Тонкий вкус съедаемых заживо. История лжи и подлости

– Давай поактивнее, – Саша крутнул по столу чайную кружку, – начинай делать что-то. Поменяй нахер для начала двадцать лимончиков евро на таджикские сомы. Народ побежит к тебе с вопросами, а ты la dinamico? Или как там по-итальянски? Поменял хорошее на лучшее.

– Да… Бек-офис первый примчится… – хихикнул Кирьян.

Тем временем на противоположной стороне зала Дайнечка начала «вставлять пистон» Фадееву. Она стояла около его стола в окружении эксперта по кассовым операциям Адронниковой Нинки и главного позиционера Аркаши Качко. Андронникова показывала всем листок с какой-то табличкой.

Оказывалось, что в кассе лежит мертвым грузом сорок миллионов российских рублей, и он, Толян-Перетолян вывозить их в Россию-матушку совсем не спешит. А ресурсов по рублям как всегда не хватает. Толстяк Качко с интеллигентно-умиленной гримасой на лице кивками и даканьем подтверждал, что, да, ресурсов не хватает. Он ненавидел Фадеева.

– Я спрашиваю, почему столько рублей в кассе? – голос Людмилы Николаевны приобретал истеричный оттенок.

– Свозили из всех филиалов, Людмила Николаевна, сегодня утром приехала последняя партия, все вывезем, – здоровый и высокий Толик выглядел монстром по сравнению с хрупкой маленькой женщиной-царицей.

– Когда?

– В понедельник.

– В понедельник? Да ты что, с ума сошел, Фадеев? Я тебя спрашиваю! Чтобы завтра же они были в Москве, – царица негодовала.

– Они же не упакованы, не затаможены, да даже если они бы были готовы, то им все выходные придется проваляться на таможенном складе в Москве. Зачем лишние риски? – Фадеев цеплялся за аргументы, как за скалы, едва пересиливая ветер эмоций Дайнеко.

– Почему не вывез раньше? По-че-му?

– Да они в среду и сегодня приехали… практически вся сумма. Фадеев был прав. Но занесенный топор должен рубить.

– Чтобы все было вывезено в понедельник! Понятно? Если хоть что-то останется – сто процентов премии! На контроле! – и маленькая, остроносая, с «дулей» из волос на голове женщина-хозяин метнулась к выходу. Даже не зашла в стекляшку к своему «другу» и любимцу начальнику департамента ресурсов Диме Ласке. А там ее, скорее всего, ждали. Ничего – зайдет потом.

«Не везет Толяну», – думал Саша, провожая глазами зампреда. Одетая в черный дорогой деловой костюм с белой блузой, Людмила Николаевна была в леопардовых ярких полусапожках. Такая вот безвкусная деталь.

Потихоньку покупая и продавая, выполняя заявки корпоративщиков и ресурсников, подобрались к обеду. Саша «конфирил»[8 - Заключал.] на рейтеровском «окне»[9 - Международная дилинговая система Reuters.] сделки. Подошел Фадеев.

– Приглашаю уважаемых господ пойти откушать, – это был практически ежедневный ритуал.

– Идем, идем, – Саша нащупал в пиджаке кошелек.

– Я – пас. Надо по делам отъехать ненадолго, – Игорь заносил свои сделки в информационно – дилинговую систему.

– Серый, пошли с нами закусим, – отдельное предложение поступило к Кирьяну.

– Нет, не пойду. Вы там сейчас без очереди начнете лезть. Я так не могу.

– Смотри. Когда надумаешь, в буфете останется капуста одна. А от нее пучит. Саша поднялся, и они вдвоем пошли к выходу.

– Ты слышал этот цирк? – Толик нажал кнопку электронного замка.

– С рублями? Да уж.

– Эта сучка Нинка просто достала меня. Дайнечка подойти еще не успела, как она, падла, тычет ей листок – рублей до хера в кассе. Не спросила у меня, ничего. И заложила. Не знает, что к чему… хоть бы раз спустилась в кассу – посмотрела, как люди с деньгами работают… а закладывает – будь здоров. Я с ней сколько раз разговаривал – бесполезно. Говорит – надо мной руководитель только Дайнеко. Нахер она мне нужна еще руководить ей. По-человечески не понимает, дрянь. Как в песне Меладзиной – «Она была актрисою с огромной красной писою…»

Саша засмеялся. Приколист этот Толян.

– Она год назад замуж вышла. И чего ей, скотине, не забеременеть. Плюс боров этот Качко: «Да, да, ресурсы нужны-перенужны».

– Вокруг одна ложь, – сказал Саша, – обманом взяла парня, у нее, когда она в бизнес к нам пришла, помнишь, какие сиськи были?

– Какие? – Толику нравилась эта тема.

– А никаких… Ей медведь в детстве хотел наступить на ухо, но промазал. И наступил на грудь.

Толик рассмеялся.

– Нет ни хера сисек, шаром покати… А сейчас? – продолжал Саша, – у нее практически третий размер… Это какой же отвратительный пуш-ап она носит! И компенсирует морально она это тем, что таких кренделей, как ты, закладывает. Королева сайта дабл-ю дабл-ю дабл-ю, сисек-точка-нет. Муж женился на том, чего нет, не было и не будет. Обманутый вкладчик. Как будет по-английски вата? Не помнишь?

– The yata… или нет – The WATA, – проникновенно выдохнул Фадеев.

– The wonder bra with a lot of WATA on the sukagirl. Заметно повеселело.

– Да… Как же в декрет отправить эту Нинку-щетинку… – настроение у Толика повышалось, – надо мужу позвонить… Типа алло, алло. Это Нинын муж? С работы звонят. Вы там собираетесь в декрет уходить? Женился – так давай, задвигай…

– А ты его видел? Я, по-моему, их видел в городе один раз… Мальчик-размазня… Он сам себе не задвинет, не то что кому-нибудь другому… Жертва передоза укропной воды…

Веселые, они зашли в буфет.

В буфете как всегда была очередь. От очереди отходили своего рода людские отростки. Была такая традиция – занимать очередь одному человеку, а остальные подходили потом. И стоя третьим или четвертым, ты мог стоять целый час, пропуская вперед людей. Традиция жутко не нравилась тем, кто стоял сзади, и яро поддерживалась теми, кто стоял впереди. Вот и сейчас приход Саши с Толяном ознаменовался недовольным, еле слышным, но слышным все-таки ропотом, – «Да сколько ж их на… достали вперед залезать… да сколько ж можно…»

Ресурсники уже были здесь. Вадик Лесной со своими напарниками Михой Максимовым и Валерой Корсуном, не стесняясь в выражениях, обсуждали недавний проигрыш городской футбольной команды. Стоящей впереди бухгалтерии и нервничающей сзади корпоративной братии волей-неволей приходилось слушать, какие наши футболисты пидоры и гандоны.

– Так, ну что у нас здесь? – обозначил свое присутствие Толик. Саша, молча, встал в конце отростка очереди, название которому «казначейство».

– Игнатьев, чего ты здесь стоишь? Я тебе очередь не занимала! – злющим взглядом в Саню впилась Анька Иртышева – казначейский специалист по банковским металлам.

Она сегодня занимала на всех очередь, и теперь, по-видимому, решила его выгнать. Это было не в первый и даже не во второй раз. Она лютой ненавистью ненавидела Игнатьева, больше, чем советские люди фашистов, чем кошки собак, чем мыши кошек. Ее ненависть была безгранична. Когда-то, много лет назад, между ними в банке был конфликт, никто уже не помнил, в чем он заключался. Но склочная по своей натуре Анька довела этот конфликт до абсурда. Везде и во всем она выступала против Игнатьева. Это был, наверное, своеобразный способ выделиться в толпе. По крайней мере, так это понимал Саша. Вот и сейчас она начинала представление. Все, впрочем, с удовольствием навострили уши.

– Ох и неравнодушна ты ко мне, Аня. Сразу заметила, что пришел. Может, хочешь чо? – Саша делал расслаблено-насмешливое лицо.

– В конец очереди становись! Для тебя не занимала! Иди в конец! – Иртышева заводилась.

– Как ты любишь это слово – «конец»! Тебе приятно его слышать? Приятно произносить? В конце концов, для женщины это логично. Подошла бы по-тихому, пригласила вечером к себе. Я бы подумал.

– Да ты… Жлобяра ты! – непонятно к чему сказала Анька.

– Ну почему же? Я бы к тебе бутылочку водочки взял, полпалочки колбаски… Больше я не съем…

В очереди засмеялись. Анька отвернулась, неслышно прошептав что-то. На сегодня хватит. Как она уже достала, эта Иртышева. Саша послал ее нахер. Мысленно.

– Слышь, Саня, Толян. Давайте завтра завалимся в кабак куда-нибудь. Посидим – побухаем. Давно не собирались, – предложил Максимов, – Как вы?

– Можно, – сказал Фадеев.

– Я не против, – Саша взял поднос, – завтра все решим.