Длинная серебряная ложка. Приключения британцев в Трансильвании

– Вампир, говорите? – спросила фройляйн Лайд, присаживаясь на табурет. – Оч-чень хорошо. Поведайте мне, как же вас угораздило овампириться?

Пациентка взвизгнула от счастья и тут же затараторила.

– Одной майской ночью, когда я читала у открытого окна, в комнату мою влетел он, прекрасный как падший ангел. Его смоляные кудри ниспадали на плечи, а яростный взгляд изумрудных глаз опалил все мое существо. На нем были высокие сапоги, узкие кожаные брюки, а кружевная рубашка была распахнута, обнажая белую, как алебастр, грудь… Фройляйн Лайд?! С вами все в порядке?!

Глава 3

Уолтер рассчитывал проснуться задолго до заката и тщательно изучить замок. Но когда юноша разлепил веки, за окном смеркалось, а у ворот замка старательно, будто певчие из церковного хора, выли волки. И как его угораздило столько проспать! Видимо, сказывались вчерашние треволнения. Кому приятно стать свидетелем семейной ссоры, особенно если в ней участвуют два суккуба и вампир? Как и всякий благоразумный человек, Уолтер немедленно обследовал свою шею на предмет рваных ран, но нащупал лишь адамово яблоко, которое обреталось там уже 23 года. Вампиры не спешили его кусать. Оставляли изысканную английскую кровь на десерт.

На прикроватном столике находилась керосиновая лампа – единственная уступка прогрессу – и Уолтеру удалось, как следует осмотреться. Интерьер спальни ничуть не изменился со вчерашней ночи, разве что казался еще более ветхим. В смежной комнатушке находилась ванна с арабесками плесени и все необходимое для утреннего туалета. За исключением зеркал, разумеется. Сменив ночную сорочку на обычный костюм, Уолтер вернулся в спальню, где на глаза ему попался незамеченный прежде поднос с завтраком – чашкой кофе и пищевым продуктом, который в одной из своих предыдущих жизней был пирогом. Завтрак оказался холодным как могильная плита, из чего Уолтер сделал вывод, что он простоял здесь уже несколько часов. Но, ведь кто- то же принес еду? Значит, по крайней мере, один из трех демонов может передвигаться при свете дня!

Уолтер побрился, глядя на свое отражение в чашке кофе, покончил с трапезой, и осмотрел дверь. На счастье, она была не заперта.

От одного взгляда на замок Лютценземмерн даже Энн Рэдклифф понадобились бы нюхательные соли. Казалось, слово «готический» было выгравировано на каждом кирпиче. Особенно на тех, которые уже вывалились из стен. С потолка капала вода, образуя то тут, то там хрупкие сталактиты. По коридорам гуляли такие сквозняки, что из-за них трепетали гобелены на стенах и оживали сцены охоты: вздрагивали от нетерпения гончие, неслись вперед единороги.

Уолтер прошелся по бесконечному коридору, стараясь ступать как можно тише. Даже через подошвы ботинок он ощущал стылый каменный пол. Замок впитывал стужу, а после цеплялся за нее, как ростовщик за кошель. Поистине, только немертвые могут выжить в таких суровых условиях. В конце коридора находилось высокое стрельчатое окно, некогда украшенное витражом, от которого остались только ноги рыцаря да драконий хвост. Осторожно, чтобы не порезаться об осколки стекла, юноша высунулся в окно и…

«С губ моих едва не сорвался испуганный крик. Во дворе я увидел самого графа, который держал в руках охапку досок и молоток. Пинком он распахнул входную дверь и исчез в недрах замка, в то время как я, зачарованный, продолжал стоять у окна. Наконец на меня снизошло откровение. Ну, разумеется! Каждому образованному человеку известно, что носферату почивают в гробах. Доски нужны, чтобы соорудить оную конструкцию. А если графу понадобился новый гроб, следовательно, он рассчитывал пополнить ряды немертвых. Он собирался кого-то обратить! Убить и сделать вампиром! А ведь я был единственным живым в этой долине смертной тени.

Я собрался было покинуть наблюдательный пост, как вдруг в плечо мое вцепилась когтистая рука! Медленно обернувшись, я увидел давешнюю рыжеволосую дьяволицу.

– Если вы так маетесь от скуки, – хохоча, промолвила она, – я найду, чем вас занять!

Услышав, как она собирается меня употребить, я почувствовал, что по жилам моим колючей изморозью растекается ужас! Дальнейшие подробности придется опустить из соображений морали. Могу лишь сказать, что из всех известных пыток этот демон в женском обличье выбрал самую мучительную…».

– Много еще осталось? – уныло спросил мистер Стивенс, протягивая служанке по имени Эвике очередную тарелку. Девушка вытерла ее о фартук и поставила на полку.

– На пару часов хватит. Да вы мойте, мойте, сударь. Негоже вам проводить время в праздности. А то у вас разыграется этот… как там его фройляйн называла… английский сплин!

Очевидно, что девушка была не вампиром, а их служанкой из людей. Смерть придает чертам торжественную строгость, Эвике же выглядела пухленькой простушкой, огненно-рыжей, но с такими белесыми бровями и ресницами, что казалось, будто их нет вовсе. На миловидной девице была зеленая нанковая юбка и белая блуза, поверх которой Эвике носила красный, но уже сильно выцветший корсет. Рыжие волосы убирала под косынку.

Заунывно вздохнув, юноша вперил взгляд в бадью, где среди мыльной пены выпирали белые бока тарелок, словно рифы среди штормового моря. Словно Сцилла и Харибда, черт бы их побрал! А вместе с ними и слуг как категорию!

В те дни у слуг существовал обычай выстраиваться в две шеренги у выхода, чтобы отъезжающий гость мог оставить чаевые всем, от дворецкого до поваренка. А у лондонского дяди Лэнкфорда челяди была тьма-тьмущая, и если раздавать чаевые направо и налево, самому придется жить впроголодь. В решающий момент Уолтер удирал через черный ход, так что слуги его не жаловали. По крайней мере, грелку он получал в последнюю очередь, а кофе в постель никогда не требовал, чтобы кухарка не выместила гнев на злосчастном напитке.

Но графская горничная своим нахальством затмевала всех!

– А почему вы с барышней прошлой ночью забрались ко мне в комнату? – поинтересовался Уолтер. Раз уж он застрял на кухне, можно хотя бы провести время с пользой.

– Решили погулять вечерком, да случайно туда и забрели, – пожала плечами Эвике. – По пути оказалось. Кстати, не забывайте тарелки и с обратной стороны мыть.

– Хорошо… Но граф не одобрил ваш вчерашний променад, – заметил англичанин не без злорадства. – Как он кричал, аж стены дрожали! Он всегда так суров с вами?

– Ох, и не говорите, сударь. В его сиятельстве порою просто зверь пробуждается, – доверительно прошептала девушка, – Как он наказывает бедную фройляйн Гизелу, даже вспоминать страшно! Например, может хорошую книгу на целых полчаса отобрать. Правда, потом извиняется и приносит обратно, но все равно. Хотя вы не подумайте, на самом деле он добр и милостив. Вот меня, к примеру, он взял в услужение из приюта при Монастыре Избиения Младенцев. Тогда еще покойница-графиня была жива.

«Добр, как же!»– усмехнулся про себя Уолтер, вспоминая, как графа перекосило при виде крови. Зато он понял, почему Эвике была так привязана к господам-вампирам. О том, какие порядки были в приюте со столь многообещающим названием, даже думать не хотелось!

– А с чего графа так разобрало вчера? И главное – почему он запер меня на ключ? Все это очень подозрительно.

– Мне досталось за то, что я предложила хозяину взять с вас денег за постой, – без обиняков призналась девушка. Уолтер посмотрел на нее не верящими глазами. Похоже, все слуги мира против него сговорились.

– Вот его сиятельство и обиделся, – продолжила Эвике. – Мол, это против феодальной чести. А вас он запер, потому что вы могли случайно повстречать его дочь, фройляйн Гизелу. Вы ведь молодой холостяк и все такое. Но она… Ох, как же я могла забыть!

Эвике схватила его за руку своими большими руками, мокрыми и оттого казавшимися почти нежными. Зашептала горячо:

– Вы обязательно должны с ней встретиться! Помогите моей госпоже, окажите милость. Даже капли вашей крови не прольется. Успеете уехать до Бала!

– Какого бала?

– Просто выполните просьбу фройляйн Гизелы. Просто сделайте то, что она скажет.

Не давая ему возразить, служанка вытолкала его из кухни и погнала по коридорам, которые озадачили бы даже Минотавра. У покоев виконтессы она оглядела его придирчиво, кивком велев опустить закатанные рукава, и троекратно постучалась в дверь.

– Фройляйн Гизела! Я привела гостя.

– Ах, как славно! – зазвенел девичий голос. – Пусть он входит, а ты покарауль за дверью, чтобы папа нас не застиг.

– Его сиятельство нескоро из кабинета покажется. Он мастерит новый гроб, – буднично пояснила Эвике, а Уолтер чуть не подпрыгнул на месте. Гипотеза подтвердилась!

Графская дочь стояла спиной к Уолтеру, задумчиво глядя в окно, но на шум шагов обернулась так резко, что англичанин подпрыгнул. Ему почудилось, будто она готова на него наброситься, а ее белоснежные зубы слегка удлинились. Но чего не привидится в полутемной комнате, освещенной лишь тусклым огоньком свечи? Зато красота девушки была несомненной – холодной, как лунный свет, нечеловеческой. И бледная кожа, и огромные глаза в обрамлении густых ресниц, и алые губы, и длинные черные волосы, слегка присобранные гребнем на затылке. Легкое белое платье туманом окутывало тонкий стан и слегка колыхалось на ветру. Вернее, на сквозняке.

– Садитесь, мистер Штивенс, – она указала на низкую деревянную скамеечку, и юноша повиновался.

– Что вам угодно, мисс… – решил проявить вежливость Уолтер, но поняв, что осилить эту фамилию в один присест у него не получится, сконфуженно замолчал.

– Поговорить. Просто поговорить. И еще попросить вас кое о чем, это ведь несложно, правда? – она наклонилась к нему совсем близко, и мягкие черные волосы скользнули по его щеке. Он рефлекторно сжал распятие в кармане, готовый в любой момент отразить атаку.

– Не… несложно. А о чем?

Девушка выдержала паузу. Она даже прошлась по комнате и встала возле окна, где мягко падающие тени добавляли ей таинственности. Хотя куда уж больше.

– Вы должны помочь нам найти Ее, – она выжидательно посмотрела на Уолтера.

– Ее?

– Нет, ну вы только подумайте, как она могла сбежать перед самым Балом! – уже не слушая его, говорила Гизела. – Как будто и не знает, насколько это важно для нас. Так нет ведь, наша гордячка бросает всех, и отправляемся неизвестно куда – это надо быть такой эгоисткой! Кхм, простите, я отвлеклась.

– Вам надо кого-то найти, – предположил Уолтер. – Но кого?

– Ее зовут Берта Штайнберг, если это вам о чем-то скажет, – проговорила девушка таким тоном, каким поминают Сатану.

– Штайнберг, ну конечно! Я знаю эту семью. Во всяком случае, знаком с Леонардом.

– Мои соболезнования. А это его сестра – избалованная особа, способная думать лишь о себе. И как ей не быть такой, если вся их семья купается в роскоши? Вот и возомнила, что ей все можно! – глаза девушки блеснули. – Ведь что может быть проще? Уходишь из дома, едешь, куда глаза глядят, и все проблемы решаются сами собой. О, нееет. И на нее найдется управа. Найдите ее, мистер Штивенс, и приведите ко мне! То есть… Вы ведь поможете, правда? Пожалуйста-препожалуйста? – закончила она с невинной улыбкой, словно просила очинить ей перо.

Уолтер сглотнул.

– Эм, мисс Ле… Лю…