Оценить:
 Рейтинг: 4.6

Молилась ли ты на ночь?

<< 1 ... 3 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 13 >>
На страницу:
7 из 13
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
– К сожалению, это больше похоже на правду, – признала я. – Однако и тут есть несоответствия. Как ты объяснишь то, что паспорт Полуянца вновь оказался у меня в сумке после того, как я забросила его за шкаф?

– Может, кто-то вытащил его из-за шкафа, пока ты валялась без сознания, и сунул тебе в сумку? – неуверенно предположила Алка.

– А зачем?

Мы обе растерянно замолчали и в наступившей тишине немного простимулировали умственную деятельность «Мишками». Потом Трошкина осторожно сказала:

– А ты совершенно уверена, что паспорт Полуянца у тебя был? Я имею в виду, во второй раз?

– Ты держишь меня за идиотку?

Я не поленилась сбегать в комнату, где оставила свою сумку, повесила ее себе на плечо, прибежала в кухню и устроила для подружки небольшую демонстрацию:

– Вот, смотри. Сумка висела у меня на плече, я открыла ее – вот так, сунула туда руку, и твердая книжечка документа сама собой прыгнула мне в руку! Паспорт в обложке трудно с чем-нибудь перепутать, разве что с блокнотом, но блокнот гораздо толще, а паспорт… Боже мой, паспорт! – Я шлепнула сумку на стол, сунула в нее обе руки и заработала ими, как миксер промышленной бетономешалки.

– Ты же сказала, что положила паспорт Полуянца в его почтовый ящик? – напомнила Алка, слегка отодвигаясь и глядя на меня с беспокойством. – Инка, по-моему, тебе надо срочно выпить успокоительное и лечь в постель!

– Мне надо выпить яду и лечь в могилу! – в отчаянии вскричала я, бухнулась на табуретку, обхватила голову руками и пару раз шумно ударилась лбом об стол.

В неоднократно битой голове загудело, на столе протестующее задребезжали приборы, а я басовито заревела:

– Алка-а-а! Я такая ду-ра-а-а!

– Ну, какая – такая? – ласково заворковала добрая Трошкина. – Самая обыкновенная, дура как дура, ничего особенного, нас таких миллионы!

– Не-ет, я такая одна! – возразила я, ничуть не испытывая радости от сознания собственной исключительности. – Алка, я все поняла!

– А говоришь – дура! – душевно вставила она. – Дура бы небось не поняла!

– А не дура небось не перепутала бы грешное с праведным! Алка, я действительно сунула в почтовый ящик документ Полуянца, а перед этим зашвырнула за полуянцевский шкаф свой собственный паспорт! – Я снова стукнулась головой об стол и, словно каратист, раскрошила лбом некстати подвернувшегося «Мишку».

– Ты хочешь сказать… У тебя в сумке было ДВА паспорта, свой и Полуянца? И ты их перепутала! Да-а-а…

Подружка выразительно замолчала, явно не зная, чем меня утешить. Мне, однако, очень хотелось услышать что-нибудь хоть мало-мальски утешительное, и я покрасневшими зареванными глазами с надеждой уставилась на Алку.

– Ох, вляпалась ты, подруга, в… в шоколад! – Трошкина бумажной салфеткой вытерла мне лоб, уронила испачканную бумажку на пол и забарабанила пальцами по столу. – Значит, придется принять гипотезу номер два.

– Это где никакущий мальчик все-таки был, да? – жалобно прохныкала я. – Ой, какое скверное совпадение получается! В шестьдесят пятой квартире на ковре лежит заколотый Полуянц, и в той же шестьдесят пятой квартире за шкафом лежит мой паспорт – чем не визитная карточка убийцы?!

Я высморкалась в бумажную салфетку и убитым голосом спросила:

– Трошкина, ты еще не передумала давать мне алиби?

– Алиби – это само собой, – раздумчиво протянула Алка. – Но это уже в крайнем случае… Слушай, а тебя в том доме кто-нибудь видел?

– Только тот злодей, который дернул меня за ногу и предположительно вынес из квартиры, – хмуро отозвалась я. – И еще тетка-почтальонша, уже в первом подъезде. Она нашла меня там, на полу.

– Вряд ли это была почтальонша, почту носят по утрам, – сказала Трошкина. – Скорее всего, это была распространительница какой-нибудь бесплатной газетки, и это хорошо.

– Почему?

– Потому что почтальонша приходит в дом каждый божий день, кроме воскресенья, а газетчица – раз в неделю, – объяснила Трошкина. – Меньше шансов, что она расскажет о вашей незабываемой встрече в подъезде кому-то из жильцов или милиции.

– Ой-ой-ой! – При мысли о милиции я снова пригорюнилась.

Алка сочувственно взглянула на меня и протянула:

– Ну, что я могу тебе сказать? – Она исторгла из своей тщедушной груди на диво могучий вздох, потом снова глубоко вздохнула и вдруг громогласно гаркнула:

– Вставай, нюня несчастная! Что тут думать, надо ехать!

– Куда?

– К Полуянцу, куда же еще! Надо забрать из его квартиры твой паспорт, пока не поздно!

– Если не поздно, – поправила я, но с табуретки вскочила, подхватила сумку и рысью поспешила в прихожую.

Пока Алка одевалась к выходу – без затей и со скоростью солдата, поднятого по тревоге, я вызвала такси, чтобы не терять время на общественном транспорте. Уже через десять минут мы тряслись в видавшей виды «Волге», которую тертый дядя-таксист с бешеной скоростью гнал по тихим переулкам, не нанесенным на городскую карту, чтобы отработать немалое вознаграждение, запрошенное с нас за срочность. Еще через четверть часа мы с Алкой выбрались из теплого прокуренного салона у шестнадцатиэтажной башни, расположенной на Белоберезовой улице в одном ряду с нужной нам пятиэтажкой, и, дождавшись, пока такси отъедет, заковыляли по пышным сугробам к дому покойного Полуянца.

Было около восьми часов, работающие граждане в большинстве своем уже вернулись домой, а гулять в метель желающих почему-то не было, так что во дворе было пусто. В парадном злополучного первого подъезда ютилась какая-то подростковая компания, но детишки сидели за закрытой дверью, из-за которой доносились трели мобильников, ломкие юношеские голоса и дружное ржание, наводящее на мысли о конюшне гусарского полка. В пятом подъезде было пусто; его окна ровно светились желтым, никакие движущиеся тени свет не загораживали.

– Плохо, что тут все лампочки целые, – пробормотала Трошкина, прижимаясь плечом к моему локтю. – Когда мы пойдем по лестнице, со двора нас будет отлично видно. Особенно тебя! И чего это ты вымахала такая здоровущая, чисто каланча!

– Мы не пойдем по лестнице, – сказала я.

Я нервничала и стучала зубами, но соображала уже гораздо лучше, чем час назад. Наверное, мои сотрясенные мозги успели улечься должным образом и заработали в нормальном режиме.

– Шестьдесят пятая квартира на втором этаже, – объяснила я. – Во-он те темные окна!

– Решеток нет, а чуть правее балкона козырек подъезда! – смекнула Алка. – Беру назад свои нелестные слова о твоем росте, в данной ситуации он скорее достоинство, чем недостаток.

Она хлопнула меня варежкой по спине и для проформы спросила:

– Что, каланча, одна полезешь или хочешь, чтобы я составила тебе компанию?

– Лучше вместе, – попросила я.

– Ах, чего только не сделаешь для лучшей подруги! – легко согласилась Трошкина. – Ну, полезли?

– Полезли, – согласилась я.

И мы пошли на преступление, которое называется «незаконное проникновение в чужое жилище». Что я могу сказать в свое оправдание? Только одно: это длинное и неизящное словосочетание пугало меня гораздо меньше, чем короткое словечко «убийство».

– А тебе не страшно? – спросила я Алку, когда мы бок о бок карабкались по дырчатой бетонной стенке, поддерживающей просторный козырек над входом в подъезд.

Стена была похожа на примитивный книжный стеллаж, и лезть по ней было не сложнее, чем по шведской стенке.

– А я, если что, в Австралию сбегу, – ответила Трошкина. – У меня виза действующая, и гражданство там получить не проблема.

<< 1 ... 3 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 13 >>
На страницу:
7 из 13