Мертвая жена и другие неприятности

К дому Орешникова друзья подъехали уже на «девятке» – отечественную машину приобрели на том же авторынке, куда вернулись после того, как продали «Мерседес». Валерий Борисович увидел точно такой же автомобиль, какой был у него когда-то – того же цвета и с той же тканью в салоне, и потому заплатил сто тысяч рублей, не торгуясь. Потом заскочили к Ладейникову домой, захватили чемодан и направились к Орешникову.

Бывший толкатель ядра открыл дверь, и тут же в прихожую в кресле на колесиках выкатилась его жена.

– А вот и я! – весело провозгласила Наташа.

Богомолов посмотрел на кресло, потрогал спинку и оценил:

– Хорошая тачка!

– Вчера привезли от спорткомитета, – сообщил Орешников. – Только заставили расписаться, что мы ее продавать не будем.

– А зачем ее продавать? – согласился Богомолов. – Потом твоя жена подарит ее кому-нибудь.

– Хорошая шутка, – улыбнулась Наташа.

Ладейников достал из кармана пакет с деньгами и протянул бывшей гимнастке.

– Вот. Мы тебе, Наташенька, на операцию в Германии собрали.

– Что? – не поняла женщина.

– Тут шестьдесят тысяч евро, – объяснил Богомолов. – На операцию, на дорогу, на проживание, на реабилитацию…

Наташа закрыла лицо ладонями и тихо заплакала.

– Мы не сможем вернуть такую сумму, – едва выговорил Орешников.

– А кто просит возвращать? – Богомолов посмотрел на Ладейникова, и тот кивнул. – Для нас счастье помочь вам. Какие мы были бы друзья, если б катались на «Мерседесе», а твоя жена на этом драндулете?

– Неправда, – покачала головой Наташа, – очень хорошая колясочка.

– Поужинаете с нами? – предложил Орешников.

– У нас дела неотложные, – отказался за двоих Богомолов.

А Валерий Борисович вспомнил о чемодане, который стоял возле его ног.

– Возьмите, – сказал он, – в дороге пригодится. Скоро похолодает, зима впереди, а у Наташи ничего из верхней одежды. Вот мы для нее кое-что и приготовили.

В чемодане лежали норковая шуба и полушубок из чернобурки.

Глава 2

В помещении ресторанчика было уютно и тихо. А главное – пусто. Николай Михайлович специально его выбрал, чтобы не было посторонних лиц, не гремела музыка и ничто не мешало доверительному разговору. Храпычев не сомневался, что Ладейников согласится на его предложение, только «заломит» цену за свои услуги. Хотя у бывшего друга и появился неизвестно откуда роскошный автомобиль, но как был он лохом, так лохом и остался: наверняка попросит тысяч пять долларов и гарантии того, что его вернут на факультет. Вернуть можно без проблем, а сумму так же спокойно можно уменьшить вдвое… Три тысячи баксов – красная цена для этого дурачка.

Валерий Борисович появился ровно в час дня, как и обещал декану.

– Зачем вызвал?

Храпычев показал на место за столиком, а потом махнул рукой, подзывая проходившую мимо молоденькую официантку:

– Девушка, наши шашлыки готовы?

– Сейчас принесу.

– Прихватите еще свежих овощей, гранатовый сок, два по пятьдесят «Курвуазье» и лимончик.

– Я есть не хочу, – покачал головой Валерий Борисович. – И коньяк не буду: за рулем.

– Так и я тоже. И, между прочим, такую машину, какая у тебя сейчас, ни один гаишник не тормознет.

– Не буду, – твердо произнес Ладейников.

Не будет так не будет. Николаю Михайловичу было абсолютно все равно, что хочет или от чего отказывается бывший друг. Он посмотрел на Ладейникова и постарался придать лицу участливое выражение.

– Не обижайся на меня, Валера, я очень стараюсь вернуть тебя на факультет. Большую работу провожу в данном направлении.

– Тебе доклад для вице-премьера нужен.

– Нужен, конечно, но это не главное. Важнее всего дружба. В былые годы мы ведь неразлейвода были. Вспомни Геленджик хотя бы. Солнце, вино, девушки, с которыми мы тогда познакомились… Как же их звали?

Храпычев потер висок, припоминая.

– Соня и Лена, – подсказал Ладейников.

– Ну да! Помнишь, значит? И я не забыл. Валера, доклад не мне лично нужен. Дело в престиже страны.

– Я же обещал подумать.

– Соглашайся! А я, со своей стороны, гарантирую, что ты вернешься на факультет. Более того, завкафедрой тебя сделаю. А потом первым замом декана. Ну, и денег заплачу… – Храпычев помолчал секунду и выдохнул: – Три тысячи долларов.

Подошла официантка с подносом и начала выставлять на стол тарелки с шашлыками и прочими закусками. Поставила и коньяк в графинчике.

– А почему коньяк в графине? – возмутился декан. – Откуда я знаю, что вы туда налили?

– Простите, сейчас бутылку принесу, – сказала официантка, поставила графин на поднос и ушла.

– Везде норовят облапошить! – продолжал возмущаться Храпычев. – Что за страна!

– Твое предложение мне понятно, но я подумаю еще немного, – произнес Ладейников, поднимаясь из-за стола. И направился к выходу.

– Валера, неделю, не больше! – крикнул ему вслед Храпычев. – Будем считать это крайним сроком!

Ладейников вышел в вестибюль ресторана. Николай Михайлович видел, как отворилась и закрылась дверь.

– Козел, – негромко сказал он. – Еще и артачится! Ну, погоди, Валерик, заплатишь сполна за мои унижения…

Декан посмотрел на барную стойку и крикнул скучающему бармену: