Тонкая нить

«Вряд ли, – спокойно ответила ей Шура, – мы прошли совсем немного. Оглянись и увидишь родителей. Давай дойдем до следующего и посмотрим, может быть на нем будет расти картошка, капнем пару кустиков и обратно. Ты ведь не ела никогда печеной картошки, зачем откладывать?»

Катюша оглянулась. Ни родителей, ни машины не было видно. С обеих сторон тянулись бесконечные поля, возвышавшийся стеной лес куда-то исчез. Она остановилась. В направлении Катюшиного взгляда обернулась и Шура. Секундная пауза. Переглянувшись, не проронив ни слова Шура с Катюшей повернули обратно, картошка была уже не нужна. Пройдя вдоль одного поля, прошли вдоль второго, потом третьего, но родителей нигде не было, лес маячил достаточно далеко. Катюша начала волноваться, что мама с папой могли уехать, оставив их здесь. «Возможно, им кто-то из местных сказал, в какой стороне картофельное поле и они уехали», – предположила девочка. Шура пыталась отвлечь племянницу, но обратная дорога оказалась длиннее и уже не такой веселой.

Они брели по дороге, удивляясь, какой длинной она стала. Наконец они дошли до леса, и Катюша увидела машину. Отец что-то искал в багажнике, мама стояла рядом.

Её вид не предвещал Катюше ни чего хорошего. Она знала эту позу и этот взгляд. Когда мама сердилась, то всегда ставила руки на пояс и сердито молчала. Для Кати это была самая страшная вещь на свете.

Оказалось, что их не было дольше двух часов. Все это время мама не находила себе места, жалея, что не настояла поехать всем вместе. Как получилось не заметить время и расстояние ни Шура, ни тем более Катюша не понимали. Им казалось, что они совсем близко и ушли от машины минут десять-пятнадцать назад. Они увлеклись и не заметили пройденного расстояния и прошедшего времени, но ведь они не специально, это же все картошка.

***

Август выдался на редкость жарким и сухим. Катюшу это не радовало. Она давно выросла, теперь жары и духоты ей хватало в отношениях. Все, о чем она мечтала, рушилось прямо на глазах. Нужно было принимать решение, но в голове была полная неразбериха. Она шла до остановки автобуса, утирая слезы, пытаясь думать спокойно и логично. Ехать домой совсем не хотелось. В какой-то момент она вспомнила, как когда-то с тетей они ушли далеко-далеко за картошкой, и как им было хорошо топая по проселочной дороге.

Пропустив пару автобусов, она решила идти пешком в надежде переключить мысли. Путь предстоял не близкий, но это её даже радовало. На душе было тяжело, больно и обидно, однако каждый последующий шаг чудесным образом освобождал её разум, эмоции отступали, оставляя ясное понимание того, чего она хочет и что обязательно сделает.

Домой она пришла в прекрасном настроении, полная уверенности и решимости, собрала свои вещи. Немного покрутив в руке ключи, положила их на стол и вышла, аккуратно захлопнув дверь.

На столе лежала записка: «Будь счастлив. У каждого своя дорога».

Ладошки

Из дому Надя уехала в поисках интересной и счастливой жизни. Мама пыталась её по началу отговорить, но, поняв, что это бесполезно, отступилась.

Признать, что мама была права не просто. Поэтому, как Надюша вернется сейчас и что скажет мама, она не представляла.

Поначалу все так и было: большая стройка, молодежь со всей страны. Жили в бараках, но это особо не смущало, всех объединяла общая идея строительства светлого будущего. Было трудно, но весело.

Пара лет пролетели, как один день. Стройка закончилась, объект запустили, многие стали разъезжаться по домам. Пришло время и Надежде принимать решение оставаться или уезжать. Домой не хотелось. Ветер свободы наполнял паруса, и она решила ехать к сестре в другой город. Та хоть и была замужем, и сестрой заниматься было особо некогда, но посоветовавшись с мужем, поддержала идею Надиного приезда.

Город оказался интересный: половина – каменные высотные здания, современные офисы, магазины, а вторая часть больше походила на село, добротные одноэтажные частные дома, почти в каждом дворе водились куры и козы.

Надюша, девушка компанейская, приветливая, работы не боялась, поэтому довольно быстро нашла и крышу над головой и хорошую работу. Там же и с будущим мужем познакомилась. И все вроде хорошо да ладно было.

Только не на долго счастье в её доме задержалось. Молодой муж начал выпивать, а потом и погуливать. Дальше больше, начал руки распускать. Только Надя вещи соберет из дому уйти, супруг на колени падает, слезами умывается, прощения просит. Свекровь ему поддакивает, невестку уговаривает. Сердце вроде простит, оттает. Неделя другая – и все сначала начинается. Устала Надюша. Да еще на днях поняла, что скоро её мечта сбудется и она мамой станет. Ждала она от мужа тепла да ласки, но, видимо, не способен он был на такую щедрость.

Тяжело ей было решение принять, но характер от мамы взяла: долго терпит, да скоро решает.

После очередной выходки мужа, собрала она свои вещи, пока тот на работе был, и уже на пороге стояла, как он вернулся. Супруг сразу с порога все понял, только в этот раз в ноги падать не стал, а замахнулся и ударил. Да так, что очнулась Надя уже в больнице, рядом нянечка сидит и руку ей гладит: «Очнись, очнись, девонька», – еле слышно нашептывает – «Очнись, милая. Ох, и угораздило тебя с этой семейкой связаться. Видать не местная ты, раз в их сети попалась, наши то девки про них знают да не связываются».

Сознание то возвращалось, то опять уходило куда-то далеко. Наступала полная тишина.

Вдруг, сквозь плотную тишину покоя она услышала какую-то возню и плохо различимые голоса, два из них она узнала. «Куда Вы, выйдите, немедленно выйдите из палаты», – настаивал голос, который она слышала, придя в сознание. «Пропустите, пустите меня, Вы не имеете права меня останавливать, она моя невестка». Голос зловеще шипел, и Надюша невольно съежилась, узнав голос свекрови.

Возможно, у девушки заморгали глаза, или она шевельнулась, и свекровь увидела, что невестка очнулась, потому что в следующее мгновение она услышала то, чего никак не ожидала: «Не вздумай подавать заявление в полицию, пожалеешь! Либо вернешься к моему сыну, либо останешься одна на всю жизнь, не будет у тебя ни мужа, ни детей! Ты мои слова всю жизнь помнить будешь! Никуда тебе от меня не деться!»

В дверях появились еще люди и мужской голос сурово потребовал: «Покинуть помещение! Всем». Почему-то спорить с ним никто не стал. Еще через мгновение все стихло и сознание Надюши снова погрузило её в тишину и безмятежность.

Организм потихоньку восстанавливался. На следующее утро она очнулась уже довольно бодрая и даже почувствовала в себе силу и желание встать. Но нянечка, которая, как оказалось, не ушла после смены домой, а осталась с ней и просидела рядом всю ночь, настояла этого не делать пока не разрешит врач.

«Василий Николаевич у нас хороший, грамотный. Коль скажет, что можно встать – значит можно, а нет, то уж придется еще немного полежать, окрепнуть. Такое перенести, как ты, не каждый может. А ты – молодец, выкарабкалась и в сознание пришла довольно быстро».

Надя огляделась и задумалась. Только сейчас картинка начала складываться целиком. Она вспомнила, как выходила из дома, муж, сильная боль, дальше пустота, а потом чьи-то мягкие, теплые руки похожие на мамины. Еще, вроде, была свекровь, но было это реально или ей причудилось она не понимала.

«Как я здесь оказалась?» – облизывая пересохшие губы, почти шепотом произнесла девушка.

«Ангел хранитель у тебя, девица, хороший. Как из больницы выйдешь, не забудь Николаю Чудотворцу и Святому Петру свечки поставить, поблагодарить, – тепло улыбаясь ответила нянечка, – Если б не соседский мальчишка, неизвестно, что бы с тобой сталось. Николка мимо из магазина шел и увидел, как твой муженек на тебя руку поднял, бегом к отцу побежал. Они через два дома от вас живут. А дед его – Петр Ефимович у нас на скорой работает, раньше врачом был, на пенсию вышел – водителем стал там же на скорой, опыт большой сама понимаешь. Иногда врачи с ним даже советуются какой диагноз ставить. Ты не удивляйся, мы тут в старом городе все друг друга знаем. Вот они-то и вмешались, тебя в машину и к нам. А Василий Николаевич, доктор наш, тебя считай с того света достал. Столько крови потеряла. Спасибо Петру Ефимовичу вовремя успел. Вот только…». Нянечка замолчала. Надя посмотрела ей в глаза и все поняла. Слезинка невольно скатилась по щеке.

«Ребенок?» – спросила Надя.

«Да, милая, не спасти его было. Ну а подробности тебе потом доктор скажет. Отдыхай пока».

Нянечка замолчала. Девушка отклонилась на подушку и закрыла глаза.

«А как Вас зовут? Вы просидели рядом со мной всю ночь?» – вдруг спросила она, повернув голову, – «Наверное, жутко устали?»

Нянечка улыбнулась. Уставшее, не выспавшееся лицо уже немолодой женщины сразу преобразилось: «Павла, люди зовут, кто Паша, кто тетя Паша, а по паспорту Павла Александровна я».

«Красиво! Но необычно для женщины», – заметила собеседница.

«Это сейчас редко, а раньше обычным именем было. А может родители мальчика хотели», – засмеялась, хитро подмигнув тетя Паша.

Было в её имени что-то доброе, теплое, как и в руках, которые помогли Надюше очнуться.

«А почему домой не ушла? – продолжила тетя Паша, – так как же я тебя оставлю в таком состоянии? Мне торопиться некуда, живу одна, дома никто не ждет. Дочка уж взрослая, уехала, далеко живет, в другом городе. – нянечка замолчала на секунду, потом нежным заботливым движением провела по Надины волосам, – ты мне её напомнила, такая же рыженькая!»

«Полежи, не вставай пока, а я за доктором схожу», – засуетилась Павла Александровна. Но в это же мгновение дверь палаты распахнулась и в палату вошел молодой красивый мужчина в белом халате и колпаке.

«Ну, тетя Паша, как тут наша пациентка?» – спросил врач. Голос был таким бархатным, что Надюша даже смутилась.

«Ой, Василий Николаевич! Только за Вами собралась идти. А Вы вот, собственной персоной». Тетя Паша отошла в сторону, уступая место доктору. Изредка она выглядывала из-за его плеча, как-бы давая понять, что она здесь, рядом и поэтому Надя в полной безопасности.

«Доброе утро», – голос действительно был очень приятным и совсем не совпадал с тем, который она помнила, придя в сознание. Когда приходила свекровь его голос был стальным, жестким и непререкаемым. Как оказалось, именно он выставил свекровь из палаты.

«Вы можете говорить? Вы помните кто Вы и как здесь оказались? У Вас есть родственники кроме мужа?» Он задавал вопрос за вопросом, что-то записывал у себя в блокноте. Когда разговор дошел до родственников, Надя сказала, что в этом же городе живет её сестра и, возможно, она её уже потеряла и ищет, ведь муж вряд ли признался, что поднял руку на жену и ту увезли в больницу.

Василий Николаевич что-то написал на листке бумаги, вырвал страницу из блокнота и передал тете Паше, добавив: «передайте Петру Ефимовичу, он поймет, что нужно сделать».

Доктор вновь переключил свое внимание на пациентку. Кудрявые локоны с рыжим отливом выбились из широкой косы. Кудряшки падали на лицо и делали более выразительными глаза девушки. Удивительно, но они были разными. Внимание доктора задержалось на этом чуде. Один был светло-голубой, другой светло-зеленый. Но эта разница замечалась не сразу, а только при внимательном рассмотрении. Не влюбиться в эти доверчивые глаза было довольно непросто.

Врач задавал вопросы, размышляя при этом, как и когда лучше сказать этой красивой молодой женщине, что в результате перенесенной травмы она никогда не сможет иметь своих детей.

Ему много раз приходилось сообщать неприятные новости своим пациентам. Каждый реагировала по-своему. Но сегодня он все оттягивал, как будто сомневался нужно ли говорить об этом сейчас и вообще стоит ли об этом говорить. Доктору совсем не хотелось причинять дополнительную боль этой девушке. Поэтому прежде, чем он скажет об этом Наде, Василий Николаевич решил познакомиться и поговорить с её сестрой. Девушке однозначно будет нужна поддержка.

Дверь скрипнула, в палату заглянул невысокий седой мужчина, поздоровался и поманил доктора выйти.

«А вот и наш Петр Ефимович! Надеюсь, с хорошими новостями», – доктор встал и стремительно вышел из палаты.

В коридоре стояла молодая пара изрядно взволнованная.