Разноцветные педали

Валере слово понравилось. Да ведь и сама атмосфера балованцевского заведения – инфантильная и есть! Все эти развлечения – для невыросших детей с деньгами. Инфантильное сознание Арины Балованцевой и её окружения привлекает таких же. Тех, кто боится реальной жизни и прячется от неё в аппаратах. Поди на самом деле заломай медведя! Дождись спасательного рыцаря, побейся с самураем хоть пятнадцать секунд… Вот то-то…

Детство в жопе играет! Детство.

А сама Арина – инфанта. Точно – это слово Валере ещё больше понравилось. Зло и часто он называл её так про себя – пока не узнал правильного значения этого слова. Подрастающая принцесса. А тут действующая императрица. Не подходит, блин.

Инфанту Валера сократил, но инфантильным заведение называть не перестал. И Лиля его в этом поддержала.

Третьим и четвёртым человеком, который попался Валере в первую минуту нового рабочего дня, оказалась Арина Леонидовна. С ребёнком Серёжей на руках и общим видом мадонны она выплыла из своего кабинета, поздоровалась и зашагала по коридору. Едва она скрылась за какой-то дверью, из её кабинета выскочил Витя Рындин. Увидев Валеру, он легко вдёрнул его внутрь.

– Пожалуйста, – услышал Валера. И тут же получил в руку маленькую коробочку. – Иди на улицу. Похорони. Это воробей. Кека. Он опять умер. Арина не знает.

Валера посмотрел на стол хозяйки. Насколько он помнил, клетка с воробьём стояла там. Во всяком случае, в прошлый раз, когда он посещал этот кабинет. Но сейчас клетки не было. Только коробочка. С воробьём, что ли, действительно? Заглядывать в неё охоты не было. И что значит – опять умер?

– А до этого он когда уми… – начал Валера. Но Витя перебил его.

Лицо Вити было обычно монументально-спокойным, но сейчас он волновался и чуть не плакал. Поэтому и лицо имел соответствующее.

– Арина не знает. Это уже седьмой воробей. Ну не живут они в клетках! А она думает, что это всё один и тот же. Что Кека. Нового сейчас принесут. Похорони этого. Танюшка Астемирова пока Арину отвлекает. А ты иди. И не говори никому. Она его любит.

– Виктор Владимирович… – послышалось из-за двери одновременно с негромким стуком.

Витя распахнул дверь. Неприметный дяденька в сопровождении охранника Дубова толокся в коридоре, пряча что-то под курткой. Отпустив Дубова, Витя очень осторожно, двумя руками принял у дяденьки растрёпанного воробышка.

– Открой, – кивнув на коробочку, скомандовал Витя Валере. – Я сравню.

Валера подчинился. Мёртвый воробей был чересчур приглажен и словно заморожен, тогда как свежепойманный казался слишком крупным и непохоже-серым. Впрочем, более точно рассмотреть его не удавалось – в руках Вити воробья было почти не видно.

– Чего-то он слишком пушистый какой-то, – с сомнением и всё так же волнуясь, покачал головой Витя.

– Самец, – констатировал дяденька. – Должен быть точно как предыдущий. У них окрас одинаковый. Пёрушки осядут. Успокоится – и осядут, вы не бойтесь. Такой же окажется.

– Идём! – приказал Валере Витя.

Валера двинулся за ним. Они вошли в дверь, за которой – а Валера даже и не предполагал! – начинались натурально жилые комнаты. Гостиная с домашним кинотеатром, детская с колыбелькой, уголок с книгами, встроенный зеркальный шкаф. Спальня наверняка тоже там где-то дальше имеется. Понятно – живёт она всё-таки здесь. И не одна. В смысле, не только с сынком со своим живёт. А раз Витя тут по-хозяйски ходит… Неужели всё так просто?

У, бабка-проныра-сплетница! – одёрнул себя Валера. А-а, клетка. Они пришли за клеткой. Точно! Витя, руки которого по-прежнему были заняты, кивнул на неё. Валера открыл дверцу, Витя впустил птичку за решётку.

– Дай-ка ещё раз посмотрю, – приказал Витя.

Валера вытащил коробку с мёртвым воробьём из кармана – и только тогда понял всю степень цинизма ситуации. Он заразился местной беспринципностью, он распихивает трупы по карманам и даже не замечает этого! Увлёкся созерцанием внутренней жизни таинственной Арины Леонидовны, вот и… Тьфу!

Воробей был явно похож на своего предшественника. Витя согласился с этим и, удовлетворённый, оставил нового Кеку в клетке. Увёл Валеру из святая святых. Расплатился с птицеловом. И велел Валере проводить того до выхода.

– Закопай за территорией, – уже за дверью Арининого кабинета шепнул он на ухо Валере. – И молчи.

Валера шёл по коридору, глядя в затылок невысокого щуплого дяденьки. Кого закопать? Убить и зарыть поставщика воробьёв – чтобы унёс в могилу тайну Виктора Рындина? Понятно, что речь шла о несчастном птичьем трупике, но Валера сознательно глумился.

Он проводил птицелова до ворот территории, остановился и долго стоял, глядя ему вслед. Затем вдруг спохватился, рука с зажатой в ней коробочкой судорожно дрогнула – труп-то так и не закопан!

Валера шагал по дороге. Тут и там удаляли снег с асфальта многочисленные дворники. В районе, где жил Валера, снег вообще не убирали. Он просто утаптывался, как получалось. Где-то на тротуарах раскатывались длинные ледяные дорожки, где-то на снег и лёд сыпали соли и песка. В окрестностях же Валериной работы власти вели со снегом прямо-таки непримиримую борьбу. До самого асфальта. А на дворе стоял декабрь. Так что снега оставалось ещё месяца на три, не меньше. Интересно, кто кого?

Несколько раз Валере хотелось просто зашвырнуть коробочку с Арининым грехом просто в кусты. Но тогда бы пришлось возвращаться в клуб. Как-никак, миссия выполнена. А мыслительная злость не отпускала его. И в таком состоянии охранять Арину Леонидовну и её контингент было невозможно. Вот Валера и шёл. Прямо. В смысле, куда глаза глядят.

Чем она так привязала к себе Витю, что он заботится о её спокойствии таким жестоким способом?

В последнее время жизнь Валеры наполнилась противоречиями. Они мучили его, они его тревожили. Они просто БЫЛИ – и этого оказалось вполне достаточно, чтобы выбить его из колеи. Эта работа, эта проклятая работа, вернее, конечно же, это дурацкое место! Бежать, бежать нужно было из «Разноцветных педалей», бежать от их хозяйки! Но вместо этого при воспоминании об этой самой хозяйке Валера, положительный молодой человек с мёртвой птицей в руке, поймал себя на странном желании: ему хотелось добраться до Арины Леонидовны, упасть перед ней ниц и биться, биться, исступлённо биться об пол лбом. Зачем – неизвестно, но почему-то ХОТЕЛОСЬ. Не просить ничего, не вымаливать прощения, а просто и бессмысленно биться.

Зафиксировав эту дебильную мысль, Валера вспотел. Вот это да… Что с его мозгом? Или это не мозг, это инстинкты какие-нибудь? Усилием воли Валера заставил себя переключить сознание. А то трындец самооценке. Небо, снег, скоро Новый год, Новый год… Хотел вытереть лицо, но поднял руку, увидел коробку с дохлым воробьём, вспомнил про обещание Вите его непременно закопать… И почему Витя не поручил похороны продавцу? Потому что это разные функции? Один поставляет, другой хоронит? Не иначе.

Ладно, раз обещал, надо выполнять, сколько можно по улице мотаться. Снег продолжали чистить. Попросив у дворника на минутку острую лопату, Валера шагнул в кусты, раскидал снег, выбил в земле ямку, положил в неё коробочку, завалил-присыпал снежно-земельной смесью, вернул орудие труда и зашагал прочь.

Долг перед Витей был выполнен.

Витя.

Тоже удивительная личность. Ничего особенно инфантильного в нём не замечалось. Но было – раз Витя работал в «Педалях». Просто тщательно скрыто. Что фигура, что русское народное лицо – Витя Рындин ну просто супербрутальный красавец, гордость нации. В его присутствии Валере казалось, что этот человек решит все его проблемы. Такое спокойствие и уверенность внушал Витя. «Не мужик, а чудо какое-то!» – подумал о нём Валера и изо всех сил пожелал ему счастья. Хотя у Вити и так, кажется, всё было совершенно нормально. Только вот с личной жизнью как-то непонятно. Есть она у Вити с Ариной Леонидовной – или нету?.. Да, опять Валера съехал на эту тему. Но интересно – что всё-таки за парочка Арина Балованцева и начальник её охраны?..

Мысли добрые – вот типа этих – перемешивались в голове Валеры со злобными. Он напомнил себе непоследовательную девятиклассницу – обиделся на это и даже рявкнул в мутное пространство дороги. Ух.

По всей территории клуба по-прежнему уничтожали снег во всех его проявлениях. Особенно доставалось льду. Его убивали до того, как он начинал образовываться. Валера даже испугался, что сейчас тоже получит в руки лопату, ломик или метёлку. Ступеньки центрального входа обрабатывали из шланга горячим паром, насухо вытирали тряпками – чтобы, как объяснили Валере, этот самый несчастный лёд не нарастал. Люди работали, работали, не жалея сил. Валера смотрел на них, впав в оцепенение. Но ведь нельзя зимой весь снег уничтожить! Чья это бредовая инициатива?

Так и есть – именно Арина Леонидовна была с таким явлением природы, как зима и снег, решительно не согласна. Распоряжение, конечно же, было её. Вот, узнав об этом, Валера и разозлился. Ради дурной прихоти этой козы вкалывало в четыре смены огромное количество людей! Поступил приказ: снег и лёд убрать с дорожек каким угодно способом. Лишь бы их не было… А ради чего? Чтобы тюк-тюк-тюк – пробежала Ариночка Леонидовна от двери машины до двери клуба в тоненьких сапожках на шатких каблучках. Она – или собачка её убогая, непотребно крошечная, но в любую погоду самостоятельно шпарившая из машины до дверей клуба. Так почему бы снег только у парадного и служебного входов изводить – а остальное пространство не трогать? Валера не знал ответа на этот вопрос. Не знали и многочисленные дворники. Скребли себе без разговоров. Валера подумал, что, может быть, это распоряжение властей района – вспомнив дворников вдоль долгой своей дороги с птичьим трупом. Вот, может быть, Арина Леонидовна и выполняет так рьяно это распоряжение. Провинилась в чём-нибудь по своему безумию перед властями – и выслуживается.

Эта идея заставила Валеру снова задуматься и не ненавидеть Арину Леонидовну так яростно.

Минут пять. Да, минут пять он был в спокойном расположении духа. А потом по требованию своего начальника Репника прошёл в бар…

О ужас, что там творилось! Барная стойка со всем содержимым была накрыта полиэтиленом, столы и стулья собраны, отнесены на сцену и тоже упакованы. В стену, отгораживающую правую сторону бара от первого аппаратного зала, монтировали что-то стеклянное. Суетились рабочие, ими руководили два прораба и Арина Леонидовна. Тут, надо признать, ей не было равных. Невысокая, скромных пропорций, спокойная, скупая на жесты и вопли, она заставляла присутствующих работать так, как будто от этой стройки зависела их жизнь, как будто только одно ленивое или неверное движение – и всё рухнет, похоронив под руинами каждого, каждого из тех, кто здесь находится. Вот чтобы не ошибся и не поленился этот самый каждый, чтобы сплочённее, быстрее и качественнее шла работа, трудяги и вкалывали. Они не боялись Арининых окриков – подталкиваемые её приказами, они просто старались работать как можно лучше.

Правда, и здесь Арина Балованцева не смогла обойтись без своих фирменных понтов. Если ей было что-то плохо видно, она подносила к глазам странную штуковину на палочке. Рассматривала, что ей надо, складывала свой прибор – и он продолжал болтаться у неё на шее. Лорнет – подойдя поближе, Валера понял, что это самый настоящий лорнет! Раскладной. Арина Леонидовна брала его в руку, нажимала кнопочку – лорнет раскрывался, являя миру два стекла, убранных в квадратную стальную оправу. Ручка, за которую Арина Леонидовна свой лорнет держала, затем раскладывалась и принимала форму футляра. Стильно, конечно, но поначалу жутко. Это ж додуматься надо было! Зачем?..

Впрочем, эта мысль ненадолго забрала себе Валерино внимание. Он не знал, существует ли на самом деле магия – но, подчиняясь воздействию Арины Леонидовны, больше всего на свете он хотел сейчас броситься к огромному стеклу, которое врезали в стену рабочие, подносить шурупы, нажимать на кнопку дрели, мешать раствор, тянуть кабель. То есть делать, что-нибудь делать!

Но его окликнул Гена Репник. Смена постов. Валера подчинился.

Целый день шла стройка. Арина Леонидовна то появлялась там, то уходила по своим делам. Она восхищала. Просто восхищала Валеру. Таких руководителей он не видел никогда. Не напрягаясь, не истеря и не сатанея, Арина Леонидовна Балованцева могла управлять армией, флотом, планетой, галактикой. О, как до этого Валеру бесили женщины-начальники! Первая, Арина Леонидовна была первая, которая этого не делала. Не бесила. Она имела талант. Наверное, она была административный гений. Валера решил простить ей бессмысленное уничтожение снега.

Но вечером Валера случайно услышал разговор, который вела Арина Леонидовна по мобильному телефону. Она сидела на диване в служебном коридоре, возле неё изнывал по стойке «смирно» Доляновский, вероятно, ожидавший очередной моральной лупки. И говорила – проходивший мимо Валера как мог активизировал свои слуховые возможности:

– Привози ещё! Отлично, Кека ест его просто отлично. Да, такой аппетит сегодня прорезался. То ни в какую ничего клевать не хотел, всё сидел нахохлик-нахохликом, а сегодня ест только так! И бодрый! У меня вчера времени не было его как следует покормить, а сегодня я занялась. Да, бабуля, это, я уверена, из-за твоих витаминов! Теперь всё время буду давать. Я проэкспериментировала: как он пилюльку заглотил, так сразу и собачьего корма съел, и кошачьего, и овса, и канареечного сбора, и хлеба, и даже семечек погрыз. Бодрый теперь такой, резвый – даже звука телефона опять перестал бояться. Какой же он у меня умница! Милый, милый птенчик!

Валера злобно фыркнул. Эта дура и не предполагала, что уморила уже семь воробьёв! Корм собачий, кошачий, лошадиный. Пилюльки бабулькины испытывает. Тоже мне – птичница-отличница! Ух, как Валера был зол! А ещё упасть ниц утром хотелось – вот бред-то! В административные гении решил её записать. Абсурд! И откуда такие мысли возникают? Может, всё-таки правда – Арина Балованцева и её подручные владеют секретами нейролингвистического программирования?! И внушают людям такие хорошие мысли о себе. А сами творят чёрт знает что – воробьёв мучают, снег заставляют горячим паром выжигать. Глумятся, одним словом, жестоко глумятся… В основном она глумится – Арина дурацкая Балованцева!

Придя на следующую смену, Валера увидел вмонтированный в стену аквариум. Готовый. Второй. Первый уже был – в противоположной стене. Своим ужасным видом он ещё в начале карьеры потряс Валерино воображение. В большой стеклянной ёмкости плавал гигантский питьевой гриб. Как поведал остолбеневшему тогда Валере официант Польза, этот гриб однажды увидела Арина Леонидовна у некой старушки. Что уж это была за старушка и как Арина Леонидовна к ней попала, Польза уточнить не мог, пробормотал про какие-то бумажные цветы и фигурки для канапе – Валера списал эту муть на веерное переключение сознания Пользы с простого на официантское – с канапе и прочими бирюльками. В общем, гриб был единственной живностью в доме этой самой старушки. Он сел ей на шею, самым настоящим образом пил из бабушки соки и заставлял работать на себя. Целый день с перерывами на работу она заваривала ему чай, сластила, остужала и подавала. Гриб пёр в ширину и в высоту, слоился, требовал простора и ещё больше сладкого чая. Наконец он обосновался в ванне, где его и обнаружила Арина Леонидовна. Конечно, такая экстравагантная дамочка, как мадемуазель Балованцева, не могла не купить столь чудного зверя. Она тотчас распорядилась поставить в баре этот самый первый аквариум. Специально нанятая бригада перевезла туда разросшегося гриба, который, избавив от себя бедную старушку-рукодельницу, начал приносить пользу Арине Леонидовне и народу её.

Жидкость, которую выделял из себя чайный гриб, как известно, вкусна и полезна. Минеральная вода ей и в подмётки не годится. Через специальный краник жидкость из аквариума разливали по высоким стаканам и подавали посетителям. Напиток «Гармония» – так назывался в меню продукт, выделяемый грибом.

В аквариуме, который со временем увеличили чуть ли не в три раза, грибу было привольно. Через шланг к нему непрерывно поступала свежая сладкая заварка, за изготовление которой отвечал помощник повара каждой смены. Столики возле стенки аквариума с бледным слоистым слизняком пользовались особым спросом. Что-то в этом было утончённо-мерзкое – когда всего лишь два сантиметра стекла отделяет тебя от настоящего чудовища, которое медленно переваливается с боку на бок, лениво плещется и вздрагивает, засасывая заварку…