Язык тела. Азбука человеческого поведения

Уединенность в Англии достигается старательно выстроенными отношениями. В Америке вы разговариваете со своим соседом по дому, поскольку живете рядом. В Англии то, что у вас есть сосед, вовсе не означает, что вы вообще знакомы.

Известна история об американце, выпускнике колледжа, который познакомился с английской леди на борту лайнера по пути в Европу. Англичанка соблазнила парня, и у них был бурный роман.

Месяц спустя американец оказался на большом и очень официальном обеде в Лондоне, среди гостей, к своему восторгу, увидел леди Икс. Подойдя к ней, он сказал:

– Здравствуй! Как дела?

Опустив свой патрицианский нос, леди Икс произнесла отчетливо и чопорно:

– Нас, кажется, не представляли друг другу.

– Но… – пробормотал удивленный молодой человек, – ты, конечно, помнишь меня? – Затем, набравшись смелости, добавил: – Послушай, только месяц назад мы спали вместе, пересекая океан.

– И это, – с ледяным спокойствием произнесла леди Икс, – вы считаете официальным знакомством?

В Англии отношения создаются не по принципу ближайшего соседства, а в соответствии с социальным положением. Вы не обязательно станете приятелем своего соседа, если у вас разное социальное положение. Это не только традиция, но и результат перенаселенности. Французы, подобно англичанам, также живут скученно, но иные исторические традиции привели к иному результату. В то время как скученность явилась причиной, по которой англичане с необычным уважением относятся к частной жизни, французы с большим участием относятся друг к другу.

Француз встречает ваш взгляд, прямо глядя вам в глаза. В Париже женщин не зазорно пристально разглядывать на улицах. Многие американки, возвратясь из Парижа, чувствуют себя на родине недооцененными. Француз всем своим видом передает невербальное послание: «Ты мне нравишься. Я, вероятно, никогда не познакомлюсь и не заговорю с тобой, но я оцениваю тебя по достоинству».

Ни один американец не смотрит так на женщину. Это было бы воспринято как грубость, а вовсе не высокая оценка.

Во Франции скученность населения вызвана ограниченностью пространства, но это же обстоятельство породило большее участие в жизни друг друга. Во французских парках пространство организовано иначе, чем в американских. Французы любят открытые пространства, это заметно и в городах.

Американцы относятся к этому совершенно иначе. Нью-Йорк – чрезвычайно перенаселенный город, и по этой причине у нас развилось стремление к уединенности. Житель Нью-Йорка традиционно известен своим «недружелюбием и грубостью», и, как ни странно, подобное развилось из уважения к частной жизни соседа. Мы не станем вторгаться в эту частную жизнь, поэтому мы игнорируем друг друга в лифтах, в метро, на людных улицах.

Мы шагаем рядом в своих собственных маленьких мирках, и, когда эти мирки вынуждены соприкасаться, это нас обескураживает, мы всегда опасаемся, что мотивы наших поступков будут неправильно истолкованы.

На языке тела мы кричим: «Я вынужденно, случайно задел вас, но моя скованность говорит вам, что я никоим образом не намерен нарушить вашу неприкосновенность». Вторжение – наихудший грех. Заговорите с незнакомым человеком в Нью-Йорке – и вы встретите удивленную, настороженную реакцию.

Только во времена больших кризисов барьеры рушатся, и тогда мы понимаем, что жители Нью-Йорка вовсе не враждебны, но скорее робки. Во время памятного отключения электроэнергии на северо-востоке все потянулись друг к другу, чтобы помочь, успокоить, ободрить и передать немного тепла, и в течение нескольких долгих часов город был местом, полным жизни.

Затем свет включили – и мы вернулись в наши зоны суровой уединенности.

За пределами Нью-Йорка, в маленьких американских городках, более открытое, дружелюбное поведение. Люди здороваются с незнакомцами, улыбаются им и часто вступают в разговор. Однако в очень маленьких городках, где все знают друг друга, где личная жизнь на виду, к незнакомцу могут относиться столь же неприветливо, как и в очень большом городе.

4

Вторжение в чужое пространство

Защита зон тела

С первого взгляда трудно понять точное соотношение между личными пространствами, зонами или территориями и кинесикой – языком тела. Но если мы не поймем основных принципов индивидуальных пространств, то не сможем оценить, что происходит, когда вторгаются в эти территории. То, как мы реагируем на вторжение в наше личное пространство, во многом связано с языком тела. Мы должны понимать наше собственное агрессивное поведение и наши реакции на агрессию других, если намерены понять, какие сигналы мы посылаем и получаем.

Возможно, самая трогательная история о вторжении в зону личного пространства написана почти полвека назад Х. Де Вере Стакпулом и называется «Голубая лагуна». Это история о маленьком ребенке, попавшем в результате кораблекрушения на тропический остров вместе со старым моряком. Моряк растит мальчика до тех пор, пока тот не становится самостоятельным, а затем умирает, и ребенок растет вплоть до зрелого возраста в одиночестве, затем встречает юную полинезийку и влюбляется в нее. В романе рассказана их любовная история. С детства девушке внушали, что к ней запрещено прикасаться любому мужчине. Борьба чувств с этим племенным табу завершается позволением юноше прикоснуться к юной полинезийке – это и составляет финал трогательной истории.

Архаическое представление о том, что человек может встать на защиту зоны своего тела и личной неприкосновенности, привело Стакпула к исследованию этой темы, но только в последнее десятилетие ученые начали понимать сложное значение личного пространства.

В предыдущей главе я рассказывал о психиатре, который с помощью пачки сигарет преподал мне урок относительно вторжения в личное пространство. Он, в свою очередь, научился многому из того, что знал, наблюдая реакцию пациентов в больницах для душевнобольных – этом изолированном микрокосмосе, который отражает общие закономерности внешнего мира. Но психиатрическая больница является и весьма специфическим местом: ее обитатели более поддаются внушению и более склонны к агрессии, чем нормальные мужчины и женщины, и часто их поведение искажает реакцию психически здоровых людей.

Насколько агрессивно поведение душевнобольного к другому человеку, зависит от иерархического положения последнего. Это тест на господство. В любой больнице для душевнобольных один-два пациента добиваются более значимого положения агрессивным поведением, но их всегда сможет «привести в чувство» один из санитаров. В свою очередь, тот находится в подчинении у медсестры, а она у врача.

Эта весьма реальная иерархия, отмеченная в этих учреждениях, такова же и во внешнем мире, – в армии или бизнесе, где существуют определенные степени значимости. В армии иерархия обозначена определенной системой символов: нашивками, птичками, звездочками. Но и без символов сохраняется сложившийся порядок подчинения. Я видел в душевой рядовых, почтительно относившихся к сержантам, хотя те не имели на себе знаков различия. Своим поведением и манерой держаться они были способны передать языком тела вполне понятное сообщение о своем звании.

Путь наверх

В мире бизнеса, где не носят ни нашивок, ни других очевидных символов, наблюдается та же способность обнаружить свое социальное превосходство, это характерно для всех людей, занимающих высокое положение. Как они это делают? Какие способы используют, чтобы заставить подчиняться себе, какие уловки применяют в ожесточенной конкурентной борьбе за свою должность?

Два исследователя попытались понять это, засняв серию немых фильмов. У них было два актера, которые играли роли руководителя и посетителя, и они менялись ролями в различных эпизодах. В одной сцене человек сидит за письменным столом, а другой, играющий роль посетителя, стучит в дверь, открывает ее и подходит к столу, чтобы обсудить какой-то деловой вопрос.

Публику, смотревшую фильм, попросили оценить руководителя и посетителя. Из оценок начал вырисовываться определенный набор правил. Посетитель оказывался в наиболее униженном положении, когда останавливался у двери и, стоя у порога, разговаривал с сидящим за столом человеком. Посчитали, что он имеет больший вес, когда проходит половину расстояния до стола, и наибольший – когда подходит вплотную к столу и стоит непосредственно перед сидящим руководителем.

Другим фактором, влиявшим на положение посетителя, по мнению наблюдателей, был промежуток времени между тем, как он стучал и входил, а для сидящего за столом руководителя – время между тем, когда он слышал стук и отвечал на него. Чем быстрее посетитель входил в комнату, тем более значительным он выглядел. Чем больше времени требовалось руководителю для ответа, тем больший вес имел он.

Было очевидно, что все происходящее связано с освоением пространства. Посетителю позволяют войти на территорию руководителя, и уже одним этим автоматически означено более высокое положение руководителя.

То, как далеко на его территорию проникнет посетитель и как быстро он это сделает, другими словами, насколько решительно он бросит вызов личному пространству руководителя, будет свидетельствовать о его положении.

Большой начальник войдет в кабинет своего подчиненного без предварительного доклада. Подчиненный же будет ожидать за дверью, пока ему не позволят войти. Если начальник разговаривает по телефону, подчиненный может на цыпочках выйти и зайти позднее. Если подчиненный разговаривает по телефону, начальник обычно утверждает свой статус, стоя над подчиненным, пока тот не забормочет: «Позвольте мне перезвонить вам» – и затем уделит боссу максимальное внимание.

В деловом мире постоянно происходят перемещения, идет борьба за повышение по службе, и таким образом символы положения становятся весьма необходимой частью этого процесса. Руководитель с «дипломатом» наиболее очевидный символ, и нам всем известен анекдот о человеке, который носит в «дипломате» только свои бутерброды, но это важно для имиджа, который он старательно формирует. Я знаком с чернокожим министром, деятелем в области образования, который много путешествует по стране. Он рассказал мне, что в городах американского Юга, в центральных кварталах или в отеле он появляется только в деловом костюме и с «дипломатом». Эти два символа придавали ему определенную значимость, которая отличала его от «ниггера».

Большой бизнес использует множество символов, свидетельствующих о положении. Большая фирма медикаментов в Филадельфии заработала на продаже транквилизаторов достаточно денег, чтобы построить новое здание для быстро увеличивающегося штата сотрудников. В здании могло быть любое количество офисов и рабочих помещений, но совершенно сознательно компания оборудовала их в соответствии со статусом работников. Угловые офисы на самом высоком этаже предназначались для высшего персонала, угловые этажом ниже – для персонала рангом пониже, еще менее важные руководители имели офисы без угловых окон, следующие по положению за ними работали в офисах вообще без окон, у персонала рангом еще ниже были отгороженные отсеки со стенами из дымчатого стекла, без дверей, а персонал ступенью еще ниже занимал помещения, разгороженные перегородками из прозрачного стекла. Чиновники самого низкого ранга сидели за столами в общей комнате.

Ранг сотрудника определялся совокупностью разных обстоятельств: важностью работы, зарплатой, ученой степенью. Степень доктора медицины, например, давала любому человеку, независимо от его зарплаты и стажа работы, право иметь закрытый офис. Доктор фармакологии мог иметь или не иметь такой офис – в зависимости от других факторов.

Внутри этой системы оставалось достаточно пространства для множества других знаков, свидетельствующих о важности занимаемой должности. Занавеси, коврики, деревянные столы, а не металлические, мебель, кушетки, стулья и, конечно, наличие секретарши – все устанавливало степень значимости.

Важным элементом в этой системе было различие между кабинками с матовыми стеклами и с простыми. Кабинет с простыми стеклами автоматически означал незначительную роль служащего. Его территория в наибольшей мере была открыта для визуального вторжения, следовательно, он был намного более уязвим.

Как стать лидером

Открытие территории и вторжение в чужое пространство – важные показатели ранга в бизнесе. Что же такое лидерство? Какими способами или как языком тела заявляет о себе лидер?

В годы перед Второй мировой войной Чарли Чаплин снял фильм под названием «Великий диктатор». Как и во всех его фильмах, там во многих эпизодах используется язык тела, но самый великолепный из них – сцена в парикмахерской.

В этом эпизоде Чаплин в роли Гитлера и Джек Оуки в роли Муссолини бреются, сидя в соседних креслах. Действие сосредоточено вокруг попыток каждого из них занять господствующее положение по отношению к другому, чтобы утвердить свое лидерство. Поскольку они прикованы к креслам, их лица намылены, а на шеях салфетки, остается только один способ достичь господства – контролировать высоту кресел. Они могут опускать и поднимать их. Побеждает тот, чье кресло окажется выше.

Господство, достигаемое с помощью физического возвышения, общеизвестно, оно существует и в животном мире. Недавние исследования показали, что среди волков вожак стаи утверждает свое превосходство, борясь с молодым или волком из другой стаи; он опрокидывает побежденного на землю и стоит над ним. Поверженный зверь выражает свою готовность подчиниться, ползая перед вожаком стаи и подставляя ему свою глотку и живот. Вопрос в том, кто выше.

То же происходит и у людей. Мы все знаем о традиции коленопреклонения перед королями, идолами, алтарями. Поклоны и реверансы в большинстве случаев являются знаками своего подчиненного положения. Все эти действия выражают послание на языке тела: «Ты выше меня, следовательно, ты господин».

Один мой знакомый, молодой человек ростом больше метра восьмидесяти, чрезвычайно преуспел в бизнесе благодаря умению поставить себя на место своих коллег. Наблюдая, как он ведет себя в некоторых успешных деловых операциях, я понял, что при малейшей возможности он горбился, сутулился, чтобы его партнер уверился в своем превосходстве.

В семье кресло главного члена, обычно отца, будет находиться во главе прямоугольного или овального стола. Предпочтение, отданное круглому столу, часто расскажет кое-что об особенностях семьи. Точно так же при дискуссиях, когда все участники группы сидят за столом, лидер автоматически занимает положение во главе его.

Это вовсе не открытие, мы находим его в истории о короле Артуре и его Круглом столе. Стол был круглым, так что вопроса о господстве не возникало и все рыцари, сидя за ним, пользовались равным уважением. Однако, где бы ни сидел сам Артур, он господствовал над всеми, и статус рыцаря снижался в зависимости от того, как далеко он находился от короля.

Управляющий крупной фармацевтической компанией, в которой я работал, имеет офис, где, помимо его письменного стола и кресла, есть диван, стул и кофейный столик с парой кресел вокруг него. Официальный или неофициальный характер встречи зависел от того, куда он усаживался. Если приходил посетитель, с которым предполагалась неофициальная встреча, управляющий обходил вокруг своего стола и проводил посетителя к дивану, мягкому креслу или кофейному столику. Если предстояла чрезвычайно официальная встреча с посетителем, он оставался за своим столом.