Зеркало

Подстилка, раба, Киселиха…

Ну, выпустили – как линя – в водоем!
Лицо – что печеная свекла…
И в разуме штой-то подвиглось моем —
Как будто под ливнем промокла

И все не согреюсь, с тех пор и дрожу,
И греюсь – вот свечечку ставлю
Казанской иконке! В ладонях держу
Горячую желтую каплю…

Огонь-то, огонь!.. Ох, безумная я,
Зачем все так помню упорно —
В снегу талом стирку плохого белья
И струпьев подсохшие зерна…

Зачем, Матерь Божия, выжить пришлось?..
Слаба водовозная кляча.
А с пенсии – гребень для сивых волос,
«Подушечек» сладких впридачу…

«Подушечки» я растолку молотком —
Повыбиты зубы кобыльи!..
Огонь ты, огонь, полижи языком
Ты чернь моих щек замогильных…

Все верю, все чую – с ума я сойду!
Казанская, матушка, сделай
Ты так, чтобы в этом, о, в этом году
Душонка покинула тело!..

А сколь мне там стукнуло?.. Кто его знат!..
Быть может, и все девяносто…
А завтра в экране покажут парад
И эти… кремлевские – звезды…

* * *

– Тамарка!.. Че ты – ночь-полночь – стучишь?.. Че набатывашь, как в набат?.. Младенец твой орет как резаный по ночам, да ты ишшо моду взяла не спать?.. Какая тебя муха укусила в голу задницу?.. Самая сласть сна, а ты…

– Тетя Паня, горелым пахнет. Проводка горит. Из вентиляционных ходов – дым!..

– Окстися. Какой дым. Под носом у тя дым…

– Галка!.. Че путаешься под ногами, дура девчонка, иди спать ложись, не мети рубахой половицы…

– Мамка, я ноль-один вызвала.

– Ты че!.. Правда, што ль!..

– Сказали – сейчас приедут.

– Быстро в постель!..

– А че торопиться-то. Какой он – огонь? Поглядеть хочу. Мамка, а Петька спит?..

– Спит, умница моя. Пожарку вызвала! Умница моя… Не бойся… Не бойся с мамкой ничего…

– Пахнет горелым… Мам, вон огонь! Вон он! Хвосты лисьи!..

– Да, хвосты… Только шубу не сошьешь… Паня, буди всех! Всех!

– Милые! Милые! Вставайте! Пожар! Горим! Горим!

– Что?.. Кто придумал?.. А запах-то… А полыхает вон!..

– Это он, сволочь. Граф Борис Иваныч. Утюг оставил в кладовке. А сам заснул.

– Эй, Борис Иваныч!.. Спит… Свои брильянты под подушкой охраняет, а нам – гори синим пламенем?!..

– Вставай, контра проклятая!..

– Пожарнички, родненькие, вы уж потушите за ради Христа… Дети малые у нас…

– Уж потушили, бабы. Не нойте. Счастье ваше. Дом-то… деревянный коробок. Еще минут пятнадцать – и все рухнуло бы… к едрене-фене…

– Пожарники! Братаны! Водочки тяпнем?.. За жизнь!..

– Мамка, мамка, да почему горелым пахнет, аж плакать хочется, а голуби на крыше – не сгорели?..

Пожар

Лютая, зверья сила огня.
Судорга ног – к подбородку.
Страшно, огонь. Вдруг возьмешь ты меня
В гулкую рыжую глотку?

Пасть твоя светлая. Зубы остры.
Дом наш качается, пьяный.
Так вот горят – первобытно – костры
В наших песцовых буранах.

Это Борис наш Иваныч, наш граф,
Житель крысиной кладовки,
Тощая щепка, – спал, ноги задрав,
После крутой голодовки

Так запродав с аметистом браслет,
Что на паршивую сотню