Время серебра

Король ответил не сразу.

– Да, – произнес он наконец. – Вы правы, Бет. Наверное, вам и в самом деле надо это знать.

Он рассказывал отрывисто, коротко, с милосердной сухостью, стараясь избавить ее от самых жутких подробностей, – но она все равно вживе ощущала, какой жаркой была стиснутая от боли рука Джея – и как она медленно холодела в руке Джеральда… Бет невольно опустила глаза, словно думая увидеть на его пальцах синяки, оставленные этой предсмертной хваткой, – наверняка они не могли полностью сойти за неделю, минувшую после похорон! – но пальцы короля были скрыты темно-зелеными замшевыми перчатками.

– Роберту не говорите, – попросила она, когда Джеральд замолчал. – Ему будет тяжело.

Король невесело усмехнулся. Затянутая в зеленую замшу рука коснулась пальцев Бет и приподняла – но Джеральд не прикоснулся к ним губами, а крепко пожал девушке руку.

И тут раздался быстрый перестук каблучков, и в часовню ворвалась леди Элис. Лицо ее было аккуратно подкрашено, волосы уложены тщательно и прихотливо, отороченная мехом накидка кокетливо сколота рубиновой пряжкой на плече.

– Так вот ты где! – прошипела леди Элис. – Мерзкая девчонка! Да как ты посмела изводить Его Величество своей назойливостью!

Бет уставилась на мать беспомощным взглядом – как всегда, когда рот леди Элис говорил одно, а лицо совсем другое. «Как ты посмела занять мое место, мерзавка! – вот что говорило без слов пылающее от негодования лицо матери. – Как ты посмела опередить меня! Это я, я, я должна была утешать Его Величество – я, и никто другой! Женщине, которой удастся утешить короля в его скорби, перепадет невиданная удача – и этой женщиной должна быть только я… а ты что здесь делаешь, паршивка?!» Эта безмолвная речь была для Бет абсолютно внятной, и она вздрогнула от стыда – а вдруг Джеральд тоже поймет…

Судя по всему, он понял.