Честь твоего врага

– Как вы понимаете, он не говорил,– холодно ответил вор,– все, что могу сказать, что этим летом он бывал на побережье, бывал в Клевере и боги знают где еще. Так что есть вероятность, что его хозяин где-то на юге. Большего не скажу. Исчез он так же тихо, как и появился, вроде как ушел на восток, хотя это, опять же, могло быть сделано для отвода глаз. Он пропал через два дня после смерти дочери эрла.

– Это все? – шагнул вперед Ким.

– Это все,– подтвердил вор,– большего вы здесь не узнаете, как ни старайтесь. Мы кинули весточку, и каждый, кто его вспомнил, все выложил. Вам придется поискать сведения где-то в другом месте.

– Что мы должны тебе за услугу? – спросил Ким.

– Ничего. Только успокойте стражников эрла. Вы все равно не добьетесь ничего большего, как бы ни старались.

Ким кивнул:

– Спасибо за сведения, мастер-вор. Надеюсь, что мы больше не встретимся.

Вор ухмыльнулся:

– Я тоже очень на это надеюсь.

Конь упал.

Они слишком спешили. Слишком расслабились, считая, что находятся в центральных провинциях королевства, где быстро передвигающейся группе не будет грозить серьезная опасность.

Да и место для засады было выбрано такое, что никто из них никогда бы не подумал, что здесь можно устроить ловушку для путников. Слишком открытое – деревья только начинали вновь сходиться к дороге. Последний час они скакали мимо засеянных зерновыми полей и видели всего нескольких крестьян, копошащихся в земле вдалеке. Даже не стали останавливаться, чтобы перекинуться парой слов, торопясь побыстрее добраться до места.

На том месте, где свалили коня, деревья росли редко, и только несколько из них стояли у дороги ближе полусотни шагов. Ужасное место для засады. Ни хорошего прикрытия, ни возможности безопасно отступить в случае чего. Однако конь, пронзенный тяжелой стрелой, упал, ясно показывая, как иногда случайности могут сыграть злую шутку с теми, кто слишком полагается только на мастерство, забывая молиться Локо.

Передние ноги коня подломились, и Виктор кубарем полетел вперед, едва успевая вытащить ноги из стремян. Гедон увидел, как Аль’Шаур спрыгнул с лошади, на ходу вытаскивая свои парные мечи. Выдернув прикрепленный к седлу шест, Гедон последовал его примеру, разворачивая лошадь в сторону ближайших деревьев. Лошадь моментально донесла его до первого дерева, и когда он оказался на земле, то был уже рядом с одним из нападавших.

Вернее, под ним. Лучник сидел на дереве и натягивал тетиву. Сидел невысоко, прячась за стволом на ветке, растущей на высоте человеческого роста. Это было слишком низко, чтобы остановить шест мечника. Лучник не успел даже перевести взгляд на противника, неожиданно оказавшегося внизу, когда в его бок вонзилось острие двойного меча.

– Вспышка! – послышался голос мага.

Ожил, подумал Гедон, зажмуривая глаза и приседая под деревом, ожил и работает без фантазий. Как только свет, проходящий даже сквозь веки, угас, он распахнул их вновь, замечая, как с соседнего дерева валится еще один лучник, не удержавшийся на своем месте от неожиданности. Мечник шагнул вперед.

Виктор видел, что из расположенного впереди леса в его сторону бегут больше дюжины разбойников. Но они были достаточно далеко, а стрела могла достать его или друзей в любой момент. Поэтому он постарался сначала хотя бы на мгновения вывести из игры лучников, давая время мечам Гедона и Аль’Шаура.

После вспышки внимание мага вновь вернулось к кучке разбойников, тоже ослепших от невыносимо яркого света и сейчас крутящихся на месте в безуспешных попытках вернуть зрение.

– Избавьтесь от лучников,– крикнул маг, не оборачиваясь,– этих оставьте мне.

Не дожидаясь, пока нападающие придут в себя, маг произнес следующее заклинание из его скудной коллекции. «Молот Небес», как он его называл. Вытянув посох вертикально вверх, он тут же опустил его в сторону врагов, как будто ударяя группу молотом. Беззвучная молния сорвалась с неба и вошла прямо в центр группы. Четверо в ее центре уже были мертвы, когда по ушам ударил на миг запоздавший гром. Молния рассыпалась на более мелкие, перебегающие от одного разбойника к другому и заставляющие их падать на землю в судорогах. Только несколько из нападавших избежали эффекта от заклинания.

Виктор скривился от боли. Два заклинания подряд даже для него, единственного из известных магов, кто мог выбрасывать свою энергию практически мгновенно, было слишком. Тем более он не был даже магом, всего лишь учеником. Учеником без приставки, без маленькой буквы в начале имени, переданной ему учителем. Учеником с очень маленьким запасом маны.

Вик нашарил в сумке сверток, полученный два сезона назад. На ощупь выдернул из него небольшой, аккуратно упакованный пакетик. После чего произнес самое простое заклинание, которое знал, из набора воздуха. Использование ветра всегда было его коньком, с той самой поры, как он по неосторожности сорвал ветку с любимого дуба учителя, не рассчитав силу волшебства и создав ураганный порыв.

Но сейчас ему требовался совсем небольшой ветерок. Это было сложно, но он не зря тренировался всю последнюю зиму. Легкий воздушный поток задул в сторону постепенно приходящих в себя разбойников.

Одним движением разорвав упаковку, Виктор пустил по ветру невесомую пыльцу горных лилий, растертую в пыль опытным алхимиком. Как только первые пылинки достигли оставшихся в живых врагов, на их лицах заиграли блаженные улыбки. Даже не улыбки, а гримасы экстаза. Предсмертного экстаза. Не зря сбор горных лилий был известен также под именем пыльцы влюбленного мертвеца.

Теперь оставалось одно – поддерживать слабый ветерок, чтобы ни одна пылинка не смогла случайно долететь обратно.

– Семь лучников прятались за деревьями. И твои,– произнес неслышно подошедший сзади Аль’Шаур,– почти два десятка разбойников. Опять катаны, ножи, луки, насколько я вижу.

– Не слишком ли много разбойников бродит по землям эрла вон Заквиэль? – спросил слева Гедон.– Мы не пробыли здесь и месяца, а это уже третий случай, включая нападение на караван Гнома.

– Придет время, и всему найдется объяснение,– философски высказался маг.– Кого-нибудь оставили в живых?

– Если только у тебя кто-нибудь выжил,– откликнулся многорукий,– мы торопились, боялись, что они успеют прийти в себя.

– Нет,– покачал головой маг,– у меня точно одни трупы. После пыльцы не выживают.

– Почему же ты раньше ее не использовал? – Гедон аккуратно обтирал о траву так и не разомкнутые мечи.

– Повода не было. Ее сложно использовать так, чтобы она попала только на врага. Малейшая ошибка, и можно положить своих.

– Ну что, едем дальше?

– Погодите,– остановил направившихся к лошадям мечников Виктор,– по дороге нам нельзя. Пыльца будет опасна больше часа. А этот час мне понадобится, чтобы прийти в себя. Нападение было очень неожиданным, и эти три заклинания выжали меня. Силы еще есть, но я измотан. Дайте мне часок передохнуть, и хорошо бы что-нибудь перекусить. Потом обыщем всех мертвецов. Может, найдем что-нибудь интересное.

Ничего интересного они не нашли. Мелкие монеты, оружие, не экзотическое, но редко используемое так далеко от побережья. Мертвецы при жизни были обычными людьми, которых ни за что было не отличить от любого воина королевства. Ни по одежде, ни по лицам, ни по вооружению.

– И все же очень это похоже на тот отряд, который убил отравителя дочери эрла,– задумчиво произнес Виктор.– Манера вести бой похожа. Группа опять слишком большая для обычных разбойников. И тоже чуть ли не желание умереть, при том что воины из них были не ахти.

– Да уж,– согласился Гедон,– из семи лучников только один попал, да и то в невинную скотину.

– Пора отправляться.– Аль’Шаур вскочил на лошадь и приглашающим жестом протянул руку магу.– Давай, забирайся позади. До Леса Чар осталось недалеко.

Со стороны земель Заквиэль Лес Чар не был окружен полями или полосой выжженной земли, которую в свое время создавали бароны в безуспешной войне с народом Леса. Просто дорога неожиданно кончалась. Обычный, достаточно сильно прореженный дровосеками лес резко превращался в глухую чащобу, сплошной завал из густо стоящих деревьев, поваленных стволов и выпирающих из земли корней. Все это месиво было опутано цепляющимися за одежду вьюнами, что делало продвижение по Лесу Чар практически невозможным.

– Оставим лошадей здесь,– вздохнул Гедон,– никуда они отсюда не денутся.

– Нет,– покачал головой маг,– дальше я пойду один. Народ Леса не любит гостей, и чем меньше людей войдет в чащу, тем легче будет дождаться хозяев.

Мечники промолчали. Им не хотелось оставлять мага одного, но в его словах была доля истины, тем более они справедливо относили к магии все то, что происходит в сказочном лесу. Соответственно, к епархии единственного мага в отряде.

Виктор сбросил меч вместе с ножнами на перевязи и взобрался на первый гниющий ствол, сразу же по щиколотку провалившись в трухлявое дерево. Обернувшись, он посмотрел напоследок на наблюдающих за ним друзей и углубился в Лес Чар.

На то, чтобы пробраться через внешний защитный пояс родины лесного народа, ему понадобилось больше часа. Каких-то триста шагов. Прыжки со ствола на ствол, попытки пробраться по узким лазам, образованным между завалами, сопровождаемые необходимостью постоянно отдирать от одежды вьюны. Несколько раз Виктору казалось, что он застрял окончательно, зажатый между поваленными стволами и опутанный цепкими вьюнами.

Когда он вышел на относительно свободный пятачок, большая часть его крепкой верхней одежды оказалась разорванной в клочья. Только легкие кожаные доспехи, сработанные в долине мастеров, выдержали испытание.

Лишь одно успокаивало мага, только выглядящего уверенным перед своими друзьями, но ни разу не бывавшего до этого в Лесу Чар. Защитная полоса закончилась, и дальше идти стало несколько легче. Это все еще была труднопроходимая чаща, но ее нельзя было сравнить с той преградой, которую он только что одолел.

Он зашагал вперед, выбирая просветы между деревьями и стараясь обходить подальше незнакомые растения. Виктор начинал жалеть, что поторопился. Но он не мог и предположить, что переход по внешнему поясу леса окажется настолько трудным и займет столько времени. Начинало темнеть, и ученик мага с трудом представлял, какой окажется ночь, проведенная в Лесу Чар.

Виктор остановился только тогда, когда идти вперед стало просто опасно из-за сгустившейся темноты. Он мог, конечно, осветить себе путь и пробираться глубже, но почему-то это казалось ему неправильным. Неправильным, не подходящим для этого леса и для этого тихого вечера в глуши.

Поэтому он сделал то, что было самым простым. Чем больше он изучал магию, чем сильнее становился, тем больше замечал в себе склонность к простым вещам. К простой еде, к простым, не обремененным глубоким смыслом разговорам и репликам между друзьями. К простым отношениям, где все было понятно и естественно: по эту сторону твоего меча – твои друзья, по другую – враги. И ничего больше. Либо ты должен защитить стоящего рядом, либо убить.