Служанка в высшем свете

– Я… я Верити. Верити Скотт. Он… он… – Рыдания вновь перехватили ей горло.

– Верити? Тогда… вы его дочь. – Суровость исчезла, сменившись ужасом и состраданием. – О чем вы думали? Вам ни в коем случае нельзя было сюда приходить! Сколько вам лет, ради бога? – Дрожащей рукой он отвел с ее лба мокрые спутанные пряди волос, проявив неуклюжую нежность.

– П-пятнадцать…

– Пятнадцать? О дьявол! Я должен вернуть вас в деревню, пока никто не хватился. Пойдемте. Я посажу вас на своего коня.

Он поднял ее без усилий, вырвав из оцепенения. Верити принялась отчаянно отбиваться и наконец неловко свалилась прямо ему под ноги.

– Нет! Еще нет! Я… я принесла семена колокольчиков, – прошептала она, слепо глядя вверх, в затененное лицо. – Они уберут крест или… или что-нибудь еще. А луковицы не зацветут до весны. Может быть, никто не догадается. Тогда, если… если я смогу однажды вернуться, у меня получится найти его…

Луна выплыла, и она увидела мешочек на краю могилы рядом с ее сумкой. Вздрагивая, она вновь опустилась на колени и осознала, что ее спутник стоит на коленях рядом с ней.

Он протянул руки:

– Я помогу вам.

Слезы обильно полились по щекам, когда Верити высыпала семена в его сложенные чашей ладони и попыталась поблагодарить его. Слова не пришли на ум, и они посадили цветы в молчании.

Наконец все было закончено, и спутник Верити бережно поднял ее:

– Теперь пойдем. Они укроют его могилу, и он будет покоиться в мире.

Ее рука вцепилась в его руку.

– Подождите, – попросила она.

Издав глубокий вздох, она начала детским высоким голоском:

– Возвел я очи мои ввысь, откуда придет помощь моя…

Сильный голос продолжил за нее, твердо выговаривая слова:

– Господь сохранит тебя от всякого зла, хранит душу твою Господь.

Собрав все свои силы, Верити вновь обрела голос, и они довершили вместе:

– Господь будет охранять вход твой и исход твой отныне и до века.

Все было кончено. Она сделала то, что намеревалась сделать, – все, что она могла сделать, чтобы загладить свою вину и предательство. Ей больше не за что было цепляться.

Сильные руки удержали ее, когда она споткнулась, а затем подняли и прижали, точно ребенка, к широкой груди. Словно не чувствуя своего бремени, ее защитник вышел на тропу и издал пронзительный свист. Ржание и топот копыт были ему ответом. Лошадь возникла перед ними.

И вот ее поднимают на спину лошади и придерживают там, пока спаситель взбирается вслед за ней, усаживается позади и прижимает ее спиной к себе.

– Скажите мне ваше имя, – прошептала она.

Объятие стало крепче; лошадь перешла на медленную рысь.

– Макс.

– Вы знали его, ведь так? Откуда? – Она должна была узнать. Ей невыносимо было ничего не ведать о человеке, который утешал ее в горе, в рухнувшем мире.

– Он был моим командиром. Он был выше меня во всех смыслах. Доблестный офицер и джентльмен. Запомните его таким, Верити. И я буду помнить его как благословеннейшего среди всех людей. Ты не веришь мне, маленькая?

Она покачала головой.

Улыбка стала теплее, и он наклонился, чтобы запечатлеть легкий поцелуй на ее лбу.

– Он умер, благословленный ребенком, таким же благородным и верным, как он сам. Ни один человек не может просить больше. Он бы гордился вами, Верити. Точно так же, как вы должны гордиться им.

Лошадь медленно двинулась вперед; Верити повернулась и не стесняясь заплакала на груди Макса. «Он не понимает, не знает, что я сделала. Если бы он знал…»

Постепенно тепло под плащом Макса усыпило Верити, победило кошмарную ночь, и она в мерном покачивании от езды задремала, пробудившись от грез только тогда, когда они добрались до деревни и Макс заговорил:

– Кто заботится о вас? У вас есть семья?

Верити в недоумении огляделась. Они остановились перед гостиницей.

– Простите?

– У кого вы сейчас живете? Я провожу вас до дверей.

– А… – Она попыталась не выдать своих чувств. – Я все еще живу в доме. И… наверное, мой дядя за мной завтра приедет.

Из верхнего окна послышался негромкий голос:

– Это вы, сэр?

Макс поднял голову.

– Хардинг, старина! Сойди, будь добр, и прими лошадь.

– Да, сэр.

Верити стиснула зубы, чтобы сдержать дрожь. Отсюда она могла дойти до дому и одна. Ее спутник спрыгнул с лошади и снял Верити, придержав, когда ее ноги, закоченевшие от холода, подломились под ней.

– Осторожно, – сказал он, поддерживая ее.

Она почти совсем застыла на морозе, но под сердцем ее кто-то разжег согревающий огонь.

Через минуту дверь гостиницы открылась, и маленький человек вышел наружу, неся фонарь.

– Все в порядке, сэр? – И добавил: – А это что за черт?

– Хардинг, это мисс Скотт. Ты можешь обтереть Юпитера, пока я провожу ее до дому?

Хардинг поднял фонарь повыше.