Коллекция ошибок. Я тоже буду в черном

– А потом Артура примут, – закончил он фразу за нее. – Но я этого уже не увижу, да?

Влада опустила голову.

– Ладушка, Ладушка, сучка ты моя маленькая. Ты же понимаешь, что мне на тебя похуй? Зачем же ты меня предупредила, а?

Влада подняла на него глаза и тихо произнесла:

– Если я тебе отвечу на этот вопрос, то перестану быть сучкой.

Она вышла из машины и направилась к лифту.

***

Мирон через какое-то время тоже поднялся наверх. На тринадцатый этаж. Секретарша сказала ему, что Высоцкой не было сегодня весь день. Мирон развернулся и на ходу набирал ее номер, когда ее секретарша брякнула что-то про цветы.

– Какие цветы? – Мирон остановился на полпути к выходу.

– Розы. Большой букет. Вчера принести сразу после того, как она ушла.

Он развернулся и быстрым шагом направился в ее кабинет. На полу перед столом стоял огромный шар из алых роз. Он сразу заметил записку. Достал. Прочел. Зубы сжались сами собой, а рука утонула в мягких бутонах и сомкнулась в кулак, давя нежные лепестки. Рванув бутоны, он развернулся и быстро вышел из ее офиса. Бегом поднялся на два этажа выше, бегом приближался к кабинету Влады. Дверь выбил ногой и на ходу, надвигаясь на нее волной гнева, швырнул ей лицо ошметки лепестков:

– Где она?! – рявкнул он и Влада в испуге отпрянула.

– Я не понимаю…

– Сука! Не играй со мной! ГДЕ ОНА?! – он ударил ладонью по столу и оставил на нем записку из букета.

Влада взяла ее дрожащей рукой и прочла:

«Жду тебя в пятницу в «Голодной кошке».

Ты же любишь сюрпризы?

Мирон»

– Я не знаю, что это…

– Не играй со мной тварь! – Мирон перемахнул через стол и сомкнул пальцы на ее горле и говорил тише. – Если бы ты не была такой тупой, то купила бы белые цветы! Сука! Если я не успею и с ее головы хоть один волосок упадет, тебе пизда, поняла меня?!

Он с силой оттолкнул Владу от себя и вышел. Не дожидаясь лифта пешком, перепрыгивая через несколько ступеней, он спускался вниз. На ходу набрал Высоцкую, но она была недоступна. Чувство страха в этот момент дало о себе знать бешеным приливом адреналина. Он снова набрал номер.

– Слушаю, – раздался голос в трубке.

– Артур будет сегодня в «Кошке».

– Это точно? Откуда информация?

– От шлюхи, которая не умеет держать рот закрытым.

– Понял тебя. Принято. Работаем. Костя…

Мирон, который хотел, уже было, отключиться от разговора, вернул трубку к уху:

– Да.

– Костя, не суйся туда.

– Я разберусь, Андрей Евгеньевич.

Мирон нажал кнопку отмены вызова, быстро сел в машину, проверил пистолет и утопил педаль газа в пол. Игнорируя светофоры, сигналя пешеходам, задевая тротуары, он летел вперед. Машина ревела, сердце его бешено стучало внутри.

В клубе собирался народ, пятница близилась к вечеру, завершая неделю. Сунув пистолет в джинсы, он, стараясь выглядеть максимально спокойно, прошел мимо охраны и направился на второй этаж туда, где находился рабочий кабинет Гоши. Бесшумно открыв дверь, он поднял руку и навел оружие на Гошу:

– Где она? – тихо спросил он, проходя внутрь и прикрывая дверь за собой.

– А я тебе сейчас расскажу, – раздался голос Артура слева.

Затем прозвучал выстрел.

***

Я проснулась ближе к утру. Было уже светло, но солнце еще не показалось из-за кромки океана. Это было такое чувство, как будто во сне лежишь на краю обрыва, начинаешь поворачиваться и срываешься в пропасть. Первые три секунды я была счастлива, пока не осознала, что все это был просто сон. Открыв глаза, я убедилась, насколько жестоко было мое подсознание, приносящее мне такие сны. Мирона не было, никто не засыпал сегодня ночью рядом со мной на этой огромной и пустой кровати. Мне все это просто приснилось. Я поискала глазами свою бутылку виски: едва открыв глаза, я уже сразу нуждалась в этом допинге, который держал меня на стороне живых. Нашла. Она валялась на полу у входа, рядом с моими шлепанцами. Пустая.

Я отвернулась, накрылась с головой и решила, что просыпаться я пока не готова.

45. Плачь, плачь. Танцуй, танцуй

Третий день встретился со мной только в обед и я была в ужасном состоянии на этом свидании. Во-первых, я осознала, что пью несколько дней подряд. Это смахивало на запой. Во-вторых, мои посиделки на «балконе Шерон Стоун» не прошли бесследно: я сгорела на солнце. Не сильно, но ощутимо. Кожа покраснела и источала тепло. В-третьих, мне было очень плохо. Каждый день, проведенный в этом раю, я проживала наизнанку. Изнанкой рая, как известно, является ад. Глаза видели яркие краски, ступни ощущали белый прохладный песок, пальцы скользили по нежным бутонам белых цветов, уши слышали шум прибоя, а внутри меня горел адский огонь, сжигающий мою волю к жизни.

Я прогулялась до ресторана, но есть мне не хотелось. Оглядевшись вокруг, я заметила небольшое бунгало возле ресепшена с надписью «SPA» и направилась туда. Внутри меня встретил улыбающийся индус в яркой рубашке и белых шортах. Он приветственно сложил руки ладонями вместе и поклонился. Я сделала то же самое. Он приложил руку к груди и, снова с поклоном, произнес:

– Фету.

Я поняла, что он представился и, повторив его жест, ответила:

– Вика.

Фету указал рукой на кушетку из мягкой зеленой ткани, приглашая меня присесть. Я села, вытянула вперед руку и поводила ладонью по покрасневшей коже, силясь вытащить из памяти английские слова.

– Ай нид хэлп, – произнесла я и поняла, что мой английский находился примерно там же, где мои сапоги и пальто.

Фету кивнул, скрылся за занавесками из прозрачной органзы и вернулся через полминуты с большой пиалой, наполненной водой. Протянув мне чашу, он продемонстрировал свой уровень русского:

– Пить. Много пить. Кожа хорошо. Тело хорошо. Когда гореть, надо много пить.

«А я то, грешным делом, на сметану надеялась» хихикнула я внутри, но поднесла чашу к губам и стала жадно пить. Вода была с каким-то странным, но приятным привкусом. Когда я закончила пить, Фету указал мне на занавес и пригласил пройти за ним.