На работу в другой мир. Связанные зельем

Аннигилятор* – (фант) устройство для уничтожения материальных объектов.

Глава 2

Ответила на звонок механически, не гладя. Голова была слишком загружена воспоминаниями.

– Женя, давай увидимся.

Черт! Бывший муж Евгении. Как я опростоволосилась, надо было хоть взглянуть.

– Саша, прости, не могу. Ты же знаешь, я занята.

– Женя, ну зачем ты так? – обиженный голос в трубке.

– Что зачем, Фетковский? Мы в разводе, если ты не помнишь.

– Вот об этом я и хочу поговорить. Жень, это была ошибка. Понимаешь, ошибка!

– И об этом ты подумал только сейчас?

Трубка взорвалась возмущением.

– Ну как ты можешь такое говорить?! Женька?! Я же как узнал, что ты в больнице, сразу же приехал!

Ага, помню я, как он приехал. И Оля Максимова с ним. А я полубезумная, оттого что ничего понять не могу и ничего не помню. А вот, что говорили и как они на меня смотрели – это я помню прекрасно.

– Саша, не звони мне больше. И приходить не надо.

– Женя! Подожди, не отбивайся! Жень, мне деньги нужны…

Дальше я слушать не стала. И без того своим звонком бывший муж вызвал новую волну непрошеных воспоминаний. Но если Аллена вспоминать было больно и обидно, то тут просто неприятно! И это как-то смогло притушить боль. Сбалансировать.

Однако все это требовалось срочно стереть чем-то стабильным и положительным. И я позвонила Клаусу. Ответил почти сразу. У него такой забавный немецкий акцент, чем-то напоминает говор менингов.

– Ну что? Ничего в наших планах не изменились?

– Как тебе не стыдно, Женя! – засмеялся мой немецкий Санта-Клаус, прямо видела, как он грозит мне пальцем. – Место встречи изменить нельзя.

– Хорошо.

Отбилась и улыбнулась. Мне ведь действительно полегчало.

Глянула на часы. О! Вот теперь пора уже было срочно ехать в салон, и как это я так упустила время? А тут еще пробки. Я задумалась, глядя на дорогу, снег посыпал, а ехать пришлось быстро. И в какой-то момент вдруг поняла, что уже несколько светофоров подряд за мной едет черный внедорожник с тонированными стеклами.

Меня неприятно кольнуло ощущением опасности, при первой же возможности я свернула в крайний правый ряд и притерла машину к тротуару. Напротив как раз была аптека. Остановилась, надела темные очки и сделала вид, что собираюсь выйти. Черный внедорожник проехал мимо.

За тонированными стеклами ничего не было видно, но у меня было такое чувство, будто что-то проползло по коже. Подозрительный автомобиль растворился в потоке, а я еще некоторое время сидела, осознавая, что это уже паранойя. Так себя накрутила, черт-те что начинает мерещиться.

Сняла очки, с минуту смотрела в глаза своему отражению, потом тронула машину. До салона оставалось всего ничего, несколько кварталов, а там уже можно будет расслабиться познать все мыслимые и не мыслимые женские удовольствия, начиная со СПА и заканчивая уходом за волосами, маникюром и шугарингом. В моем теперешнем состоянии немного расслабления точно будет на пользу.

И, конечно же, массаж. Ловкие умелые руки разминали тело, принося несказанное удовольствие и успокоение, а мысли потихоньку уплывали,унося меня к началу, к тому, что случилось год назад.

***

Мое первое пробуждение в этом мире было ужасным. Последнее, что я помнила – храм, мое «да» и Вейлинмарт рядом. А сейчас я была в какой-то странной келье, заполненной тускло блестевшими металлическими предметами и большими тряпками. На какой-то странной кровати. Вся в трубках, похожих на полых червей, длинных, полупрозрачных, и от этого более пугающих.

И эти черви, воткнутые острыми блестящими жалами мне в руки, высасывали из меня жизнь! А когда я стала кричать и вырываться, прибежали странно одетые люди. Схватили меня, обездвижили. Они говорили строго! Непонятный, незнакомый язык, но я почему-то поняла…

А потом мне вкололи успокоительное.

Следующее пробуждение было менее драматичным. Я уже реагировала спокойнее, понемногу стала включаться память тела, которое почему-то знало такие вещи, которых не знала я. С телом тоже вышел сюрприз. Оно выглядело ИНАЧЕ. Лицо выглядело ИНАЧЕ. У меня был другой голос, запах, все.

В довершение всего, теперь у моей кровати появился странный мужчина, которого я в упор не помнила, и заявил, что он мой муж.

Муж?!

У меня не могло быть такого мужа! Я не помнила, чтобы когда-нибудь лежала с этим мужчиной в постели. Я помнила совсем другого мужчину. Прекрасного, золотистого, сияющего. Как солнечный день…

Оказалось, все не так.

Пока я лежала в бесчувствии, тот человек, что привез меня сюда, в это место, называемое больницей, рассказал, как нашел меня лежавшей в снегу у загородной заправки. А там меня вспомнили, да, нашли мою машину.

Множество незнакомых понятий и слов валилось на меня, поглощая, лишая способности мыслить. Доставили мои вещи, документы…

Вызвали мужа. Я не понимала толком, что это за худенькая книжица с розоватыми листочками. Но почему-то знала, что это паспорт, удостоверение личности. Мой паспорт. С него смотрела на меня та же женщина, которую я видела в зеркале.

Но хуже всего был муж.

Этот человек меня опознал. Он знал обо мне такое… слишком интимное. Но как такое могло быть? Я терялась в догадках. С ним еще другая женщина, которая тоже меня опознала, и которую я тоже не помнила. Они ругались между собой, а ощущала себя ущербной, сумасшедшей, пришибленной, больной и жалкой..

Это не могла быть моя жизнь! Я леди Иделия из рода Гленорван. Светлый маг!. И я сейчас докажу…

Доказать? Но у меня не было магии, ничего из того, что я о себе помнила. Ничего, что могло бы быть правдой. Ничего.

Я Евгения Александровна Михайлова. И это моя жизнь. Мужа звали Саша, он брезгливо морщился, глядя на меня, но забрал домой. Отдельная песня – вспоминать мою первую поездку в автомобиле. Как я отказывалась лезть в эту железную коробку. Как меня сначала уговаривали, а потом затолкали. И эта женщина, которая была с мужем, поехала с нами.

Всю дорогу, пока меня куда-то везли, они ссорились, а я силилась понять, откуда все это чуждое, непонятное, незнакомое, мне все-таки знакомо. Я никогда не видела зимы и снега, но я знала, что сейчас зима и снег. И потому холодно.

Ощущала себя подтаивающим мороженым овощем. Но я никогда в жизни не видела мороженых овощей! Мне незнакомо было это выражение! И тем не менее, оно было настолько знакомо, что легло на психику легко, без помех. Я четко представляла, что это такое, и что я сейчас именно то.

А тем временем вся эта непрерывная езда в непонятном каменном муравейнике, по которому сновали люди и железные коробки (я откуда-то знала, что это автомобили, но откуда?) закончилась. У одного из этих больших каменных кирпичей-муравейников мы остановились.

Это мой дом?

Не хочу сейчас вспоминать про лифт и прочие моменты, вызывавшие во мне тогда ступор, а порой и откровенный ужас. Страшнее всего оказалось остаться в этой каменной коробочке одной.

И тогда этот мужчина, мой муж, остался со мной.

Я сидела на диване и слышала, как эти двое ругались на кухне. Не знаю почему, но я знала, что это кухня. Потом женщина ушла.