подготовку политических акций вело отделение государственной обороны оперативного штаба ОКВ, где экономические, административные и политические мероприятия были сформулированы заранее, чтобы в нужное время передать их соответствующим ведомствам для исполнения. Главная политическая цель заключалась в том, чтобы убедить норвежское и датское правительства не оказывать вооруженного сопротивления и смириться с германской оккупацией. Для получения молчаливого согласия данных правительств следовало пообещать им сохранение широкого внутреннего суверенитета и экономическую помощь. Их политический суверенитет в иностранных делах должен быть ограничен. Первоначальные требования не должны были выходить за границы того, что было необходимо для успеха операции, с целью облегчения восприятия случившегося; расчет был на то, что более жесткие требования можно будет без труда предъявить тогда, когда вермахт получит полный контроль над страной. Командиры частей, удерживающих приморские плацдармы, должны были пытаться достигнуть согласия с местными правительственными учреждениями еще до прибытия директив от центральных властей; в начале операции местное население и вооруженные силы следовало подвергнуть воздействию интенсивной пропагандистской кампании с помощью радио и листовок, рассчитанных на создание впечатления, что сопротивление германским войскам не соответствует интересам этих стран.

Чтобы защитить сухопутный фланг, следовало потребовать от Швеции соблюдения строгого нейтралитета и заверения, что шведские военные корабли во время германской операции не будут выходить за пределы трехмильной зоны в проливах Каттегат и Зунд и у своего южного побережья. Считалось, что последующие требования могут включать установление контроля над шведской заграничной кабельной связью и использование шведских железных дорог для перевозки германских войск и боеприпасов. Одно время адмирал Редер думал, что имеет смысл предложить Тромсё и северную оконечность Норвегии Советскому Союзу, но Гитлер не хотел, чтобы русские оказались так близко к немецким войскам.

Дипломатические шаги следовало предпринять одновременно с высадкой войск, чтобы сохранить элемент внезапности и оказать на правительства Дании и Норвегии максимально возможное давление. Приблизительно в 5.00 9 апреля доктор Курт Бройер и Сесиль фон Ренте – Финк, послы в Осло и Копенгагене, как полномочные представители германского рейха должны были информировать правительства этих стран о германских акциях и потребовать полного подчинения. В случае принятия условий полномочным представителям следовало продолжать держать правительства под наблюдением, а посты министров могли занять заместители. Поскольку Бройер и Ренте – Финк должны были получить уведомление о предстоящей операции только перед самым ее началом, генерал – майору Курту Химеру, начальнику штаба XXXI корпуса, и подполковнику Хартвигу Польману, офицеру штаба группы XXI, было поручено помочь им в качестве полномочных представителей вермахта. За два дня до операции Химеру и Польману следовало прибыть в Копенгаген и Осло в гражданской одежде; их форма должна была прибыть с курьером. Они должны были провести последнюю разведку на местности и в 23.00 8 апреля сообщить послам об их роли в предстоящей операции. Кроме того, они должны были иметь при себе условные радиокоды, с помощью которых группу XXI и десантные части можно было известить о решениях, принятых датским и норвежским правительствами. 3 апреля начальник штаба ОКВ генерал Кейтель информировал фон Риббентропа о том, что военная оккупация Дании и Норвегии давно готовилась по приказу Гитлера и что у ОКВ было достаточно времени для изучения всех вопросов, связанных с данной операцией. Поэтому министерству иностранных дел остается только одно: выполнять план, составленный ОКВ.

Глава 3

Высадка

«Везерюбунг» начинается

22 марта суда транспортной группы снабжения были нагружены и стояли в готовности в Гамбурге, а три судна, предназначенные для Нарвика, вышли в море за шесть дней до дня «X» (3 апреля), также как и первое судно танкерной группы. Группы военных кораблей, участвовавшие в оккупации Норвегии, загрузились в Везермюнде, Куксхафене, Свинемюнде и Вильгельмсхафене вечером, за три дня до дня «X». В полночь отошли от причала группы 1 и 2. К тому времени большинство кораблей 1–й морской транспортной группы, начавшей отчаливать еще в 4.00, были уже в море. Время, после которого операцию уже нельзя было отменить, наступило в 15.00, за три дня до дня «X».

Чем ближе становился день высадки, тем важнее и труднее было сохранять секретность, хотя круг лиц, знавших об операции, был сведен к минимуму. Была разработана тщательная система соблюдения секретности; передвижения частей были замаскированы под маневры; как обычно, подробности оставались неизвестными до самого последнего момента. Концентрация большого количества людей и кораблей в Балтийском и Северном морях представляла определенный риск, но самыми опасными были шесть дней, предшествовавшие высадке. Штаб ВМФ, который, как отмечалось выше, возражал против отправления транспортов до групп военных кораблей, считая, что только счастливое стечение обстоятельств поможет транспортам благополучно пройти устья проливов Каттегат и Скагеррак и при этом не насторожить противника.

Однако немцам везло. 2 апреля шведский посол в Берлине запросил германское министерство иностранных дел: верны ли слухи о том, что в порту Штеттин концентрируются войска и транспорты? В тот же день шведский военно – морской атташе доложил о том, что слышал, будто немцы готовятся к операции с целью предупредить высадку британцев в Норвегии. 4 апреля военный атташе Нидерландов получил информацию об операциях «Везерюбунг» и «Гельб» от антифашистски настроенного офицера немецкой разведки, работавшего в ОКВ. Эта информация была передана датскому и норвежскому послам, но датский военный атташе решил, что это намеренная дезинформация ОКВ, а на датское и норвежское правительства это сообщение не произвело должного впечатления. Министр иностранных дел Норвегии считал подобное нападение невозможным из – за превосходства Британии на море.

6 апреля весть о том, что немцы собираются 8–го числа высадить в Нарвике дивизию, переправляемую на десяти транспортах, через Копенгаген достигла Лондона, но там не поверили, что противник может ожидать высадки британских частей так далеко на севере. В Лондоне считали, что немцы могут в лучшем случае опередить их в Ставангере и устроить гонку за Берген или Тронхейм; поэтому сообщение сочли сомнительным и решили, что это очередной шаг в сфере психологической войны.

В Германии между 7 и 9 апреля все иностранные военные атташе были приглашены на осмотр Западного вала. Вечером 5 апреля Герман Геринг пригласил весь берлинский дипломатический корпус на премьеру документального фильма «Крещение огнем», в котором демонстрировались разрушения, нанесенные немецкими бомбардировками польским городам. В тот же вечер фильм был показан в германском посольстве в Осло.

Когда 8 апреля состоялось заседание датского кабинета министров, ситуация изменилась. Британские корабли минировали норвежские территориальные воды, а рано утром германские военные корабли прошли пролив Большой Бельт. Видимо, это убедило министров, что угроза направлена не на Данию. Во второй половине дня датский Генеральный штаб получил сообщение о том, что колонна немецких войск, растянувшаяся на 80–95 километров, находится на марше между Рендсбургом и Фленсбургом, расположенным у самой датской границы. Генеральный штаб хотел объявить мобилизацию, но кабинет министров, заседание которого продолжалось допоздна, под впечатлением того, что германские корабли миновали северную оконечность полуострова Ютландия, отказался принять такое решение. В 18.00 кабинет решил предпринять ограниченную акцию: объявить готовность номер один в Южной Ютландии, а в остальных частях – меньшую степень тревоги.

1 апреля норвежский посол в докладе правительству сообщил, что Германия может принять определенные меры по предотвращению перехвата британскими кораблями рудовозов, идущих из Нарвика, но он считал, что погрузка войск в Штеттине не имеет отношения к Норвегии. Докладывая об информации, полученной 4 апреля из голландского посольства, он указал, что целью германской операции может быть западное побережье Ютландии и создание там военно – воздушных и военно – морских баз. 7 апреля в Осло получили сведения о том, что ночью 5 апреля флотилия в составе 15–20 кораблей вышла из Штеттина и взяла курс на запад. Однако на это сообщение не обратили особого внимания; поскольку новых сведений не поступало, в Осло предположили, что корабли прошли через Кильский канал в Северное море. Рано утром 8 апреля норвежцы получили сообщение о британском минировании Вест – фьорда; в 7.00 британский и французский послы подтвердили этот факт официальными нотами. Затем поступили сообщения из Берлина и Копенгагена о том, что германские боевые корабли и транспорты всех классов вышли в море и взяли курс на север. В 14.00 британское адмиралтейство известило норвежского посла в Лондоне, что 7–го и рано утром 8 апреля в Северном море замечены германские корабли, плывущие в сторону норвежского побережья. Адмиралтейство считало, что их наиболее вероятной целью является Нарвик и что они достигнут места назначения незадолго до полуночи 8 апреля. Сообщение было получено в Осло в 19.00. Во второй половине дня судно «Рио – де – Жанейро», входившее в состав 1–й морской транспортной группы, затонуло в районе Лиллесанна; спасенные (многие из которых были в форме) говорили, что они плыли в Берген с целью помочь норвежцам. Норвежский командующий флотом не был убежден, что транспорты действительно направлялись в Норвегию. Позже были замечены боевые корабли из группы Осло; однако к вечеру 8 апреля правительство так и не приняло решения о мобилизации. В 18.20 норвежский штаб адмиралтейства приказал береговым фортам усилить бдительность, но минирование фьордов было отложено до особого распоряжения. Угроза была принята всерьез так поздно, потому что начальник связи норвежского штаба адмиралтейства вечером 8 апреля был в гостях у германского военно – воздушного атташе и вернулся оттуда только в 23.30. В 1.00 9 апреля был отдан приказ о минировании Осло – фьорда по линии Рёуёй – Боларне, но выполнить его не удалось, потому что германские корабли уже прошли. В 00.53 форты Рёуёя и Боларне доложили, что они вступили в бой, ив 1.58 в Осло было объявлено осадное положение. В 2.30 правительство, собравшееся в министерстве иностранных дел, издало приказ о мобилизации четырех дивизий и определило 11 апреля как первый день мобилизации.

После завершения кампании германский ВМФ поручил одному из офицеров изучить архивы норвежского адмиралтейства и найти свидетельства его сотрудничества с британцами. Однако таких свидетельств не нашлось. Офицер сделал вывод, что операция «Везерюбунг» застала штаб адмиралтейства врасплох; насколько можно судить, штаб не получал донесений о природе и времени операции ни из норвежских, ни из зарубежных источников. Осло достигли только два предупреждения. Первое поступило вечером 7 апреля с лоцманской станции в Копервике, где встал на якорь германский пароход «Скагеррак», груженный ящиками с провиантом, на которых красовался штамп «Вермахт». Во второй половине дня 8 апреля пришло сообщение о том, что на борту «Рио – де – Жанейро» находилось 100 немецких солдат. Но оба донесения не вызвали никакого интереса. Это подтвердило наблюдение германского военно – морского атташе, бывшего очевидцем происходившего. 8 апреля он записал в дневнике, что после катастрофы «Рио – де – Жанейро» он был убежден, что операция сорвалась, но позже заметил «явные знаки» того, что адмиралтейство ничуть не встревожилось. Во второй половине дня 9 апреля он сделал вывод, что норвежское правительство и адмиралтейство узнали о готовящемся вторжении лишь поздно ночью 8 апреля. Он находился в постоянном контакте с людьми, которые наверняка были бы в курсе дела, если бы все обстояло по – другому.

По мере выхода эшелонов военных кораблей напряжение германского командования возрастало. 6 апреля штаб ВМФ считал, что хотя рассчитывать на полную неосведомленность противника об операции «Везерюбунг» не приходилось, однако указаний на то, что союзники разгадали германский стратегический план, нет; во всяком случае, о подлинных масштабах операции они не догадываются. Поскольку союзники сами собирались предпринять аналогичный шаг, они, видимо, ожидали, что Германия предпримет какие – то меры, чтобы помешать этому. Тем не менее штаб ВМФ считал, что необходимо спешить изо всех сил и что после 9 апреля высадка будет невозможна. 8 апреля из перехваченных радиосообщений стало ясно, что британцы заметили группы военных кораблей 1 и 2, но адмиралтейство скорее ожидает прорыва малогабаритного линкора в Атлантический океан, чем догадывается о подлинных целях операции.

Утром 8 апреля германская военная разведка доложила, что операция «Везерюбунг» развивается согласно плану, но складывается впечатление, что противник все еще ничего не знает. Штаб ВМФ считал, что германские планы по – прежнему неизвестны врагу, хотя предполагал, что усиление движения через балтийские проливы должно было привлечь к себе внимание. Напряжение возрастало с каждой минутой. Из утренних донесений стало ясно, что суда транспортной группы снабжения остановились у побережья Норвегии из – за невозможности взять лоцманов; когда позже пришло сообщение о катастрофе с «Рио – де – Жанейро», штаб ВМФ решил, что элемент внезапности потерян и что во всех пунктах высадки будут происходить серьезные бои. Но ход дальнейших событий показал, что немцы сумели сохранить преимущество и воспользоваться нерешительностью противника.

Нарвик и Тронхейм

В 3.00 7 апреля группы военных кораблей 1 и 2 собрались на северном рейде Шиллига и в 5.10 вышли в Северное море. В 9.50 британский самолет – разведчик заметил корабли, плывущие на север; в 13.30 караван атаковали двенадцать бомбардировщиков «Бленхейм», но безуспешно. Реакция британцев была медленной. Прошло почти семь часов, прежде чем адмирал сэр Чарльз Форбс, командующий внутренним флотом, вышел из Скапа – Флоу, базы британского ВМФ, с двумя линкорами, тяжелым крейсером, двумя крейсерами и десятью эсминцами. Часом позже из Росита вышла 2–я крейсерская эскадра (два крейсера и одиннадцать эсминцев) и присоединилась к Форбсу. Британцы, считавшие, что германские корабли пытаются прорваться в Атлантику, взяли курс на северо – восток и устремились за группами германских кораблей (которые за это время успели ночью пройти пролив между Шетлендскими островами и Бергеном), оставив центральную зону Северного моря неприкрытой.

Ночью ветер усилился; в условиях сильного волнения и постоянной опасности столкновения при следовании в тесном строю немецкие эсминцы не могли поддерживать скорость 26 узлов. К утру 8–го группа сильно рассеялась, и связь с некоторыми эсминцами была потеряна. В 9.00 один из отставших, эсминец «Берндт фон Арним», встретился с британским эсминцем «Глоуворм», отставшим от группы эсминцев, минировавших подходы к Вест – фьорду. «Глоуворм» вступил с «Арнимом» в артиллерийскую дуэль, которая продолжалась до 10.24, когда «Глоуворм» был протаранен крейсером «Хиппер», которому было приказано вернуться и оказать помощь «Арниму». Столкновение с «Глоувормом» произошло примерно на широте Тронхейма; вскоре после этого «Хипперу» с четырьмя эсминцами было приказано продолжить миссию в Тронхейме. «Гнейзенау» и «Шарнхорст» с десятью эсминцами остановились на полпути к Вест – фьорду, а затем веером рассыпались в северо – западном направлении, обеспечивая прикрытие со стороны моря. В 21.00 в условиях сильного шторма и плохой видимости эсминцы достигли устья Вест – фьорда.

8 апреля до британцев наконец начало доходить, что германская операция все же направлена против Норвегии; однако внутренний флот весь день продолжал плыть на север, открыв дорогу другим германским военным кораблям, двигавшимся с юга. Тяжелому крейсеру «Ринаун», который после эскортирования минных заградителей у Вест – фьорда стоял на Лофотенских островах, было приказано выйти навстречу германским кораблям, приближавшимся к Нарвику. Одновременно эсминцы, патрулировавшие минные поля у Вест – фьор – да, получили указание оставить этот район и присоединиться к «Ринауну»; в результате вход в Вест – фьорд оказался никем не охраняемым. В 14.30 британская летающая лодка заметила «Хиппер» с эсминцами, державшими курс на запад. «Хиппер» просто маневрировал, дожидаясь приказа повернуть к Тронхейму, но это сообщение сбило адмирала Форбса с толку, и он сменил курс с северо – восточного на северный, а затем на северо – западный, пытаясь перехватить германскую эскадру. Вечером Форбс понял, что корабли, за которыми он гнался, двигались к Нарвику, в то время как другие крупные немецкие эскадры, возможно, плыли к южному побережью Норвегии через Каттегат и Скагеррак. Он послал тяжелый крейсер и несколько эсминцев на север, чтобы помочь «Ринауну», а сам с главными силами в 20.00 повернул на юг.

Ночью 8 апреля сильный ветер и волнение замедлили ход и британских, и германских кораблей. «Гнейзенау» и «Шарнхорст» были вынуждены снизить скорость до 7 узлов. На рассвете 9–го при подходе к Лофотенским островам радар «Гнейзенау» засек какой – то корабль, находившийся западнее. Вскоре выяснилось, что это «Ринаун». В 5.00 корабли обменялись первыми выстрелами, и почти тут же снаряды повредили систему управления артиллерийским огнем «Гнейзенау» и вывели из строя его переднюю башню. В 5.28 «Гнейзенау» и «Шарнхорст» попытались выйти из боя, но спорадический контакт продолжался до 7.00, поскольку «Ринаун» пустился в погоню, несмотря на сильное волнение и шквалистый дождь. Немцы упустили хорошую возможность уничтожить тяжелый крейсер, сопровождавшийся лишь восемью эсминцами; естественно, при таком волнении «Ринаун» не мог поддерживать высокую скорость. Плотный огонь эсминцев заставил немецкого капитана поверить, что рядом находятся другие тяжелые корабли.

В 22.00 8–го числа девять эсминцев нарвикской группы остановились у южной оконечности Лофотенских островов. За три часа до того была потеряна связь с «Эрихом Гизе». Незадолго до полуночи, когда корабли оказались под прикрытием островов, море слегка успокоилось, и в 4.00 эсминцы прошли Барёй в устье Офот – фьорда, где один эсминец остался нести дежурство. Через сорок минут остановились еще два эсминца и высадили штурмовые отряды для захвата предполагавшихся фортов в Рамнесе и Хавнесе. Когда группа достигла конца фьорда, три эсминца получили задание высадить десант в Херьянс – фьорде (13 километрами севернее Нарвика) и взять Эльвегордсмоэн, где находился склад норвежской армии. Оставшиеся три эсминца проследовали в Нарвик. Здесь они столкнулись с катером береговой охраны «Эйдсволл», который отказался сдаться и был потоплен торпедным залпом. В порту эсминец «Берндт фон Арним» обстрелял еще один катер береговой охраны – «Норге», который также был потоплен в ходе торпедной атаки.

Высадка прошла без всяких инцидентов. Во время плавания многие солдаты страдали от морской болезни, но несколько часов относительного спокойствия перед высадкой позволили им прийти в себя. Норвежские части, стоявшие в Эльвегордсмоэне, были захвачены врасплох, и немцам досталось большое количество боеприпасов, которые впоследствии очень пригодились. В Нарвике генерал – майор Эдуард Дитль, командир 3–й горнострелковой дивизии, сошел на берег с первыми отрядами, встретился с полковником, командовавшим частями, расположенными в городе, и потребовал немедленной сдачи. Видимо, комендант был настроен прогермански (во всяком случае, Квислинг называл его своим сторонником). Но как бы там ни было, оборонять город он не мог и подчинился. В 8.10 Дитль доложил, что Нарвик находится в руках немцев. В суматохе, наступившей сразу вслед за высадкой, норвежский майор с 250 солдатами сумел незаметно отступить на восток.

Несмотря на успешное взятие города, положение немецких войск внушало опасения. Из небольшого количества пушек и минометов, которые можно было перевезти на эсминцах, многое было потеряно во время шторма. Еще большую тревогу внушало то, что суда транспортной группы снабжения так и не прибыли. Утром 9 апреля в порту Нарвика оказался только танкер «Ян Веллем», приплывший с германской базы на русском арктическом побережье. Из четырех судов одно было вынуждено остаться в Бергене, а три других утонули или рассеялись, пытаясь избежать захвата британцами. Почти полная потеря техники и боеприпасов дивизии Дитля грозила серьезными последствиями эсминцам, которые прибыли в Нарвик практически с пустыми бункерами. Вечером командир дивизии узнал о новой опасности: две роты, которые высадились с целью взять форты в Рамнесе и Хавнесе, прибыли в Нарвик и доложили, что никаких фортов не существует в природе; есть только несколько недостроенных блокгаузов. Немцы же рассчитывали воспользоваться этими фортами для обороны от британской атаки со стороны моря.

Группа военных кораблей 2, простоявшая у норвежского побережья все сутки 8 апреля, в 00.30 9–го на всех парах устремилась к Тронхейму. Однажды патрульный катер что – то просигналил им, но никаких действий не предпринял. В 4.00 колонна, которую возглавлял «Хиппер», свернула во внутренний фьорд и на скорости 25 узлов миновала батареи с прожекторами форта Бреттингнес. Когда батарея открыла огонь по эсминцам, «Хиппер» уже был в Хюснесе, на дальнем конце фьорда. После залпа орудий «Хиппера» все заволокло тучами пыли и дыма, в результате чего пушки береговых укреплений потеряли цель; тем временем опасная зона была пройдена. Три эсминца остановились, чтобы высадить десант для штурма фортов, а «Хиппер» и последний эсминец проследовали к Тронхейму и встали там на якорь в 5.25.

Карта 1