Конкурс киллеров

Битва двух капитанов была краткой: Осипчук одолел Гаврикова его же собственным оружием. В результате грамотно составленного заговора Васятка Гавриков – не лично, а как представитель таможни, – в полном соответствии с правилами стал счастливым обладателем целой цистерны контрабандных какашек.

– Ну и какие проблемы? – стараясь не слишком оскорбительно хохотать, сочувственно сказала я господину Гаврикову, едва мы успели выпить за знакомство. – Действуйте и дальше по своей инструкции! Чего уж проще, фасуйте свои фекалии по бочкам, как молоко или квас, и торгуйте контрабандными какашками в розлив! Садоводы-огородники будут покупать как отличное натуральное удобрение. А что? Вот, говорят, в Китае каждый гость просто-таки обязан хоть раз испражниться на огороде хозяина. Очень ценятся там эти самые фекалии.

– Что же мне теперь, в Китай это дерьмо волочь? – угрюмый Васятка Гавриков глянул на меня со злостью.

Слегка приподняв брови, я выразительно посмотрела на подружку Любу: ну чего ради я буду помогать такому неприятному типу, как Васятка Гавриков? Страшная месть Осипчука со товарищи казалась мне не только остроумной, но и вполне справедливой.

– Ленка, будь человеком! Я тебя прошу, помоги, – попросила Люба. – Дело в том, что они никак не могут торговать в розлив. Они уже слили это дерьмо в старый рисовый чек.

– В рисовый? Точно, прямиком по китайскому пути идете, – я продолжала подкалывать противного Васятку.

– Лен, я серьезно, помоги, а? – обычно ироничная, Люба даже не улыбалась. – Мое начальство катит бочку на меня – мол, не уследила, проворонила, как морячки заварили кашу…

– Какашу, – не унималась я.

– И с экологами у нас теперь жуткий конфликт, – продолжала расстроенная Люба. – На штрафах мы вот-вот разоримся, и что с дерьмом этим делать – непонятно.

– Может, оно само растворится? – подал голос угрюмый Васятка.

– Лет за пять, если регулярно перекапывать, – кивнула я. И, не удержавшись, съязвила: – А вы в фермеры переквалифицироваться не хотите? Я имею в виду, когда вас из таможни попрут? А то есть смысл застолбить этот самый рисовый чек под сад-огород. Думаю, через пару лет это будет самое плодородное поле в округе.

– Ты лучше скажи, где нам найти то растение, про которое ты накануне в новостях рассказывала, – попросила Люба.

– А! Вот в чем дело! – С большим опозданием до меня дошло, почему со своей дерьмовой проблемой Люба и капитан Гавриков пришли именно ко мне. – Вам эйхорния нужна? Так это можно устроить! Хотите, отвезу вас к пруду? Только грести из воды эту зелень и волочь ее в Темрюк вы сами будете, я силосозаготовками не занимаюсь.

– Поехали, – капитан Васятка вскочил с места, резко отодвинув в сторону блюдо с пирожными.

Едва успев выхватить из-под его локтя последний вкусненький эклер, я возразила:

– Как это – поехали? Ночь на дворе!

– Половина четвертого, – поправила Люба.

– Как, уже половина четвертого?! – искренне ужаснулась я. – Так какое же это утро!

– Хреновое, – совсем как в анекдоте, мрачно рыкнул Васятка, совершенно бесцеремонно выдергивая меня из кресла. – Все, хватит болтать! Поехали! У меня там фекалии киснут, и экологи за каждый лишний день к сумме штрафа нолик пририсовывают!

Когда чертова психопатка выскочила из машины, едва успев в нее сесть, Жорик сначала подумал, что ей опять приспичило сбегать наверх, в квартиру. Мало ли, может, у бабы понос?

Но ненормальная, закрыв машину, пробежала мимо своего подъезда и нырнула в какую-то клумбу. Обеспокоенный Жорик влип физиономией в стекло и долго вглядывался в диковинные заросли, все еще надеясь, что несносная баба вернется. Он даже придумал объяснение происходящему: опять же, понос! Прихватило у идиотки живот, побоялась она, что до дома не добежит, вот и пошла в кустики…

Однако время шло, баба не появлялась, и Жорик понял, что ушла она, видимо, довольно далеко и, возможно, надолго. Огорчительнее всего было то, что последовать ее примеру Жорик в данный момент никак не мог: машина закрыта, и покинуть ее не представляется возможным. Поковыряться чем-нибудь в замке, спроворить из подручных средств отмычку? Любимая куртка с карманами, полными подходящих инструментов, осталась вне пределов досягаемости. На жердочке в розовых кустах. А в карманах своих джинсовых штанов Жорик обнаружил только несколько монет, пробитый трамвайный талон и завалявшуюся конфетку «Рондо». Ну и пачку долларов, которая в данный момент ни на что не годилась.

Машинально бросив в рот покрытую табачными крошками мятную таблетку с обломанными краями, Жорик освежил полость рта, но не мозги. Никакого приемлемого решения в голову ему не приходило. На всякий случай он все же обшарил автомобиль в поисках чего-нибудь отмычкообразного, но даже в «бардачке», где у всех нормальных людей по определению царит бардак, было совершенно пусто.

Попробовать выбраться через окно, выбив стекло? С этой нехитрой задачей Жорик справился бы легко, но вряд ли бесшумно, а привлекать к себе внимание ему не было резона.

По здравом размышлении оставалось одно: тихо убраться восвояси вместе с идиоткиной машиной, если уж нельзя убраться из нее. Угонять автомобили, соединив провода зажигания, Жорик научился еще в проблемном пубертатном возрасте.

Уже пересев на водительское место, Жорик заметил сумку, свалившуюся с сиденья на пол. Однако в полной разнообразного мелкого барахла торбе сумасшедшей бабы тоже не нашлось ничего, пригодного для взлома дверного замка!

Делать было нечего. Зубами и ногтями Жора деловито зачистил проводки и оживил «Жигули».

Во избежание конфликтов с ГИБДД тщательно соблюдая правила дорожного движения, он проехал по полупустым улицам неспешно пробуждающегося города. Жора держал курс на новый красивый особняк на тихой улочке, соседствующей с набережной реки Кубани, и добрался туда быстро и без осложнений. Припарковал машину в непосредственной близости от трехметровой кирпичной ограды с чугунными пиками наверху, выключил двигатель и после секундного раздумья переложил торчащую пачку баксов из своего кармана в бабью сумку. А потом, ожидая, пока его присутствие заметят, несколько раз нажал на клаксон и устало откинулся на сиденье.

С экскурсии к эйхорниевому пруду мы вернулись, когда уже рассвело. Любе и капитану Васятке при одном взгляде на чудодейственную эйхорнию явно полегчало, они уже строили планы, как массово перебазируют ценную растительность в свои пенаты. Я поняла, что предполагалось одолжить у темрюкского рыболовного кооператива машину с цистерной для перевозки живой рыбы.

Я откровенно зевала и грустила оттого, что поспать не удастся, пора идти на работу.

Все тот же «Вольво» подбросил меня к дому, чтобы я могла хотя бы переодеться и что-нибудь перекусить перед началом трудового дня. А времени осталось – совсем чуть! Пришлось взбодриться.

На ходу раскланиваясь с бабульками на лавочках, я галопом пробежала через двор, прыгнула в подъезд, взлетела по лестнице до площадки между первым и вторым этажами и тут застыла, как журавль, на одной ноге: с некоторым запозданием меня настигла тревожная мысль, что во дворе что-то было не так. Не опуская ногу, я некоторое время соображала, что к чему, но ни до чего не додумалась, поэтому просто выглянула в окно. Пошарив по двору, взгляд мой уперся в розовый куст с висящей на нем спортивной курткой. Это что же, кто-то белье вздумал сушить у нас на цветочных шпалерах? Странно, конечно, но все же не настолько, чтобы я затормозила на полном ходу. Кажется, было что-то еще…