Капитан Наполеон (сборник)

– Ну а кто же будет этим счастливчиком? – спросил Лефевр, покручивая усы.

– Мой муж! – гордо ответила Екатерина, а затем, чокнувшись с Лефевром, смеясь прибавила: – Теперь вы предупреждены, земляк! Что вы скажете на это?

– Скажу, что это, быть может, окажется совсем не так уж неприятно, – ответил сержант, теребя свои усы. – Там видно будет… За ваше здоровье, мадемуазель Сан-Жен!

– За ваше здоровье, гражданин! В ожидании вашего предложения…

И оба они принялись весело прихлебывать вино, посмеиваясь над этими откровенными признаниями.

В этот момент среди столиков показался какой-то странный человек, одетый в остроконечную шапку, в длинное черное платье, усеянное серебряными звездами вперемешку с перекрещивающимися голубыми лунами и кометами с пунцовыми хвостами.

– А, вот и Фортунатус! – крикнул Бернадотт. – Это колдун! Кто хочет узнать свое будущее?

В те времена у каждого бального помещения имелся свой колдун или гадалка, которые предсказывали будущее и угадывали прошедшее всего за пять су.

В эпоху великих переворотов того времени, в такую эпоху, как канун 10 августа 1792 года, когда целому общественному строю приходилось исчезать, уступая место внезапно надвинувшемуся новому миру, в быстрой смене условий жизни неминуемо должна была развиться сильная вера в чудеса. Калиостро со своим графином, Месмер со своим чаном вскружили немало аристократических голов, а народное легковерие довольствовалось уличными ворожеями и астрологами.

Екатерине захотелось узнать свое будущее. Ей казалось, что встреча с красивым сержантом должна будет внести какую-то перемену в ее жизнь.

В тот самый момент, когда она попросила Лефевра позвать Фортунатуса и спросить его о ее судьбе, колдун подошел к группе из трех молодых людей, сидевших за соседним столом.

– Послушаем-ка, что он скажет им, – заметила Екатерина вполголоса, указывая головой на соседей.

– Я знаю одного из них, – сказал Бернадотт, – его зовут Андош Жюно. Он бургундец. Я встречался с ним, когда он служил волонтером в батальоне Кот д'Ор.

– Второй – это аристократ, – сказал Лефевр, – его зовут Пьер де Мармон. Это тоже бургундец, он из Шатийона.

– Ну а третий? – спросил Фушэ. – Кто этот молодой человек, такой сухой, с лицом почти оливкового цвета, с такими впалыми глазами? Мне кажется, что я уже видел его где-то… но где?

– Вероятно, в моей прачечной, – сказала Екатерина, слегка краснея. – Это артиллерийский офицер в отставке… он ищет места. Он квартировал около меня в гостинице «Патриотов», на улице Рояль-Сен-Рок.

– Он корсиканец? – спросил Фушэ. – Они все селятся в этой гостинице. У этого вашего клиента еще такое странное имя. Постойте-ка: Берна… Буна… Бина… нет, не так! – старался он припомнить имя, ускользнувшее из его памяти.

– Бонапарт! – сказала Екатерина.

– Да, да, именно. Бонапарт… Тимолеон, кажется?

– Наполеон! – поправила его Екатерина. – Это очень ученый человек, внушающий уважение всем, кто его видит.

– У него такое отвратительное имя, у этого Тимоде… Наполеона Бонапарта… и такая печальная физиономия! Ну, вряд ли он когда-нибудь добьется чего-либо! Такого имени даже и не запомнишь! – проворчал Фушэ, а затем прибавил: – Однако внимание! Колдун уже говорит им. Но что он может предсказать?

Молодые люди замолчали и стали прислушиваться, а Екатерина, вдруг ставшая очень серьезной, настроенная несколько мистически благодаря близости чародея, шепнула Лефевру на ухо:

– Я очень хотела бы, чтобы он предсказал много счастья Бонапарту. Это такой достойный молодой человек! Он поддерживает четырех братьев и сестер. А он далеко не богат, настолько, что, видите ли, я никак не могу решиться представить ему счет. А он мне много должен за стирку белья! – прибавила она с легким вздохом встревоженного коммерсанта.

Тем временем Фортунатус, покачивая остроконечной шапочкой, важно рассматривал руку молодого человека, которого Бернадотт назвал Жюно.

– Твоя карьера, – замогильным голосом начал он, – будет блестящей и удачной. Ты станешь другом великого человека. Ты будешь спутником его славы. Твою главу увенчает герцогская корона… ты будешь победителем на юге.

– Браво! В настоящий момент я сижу на половинном пайке! Ты обещаешь утешительные вещи, друг! Но скажи мне, какой смертью умру я после такого счастья? – воскликнул Жюно.

– Ты умрешь в сумасшествии! – мрачно произнес колдун.

– Черт! Начало твоего пророчества гораздо приятнее конца! – смеясь, сказал второй, которого Бернадотт назвал Мармоном. – Ну, а мне ты тоже предскажешь сумасшествие?

– Нет! Ты будешь жить на несчастье родины и на позор себе. После существования, полного славы и счастья, ты изменишь своему повелителю, станешь предателем своей родины, и твое имя получит печальную известность Иуды Искариотского!

– Ну ты не очень-то щадишь меня в своих предсказаниях! – с громким смехом воскликнул Мармон. – Ну, а что ты предскажешь нашему товарищу?

С этими словами он указал на молодого артиллерийского офицера, к которому Екатерина питала столько участия.

Но тот резко отдернул руку и сказал суровым тоном:

– Я не желаю знать будущее. Я сам знаю его. – Он простер руку по направлению к небу, кусочек которого виднелся сквозь забор из дранок, окружавший садик «Во-Галя», и сказал дрожащим голосом: – Видите вы там звезду? Нет, не правда ли? Ну а я вот вижу ее; это – моя звезда!

Чародей отошел от их стола.

Екатерина знаком подозвала его; он подошел к компании и сказал, глядя на двоих гвардейцев:

– Пользуйтесь вашей молодостью… ваши дни сочтены!

– А где мы умрем? – спросил один из тех, которым было суждено умереть за свободу десятого августа среди прочих героев, расстрелянных швейцарской лейб-гвардией.

– На ступенях дворца!

– О, как это величественно! – воскликнул Бернадотт. – А мне ты тоже собираешься предсказать трагическую смерть… с дворцом?

– Нет, твоя смерть будет очень тихой. Ты воссядешь на трон, и после того как отречешься от своего знамени и победишь прежних товарищей по оружию, ты опочиешь в далекой, обширной гробнице около ледяного моря…

– Но если товарищи все разберут себе, то что же останется для меня? – спросил Лефевр.

– Ты, – сказал Фортунатус, – женишься на той, которую полюбишь, ты будешь командовать громадной армией, и твое имя постоянно будет синонимом храбрости и порядочности!

– Ну а мне что вы скажете, гражданин колдун! – пролепетала Екатерина, почувствовавшая невольную робость, что, наверное, случилось с ней в первый раз в жизни.

– Вы, барышня, станете женой того, кого полюбите… и будете герцогиней!

– Значит, в таком случае мне тоже надо стать герцогом! Генерала с меня не хватит? – весело спросил Лефевр. – Эй, колдун! Докончи же свои предсказания, скажи мне, что я женюсь на Екатерине и что мы с ней станем герцогом и герцогиней!

Но Фортунатус медленно пошел прочь, не обращая внимания ни на смех молодых людей, ни на любопытные взгляды женщин.

– Однако! – сказал Фушэ. – Этот колдун очень изобретателен. Вам он предсказал самые высшие должности и отличия, а мне не сказал ничего. Значит, я никогда не стану важной особой?

– Да вы уже были священником, – сказала Екатерина, – кем же вы еще хотите стать?

– Я был просто проповедником, моя милая, а в настоящее время я просто патриот, враг тиранов. Кем я хотел бы стать? О, это так просто! Министром полиции!

– Вы, может быть, и станете им. Вы так хитры, так умеете держаться в курсе всего происходящего, всего, что говорят, гражданин Фушэ! – отрезала Екатерина.