Оценить:
 Рейтинг: 0

Океан

Год написания книги
2017
<< 1 2 3 4 5 6 7 ... 20 >>
На страницу:
3 из 20
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
И с гармонью инвалид
харкнул из глотки холодный болид:

– Дура. Война-то… идет.

В книге стихов «Юродивая» Елены Крюковой – наши идеалы, святые имена. Юродство героини этой своеобразной стиховой оратории совсем не ортодоксальное, не «приличное», не каноническое. Эта владычица юродивых говорит и делает что хочет, ориентируясь лишь на любовь и видя перед собой лишь одну ее, которая, по апостолу Павлу, и есть Бог.

Возможно, эта спорная этическая позиция, но ведь искусство – эстетика, а в корнях любой эстетики все равно прорастает народная могучая этика, как ни крути.

Удивительное сплетение исторических событий и отдельно взятой жизни юродивой Ксении, чистой души, человека светлого, сердечного и мужественного, словно бы говорит нам о том, что и мы можем отвлечься от быта и заглянуть в Бытие – далеко в прошлое и далеко в будущее. Зачем? Возможно, чтобы знать, к чему на самом деле мы идём.

    Ольга Таир

Апология Эроса как оправдание бытия

Что сказать о поэзии Елены Крюковой?

О большой композиции «Империя чувств»?

Её огненный темперамент не всегда находит себе место под солнцем.

Или находит, но не под тем.

Её непросто читать, потому что совсем не просто добиться от неё её саму.

Любит историю, знает Священные книги… бесконечные ассоциации из её стихов можно черпать экскаватором.

Но рвётся только там, где тонко. А тонко у Крюковой там, где её могучий эротизм срывает с повода разумно сконструированных композиций, и он начинает яростно, громко говорить от себя. О себе.

Тут перегорает «дней связующая нить», лопаются коросты благих намерений, и красный густой поток медленной магмы меня берёт и влечёт.

Наконец-то берёт. Наконец-то влечёт. И увлекает.

Утягивает меня кровавый танец, утягивает почти насильно в дом дыма и Востока, в сажу тьмы, и сладка тогда мне эта неволя, ибо гипнотичен красный камень на грудях, ибо драгоценен и непорочен прорвавшийся звёздный ток поэзии Крюковой, будь то безумства сладострастия или тихие признания.

    Борис Левит-Броун, Венеция

«Милости хочу, а не жертвы…»

Глядя на творческий лик Елены Крюковой, я думаю: сколько смертей и мученичеств надо пройти, чтобы снискать такую доброту! Через какие пещерные мраки преисподние проползти на карачках, чтобы стяжать такой свет! Какую благодать всечеловеческую заключать в себе, чтобы, живя в окружении нынешнего зла, в нынешнем канцерогенном мраке, являть собой исключительное, истинно женское, жертвенное, богоматеринское добро!

Со мной что-то произошло… За последние 50 из 67 лет жизни не припомню, чтобы чья-то поэзия меня впечатляла так, как эта. Какой обжигающий восторг вызвала у меня Крюкова!

Сородная, однотипная, одноструктурная… Воспринимаю ее поэзию словно изнутри себя: неким сокровенным слуховым окном, которое есть в каждом человеке, изумительной таинственной метафизической амбразурой.

Кто такая Елена Крюкова? В этой жизни – писательница. Некогда окончила курс специального фортепиано в Московской консерватории у Маргариты Федоровой. Близоруко уткнулась глазами в компьютер, пишет поэзию и прозу… Но за этой летописью, в которую она хочет втеснить свое божество, стоят десятки тысяч жертвенных инкарнаций.

В ней сосредоточена мученическая благодать русской истории. Жертвенность до последней капли крови.

Такую доброту стяжать непросто. Необходимо десятки раз принести себя в жертву любви. Елена, летя сквозь время, сквозь историю, прошла такие преисподние, огни, воды и медные трубы, столько раз была оплевана, избита насмерть, замучена… Обывательскому сознанию не под силу даже представить, какой ценой дается такое великое человеческое творческое солнце.

Она настолько глубоко вживается в ткань бытия, она настолько сакральна, так освящает и одухотворяет каждый шаг, каждое дыхание свое и окружающих, что я могу только поклониться ей и молиться о ней.

Быть может, ей еще не хватает света, чистоты и девства… Но она слишком вошла в душу народную. Было бы даже недостойно предъявлять ей стандартные требования: очиститься, одухотвориться… Масштаб ее доброты таков, что эта душа воспринимается как есть, в изумительной цельности.

Душа великая, глубоко народная, архетипическая, представительная, репрезентативная. Душа огромной ёмкости. Никакие земные мерила к ней не подходят.

Божественное начало в ней проявлено предельно юродиво – в форме каких-то неоцветаевских цыганских высот, каких-то кроваво-пламенеющих форм, юродивых материнских наговоров, народных, одухотворенно-архетипических, пронзающих сердце, задевающих за живое…

Юродивость – своеобразный щит, ограждающий от стрел рациональной идентификации: «кто? что? откуда?..» Нельзя ничего сказать. Неведомо, откуда.

За прозой (внутренний человек) стоит поэзия (человек таинственный). Но за поэзией лежит измерение еще более глубокое – запечатанный Пребожественный лик, который больше поэтического, не говоря о прозаическом. Этот лик я и боготворю, его молитвой насаждаю в ней, благословляю и восхищаюсь.

Ее зашифрованные тексты, где голые любовники сходятся на битом стекле и в израненных телах, ее широкие цыганские песни, ее рваная душа среди окровавленных русских бараков – только попытка как-то творчески осознать трагический, многомиллионный и тысячелетний, земной опыт.

Эта великая душа уже столько раз была замучена, избита насмерть, окровавлена, четвертована, проклята, заговорена, приговорена, что наработанного страстнoго хватит на тысячу воплощений. Поэтому она сама даже и не в силах осознать этот собственный свет. Нет рядом человека, который смог бы это солнце увидеть, оценить и преподнести в дар России.

Человеку надо дорасти до неба, макушкой коснуться запредельной высоты, чтобы увидеть красоту юродства воочию. Крюкова далеко не проста в своих юродивых внешних, литературных формах. Не просто уловить, практически невозможно это осмыслить. Надо духовно созреть, чтобы увидеть это блаженное и благословенное юродство, этот свет как некий небесный прецедент, как крылатого посланника с тех небес, о которых человек лишь догадывается.

Вижу в ней несметные кладовые, бездны добра.

Не потрясающе ли, что среди радиоактивных развалин, среди убожества современной России, которого отечество наше не знало, наверно, со времен геноцида калик перехожих, родилось такое величайшее явление, расцвела такая необъятная душа русских рек, озер, лесов, самого русского народа?!

От подобного Богородичного видения сам изнутри меняешься. Но увидеть непросто. Елена, по сути, недоступна даже для самой себя. На мой взгляд, ее сочинения, одно другого благолепнее, объемнее и широкомасштабнее, – лишь робкая попытка заглянуть в ипостасную глубь собственной души, едва выраженную в настоящем.

    Отец Иоанн Блаженный, Барселона

ЮРОДИВАЯ

(фреска)

Выходит Ксения Юродивая из метели

«Одежду разрывала…»

Одежду разрывала
И ноги задирала.
А после – на снегу —
В алмазах одеяла —
Пить из грудей давала
И другу, и врагу.

Пить из грудей! – их много.
В них млеко и вино.
В крови, слепой, убогий,
Безрукий и безногий —
Всяк, от червя до Бога,
Дышал в меня темно
И полз, сосцы хватая,
И падал на бегу…
<< 1 2 3 4 5 6 7 ... 20 >>
На страницу:
3 из 20

Другие электронные книги автора Елена Николаевна Крюкова