– У тебя просто тьма кузенов, да?
– Нет, только… хм… пять, – ответила она, мысленно пересчитав. – И все они со стороны Гарреттов. Мой папа был единственным ребенком.
– У меня их одиннадцать.
– Повезло тебе, – поддразнила она.
– И я узнал бы любого из них, случись нам встретиться на вокзале.
– Да, но мы так далеко разбросаны по свету. Дядя Дэвид здесь, в Филли, тетя Элис в Балтиморе…
– О, какая даль, на другом конце округа! – Джеймс шутливо толкнул ее под ребро.
– В смысле, мы видимся только на свадьбах и похоронах, – пояснила Серена. Помолчала, обдумывая сказанное. – И даже не на всех. Но не знаю почему, правда.
– Может, в прошлом вашей семьи скрывается какая-то мрачная тайна, – предположил Джеймс.
– Ага.
– Может, твой дядюшка республиканец. Или тетушка член какой-нибудь секты.
– Перестань! – И Серена рассмеялась.
Ей нравилось сидеть с ним вот так рядом – подлокотник между ними поднят, и можно прижаться друг к другу. Они встречались уже восемь месяцев, но он, к счастью, все так же нов и интересен ей, и она совсем к нему не привыкла.
Поезд предупреждающе качнулся, и последние пассажиры торопливо расселись на места. «Добрый день, – прозвучал голос в репродукторах. – Поезд номер…» Серена вынула билет из рюкзака. За окном в тени проплывала платформа, а потом они выехали на свет; поезд набирал скорость, мимо проносились выщербленные бетонные стены, каждый дюйм которых был заляпан граффити.
– Итак, как тебе мои? – поинтересовался Джеймс.
– Они мне очень понравились! Серьезно. – Серена выдержала паузу. – Как ты думаешь, а я им понравилась? – спросила она наконец.
– Конечно! Как могло быть иначе?
Это не совсем то, что хотелось услышать. И, помолчав, она уточнила:
– А что им во мне понравилось?
– Ты о чем?
– Ну, они что-нибудь тебе сказали?
– У них не было возможности. Но я уверен.
Она выдержала еще одну паузу.
– Вы двое сели в Филли? – спросил контролер, нависая над ними.
– Да, сэр, – ответил Джеймс. Он взял билет у Серены и протянул его контролеру вместе со своим. – Мама все силы бросила на обед, – продолжил он, когда контролер отошел. – Этот цыпленок – ее гордость. Она подает его только особым гостям.
– О, было очень вкусно.
– А папа уже в машине спросил, у нас это серьезно или как.
– Серьезно… ой.
– Я ему сказал: «Посмотрим, почему бы и нет!»
Еще один игривый тычок под ребра и лукавый взгляд.
За десертом его мать вытащила семейный альбом и показала Серене детские фото Джеймса (он был очаровательным малышом). Джеймс за спиной матери корчил виноватые рожицы, но потом и сам завис над альбомом, волнуясь, что там о нем рассказывают.
– До самого подросткового возраста он ел почти исключительно мучное, – сказала его мать.
– Ты преувеличиваешь, – возразил Джеймс.
– Даже удивительно, что у него не случилось цинги.
– Сейчас он выглядит вполне здоровым, – заметила Серена.
Они с Дорой оглядели его с головы до ног и улыбнулись.
Поезд несся сквозь пустоши, поросшие пожухлыми сорняками и усеянные ржавыми кухонными раковинами, тракторными шинами и голубыми пластиковыми пакетами, бесконечными голубыми пластиковыми пакетами.
– Будь ты иностранцем, – обратилась Серена к Джеймсу, – который только прилетел в эту страну и сел в поезд, идущий на юг, ты бы воскликнул: «И это и есть Америка? Это Земля обетованная?»
– Кто бы говорил, – отозвался Джеймс. – Да и Балтимор не такой уж живописный рай.
– Нет, я имела в виду… Я про железные дороги вообще. Северо-Восточный коридор.
– Ах, вот как.
– Я не предполагала, что мы соревнуемся, – шутливо добавила она.
– Ну, известно, какие вы, балтиморцы, спесивые, – сказал Джеймс. – Я знаю, как вы сортируете людей в зависимости от того, кто какую школу окончил. А потом в итоге женитесь на тех, кто из вашей школы.
Серена принялась демонстративно оглядываться по сторонам.
– Ты видишь рядом кого-то из моей школы?
– Не прямо сейчас, – признал он.
– Давай, продолжай!
Она ждала, что же он скажет дальше, но он не стал развивать тему, и некоторое время они ехали молча. Позади них женщина с мягким умиротворяющим голосом говорила по телефону. «Как ты сейчас? – услышала Серена. И затем, после паузы: – Нет-нет. Сейчас, дорогая. Расскажи мне, что случилось. Я же слышу, что-то произошло».
– Взять, к примеру, бедного Николаса, – внезапно заговорил Джеймс. – Отец увез его из Балтимора, и остальная семья перестала с ним общаться.
– Это не мы! – возразила Серена. – Это они. Вообще-то, дядя Дэвид. Мама не понимает, в чем дело. Говорит, в детстве он был таким компанейским. Тетя Элис была немножко брюзгой, но дядя Дэвид – такой жизнерадостный общительный малыш, сплошная радость и ликование. А сейчас – поспешил сбежать с похорон собственного отца.