Религия древних кельтов

Новоахейская религия в Греции и ведические священные книги Индии рассматривали богов и героев коренных жителей как демонов или домовых. Христианство в Ирландии оценивало древних богов так же сурово. С другой стороны, именно главные христианские книжники превратили старую мифологию в историю и сделали древних богов и героев королями. Несомненно, уже существовали мифы, рассказывавшие о происхождении правителей и народа от божеств, точно так же как галлы говорили о своем происхождении от Диспатера, считали себя потомками богов инки в Перу, микадо в Японии и цари в Уганде. Это – повсеместная практика, и это упростило христианским летописцам задачу преобразовать миф в историю. В Ирландии, как и в других местах, миф, несомненно, рассказывал о чудовищных расах, населявших землю в более древние времена, о борьбе аборигенов и пришельцев, об их богах, хотя коренные боги могут в некоторых случаях отождествляться с кельтскими богами. Поэтому множество мифических элементов можно найти в хрониках Древней Ирландии. Но сами летописцы были всего лишь продолжателями процесса, который, должно быть, начал действовать, как только стало ощущаться влияние христианства. Однако они страстно стремились доказать происхождение ирландцев и более древних народов от древних библейских персонажей – процесс, дорогой для сердца современных англо-израиль-тян, основанный на необузданном романтизировании летописцев.

Различные истории рассказывались о первом населении Ирландии.

Банба, с двумя другими дочерями Каина, пришел сюда с пятьюдесятью женщинами и тремя мужчинами, только чтобы умереть от чумы.

Затем три рыбака открыли Ирландию, и «они смело приняли во владение остров Банбы Честных Женщин». Уйдя, чтобы привести своих жен, они погибли в потопе в Туат Инбе.

Более популярным было описание пришествия внучки Ноя Цессайр, с отцом, мужем и третьим мужчиной Ладру, «первым мертвым человеком Ерина», и пятидесятью девицами. Ее пришествие было результатом принятия совета лаимх-дхиа, или «ручного бога», но их судно потерпело крушение, и все, кроме ее мужа Финнтайна, который пережил столетия, погибли в потопе. Судно Цессайр было менее пригодно к использованию, чем судно ее прародителей! Они погибли в потоке Партолон («не мудрее, чем другие»), который увеличивался на земле до тех пор, пока не уничтожил их всех, за исключением Туана Мак Карайла, который, после многих трансформаций, спустя столетия рассказал историю Ирландии С. Финнену. Выживание двойников Финнтайна и Туана было изобретением летописцев, чтобы объяснить, как сохранилась история колонистов, которые все погибли. С другой стороны, Китин, отвергая единственную теорию оставшегося в живых как противоречащую Священному Писанию, предполагает, что «надземные демоны» открыли все это летописцам, если действительно не обнаружили, что это выгравировано «железным пером и свинцом на скалах».

За двести лет до пришествия Партолона пришли фоморы, и они и их вождь Сихол Грисенхос боролись с Партолоном в Мэг Ите, где они потерпели поражение. Согласно летописцам, они были демонами и потомками несчастного Хама. Ненний считает Партолона и его людей первыми скоттами, которые пришли из Испании в Ирландию. Следующими прибывшими были люди из Немед, которые вернулись в Испанию, откуда они пришли (Ненний), или умерли, согласно некоему человеку (Туану). Они также были потомками неизменного Ноя, и во время их пребывания в Ирландии им весьма мешали фоморы, которые оправились от поражения и наконец одолели немедян после смерти их предводителя. С острова Тори фоморы управляли Ирландией и вынудили немедян платить им ежегодно накануне Самайна (1 ноября) две трети зерна, молока и детей, родившихся в течение года. Если фоморы – это боги тьмы или, скорее, коренные божества, то дань можно объяснить как смутную память о жертве, предлагаемой в начале зимы, когда влиятельны силы тьмы и упадка. На острове Тори у фоморов была башня из стекла. Однажды это заметили ирландцы, которым показалось, что на ее зубчатых стенах были люди. Через год они напали на башню и были разбиты на море. От оставшихся в живых, спасшихся с разбитого флота, произошли ирландцы. Согласно другой версии, их противниками были немедяне. Тридцать из них пережили свое поражение, некоторые из них переселились в Шотландию или Мэн (бритты), некоторые – в Грецию (чтобы возвратиться как фирболги), некоторые – на север, где они узнали магию и вернулись как Туата Дe Дананн. Фирболги, «люди с мешками», негодуя на позорное обращение с ними со стороны греков, убежали в Ирландию. Они включали в себя собственно фирболгов, Фир Домнанн и Галиойн. Есть основание думать, что фирболги были докельтским населением Ирландии, и фоморы – их божествами, враждебными богам кельтов. Фирболги – это вассалы Айлиль и Медб, и вместе с тем Фир Домнанн и Галиойн враждебны к Кухулину и его народу, так же как фоморы – к Туата Дe Дананн. Борьба народов и их богов были тесно взаимосвязаны.

Туата Де Дананн пришли с неба – идея, согласующаяся с их характером как добрых богов, которые, согласно поздней легенде, пришли с севера. Туата Де Дананн достигли Ирландии в Бельтайн, покрытый волшебным туманом, и наконец, после одного или, по другим сведениям, двух сражений победили фирболгов и фоморов при Маг Туиред. Более старую историю об одном сражении можно рассматривать как мифологизированное описание борьбы сил природы. Первое сражение описывается в XV–XVI веках в манускриптах, и там же упоминается о втором сражении, наполненном древними реминисценциями и составленном из различных древних документов. Фирболги, побежденные в первом сражении, после больших потерь присоединились к фоморам. Тем временем Нуаду, король Туата Дe Дананн, теряет свою руку, и, поскольку ни один правитель с физическим недостатком не мог сидеть на престоле, власть была передана Бресу, сыну фоморца Элатхи и его сестры Эри, женщины из Туата Де Дананн. Однажды Эри заметила серебряную лодку, плывшую через море. Из нее вышел великолепный герой, и без долгих раздумий пара, подобно любовникам у Теокрита, «возрадовались в супружестве». Герой Элатха предсказал рождение у Эри сына, настолько красивого, что он должен стать эталоном, по которому будут мерить все красивые вещи. Он дал ей свое кольцо, но она должна была отдать его только тому, на чей палец оно подойдет. Это был ее ребенок Брес, и по этому признаку его позже, в изгнании, узнал его отец, и он получил помощь против Туата Дe Дананн. Подобно другим чудесным детям, Брес рос вдвое быстрее, чем любой другой ребенок, пока ему не исполнилось семь лет. Хотя Элатха и Эри были братом и сестрой, она была из Туата Дe Дананн. Здесь некоторая несогласованность мифа; в других описаниях фоморы и Туата Де Дананн были союзниками. Последние только прибыли, но уже соединились в браках с фоморами. Этого противоречия избегали летописцы, но это указывает на то, что оба народа имели статус божественных, и, хотя они конфликтовали, они соединялись в браках.

Второе сражение произошло через двадцать семь лет после первого, в Самайн. Эта борьба, подобно первой, происходила на равнине Маг Туиред, хотя в более поздних описаниях одно сражение происходит на Маг Туиред в Майо, а другое – на Маг Туиред в Слиго. Противоречиво то, что торжествующие победу Туата Де Дананн в тот период, когда Брес был их вождем, должны были отдавать дань фоморам. Очевидно, в более старых описаниях эта дань, должно быть, была наложена до первого сражения и была его причиной. Но почему божественные Туата Дe Дананн могли когда-то оказаться в подчинении? Вопрос остается открытым, но ответ, возможно, кроется в аналогичных мифах о подчинении или смерти божеств, подобных Иштар, Адонису, Персефоне и Осирису. Брес взыскивал дань молока от всех безрогих серовато-коричневых коров, коров Ирландии пропускали через огонь и мазали пеплом – миф, основанный, возможно, на ритуале огня во время Бельтайна. Жадный Брес был осмеян, и «с того часа ничего, кроме упадка, не было на нем», и, когда Нуаду, придя в себя, потребовал престол, он пошел собирать войско фоморов, и они пошли против Туата Де Дананн. В сражении Индех ранил Огму, а Балор убил Нуаду, но сам был смертельно ранен Лугом. Вслед за этим фоморы убежали в свою собственную область.

Туата Де Дананн оставались хозяевами Ирландии до пришествия милезианцев, названных так по имени Миля, сына Биля. Итх, которого послали на разведку, убили, и тогда милезианцы силой вторглись в Ирландию. Несмотря на туман, поднятый друидами, они высадились на берег, и, когда их встретили три правителя, которые убили Итха, они потребовали немедленного сражения или сдачи земли. Правители согласились жить по решению милезианского поэта Амаргина, который предложил своим друзьям заново погрузиться и удалиться на расстояние девяти волн. Если бы они могли тогда произвести высадку десанта, Ирландия стала бы их владением. Боги подняли шторм, который уничтожил многие из их судов, но Амаргин читал стихи, возможно фрагменты какого-то древнего ритуала, и они одолели все опасности. После их поражения оставшиеся в живых Туата Дe Дананн ушли на холмы, чтобы стать волшебным народом, а те милезианцы (гойделы или скотты) стали предками нынешних ирландцев.

В описаниях завоеваний Ирландии есть множество повторений, одни и те же события нередко приписываются различным персонажам[6 - Профессор Рис историю о Партолоне считает исконной, кельтской версией того же события. Партолон, с начальным «п», не может быть гойделского происхождения.]. Возможно, уже были различные версии похожих событий, основанных на старых мифах и преданиях, и уже существовали ритуальные практики, которые смутно помнились и требовали объяснений. У летописцев, пишущих историю с какой-нибудь заданной целью и oбъединяющих информацию без учета логической последовательности, все сводилось к более или менее связному повествованию.

«Вы – боги, и вот вы должны умереть, и волны будут над вами наконец. Во тьме времени, в глубине лет, в изменениях вещей вы должны уснуть, как спят убитые люди, и мир должен забыть вас ради царей».

С точки зрения летописцев, фоморы – это морские демоны или пираты, их название происходит от слова «muir» («море»). Профессор Рис, соединив это название с уэльским словом «foawr» («гигант»), галльским «famhair», получил это название от «fo» («под») и «muir» и рассматривает их как подводных существ. Доктор Мак-бейн соединил их с жестокими персонифицированными существами западного моря, например, Муирэртах, своего рода морской ведьмой, Фионной баллад. Но эта связь фоморов с океаном может быть результатом поздней народной этимологии, которая неправильно произвела их название от «muir». Кельтский опыт, связывающий лохланнов или скандинавов с фоморами, помог бы представить их как морских пиратов более или менее демонического характера. Доктор Стокс соединяет второй слог «mor» с «mare» в слове «nightmare» («кошмар») от «moro» и рассматривает их как подземных, а также подводных обитателей. Но более вероятное происхождение их дают Циммер и Д'Арбуа: от «fo» и «morio» («mor», «великое»), что согласуется с традицией, считавшей их гигантами. Возможно, они были милосердными богами аборигенов, но кельтские завоеватели считали их злыми, возможно приравнивая к уже известным им темным силам. Их все еще помнили как богов и называли «защитниками сидхе»[7 - Сидх – это волшебный холм или обитель в нем. Следовательно, тот, кто живет в нем, – это Аэс или Фир Сидхе, «люди курганов», или сидхе, волшебный народ. Примитивной формой, вероятно, было «седхос», происходившее от «сидх», то есть «обитель» или «место» (срав. греч. «os» – «храм»). Тернейсен предполагает соединение со словом, эквивалентным латинскому «sidus» – «совокупность», или «обитель богов».], подобно Туата Де Дананн. Поэтому Брес стремился спасти свою жизнь, пообещав, что коровы Ирландии будут всегда с молоком, а народ Ирландии будет собирать урожай во всех концах света, и, наконец, открыв благоприятные дни для вспахивания, сеяния и жатвы. Только аборигенный бог мог знать это, и эта история наводит на размышления об истинной природе фоморов. Приписываемый им враждебный характер виден из того, что они уничтожали зерно, молоко и плоды. Но в Ирландии, как и в других местах, эта разрушительная сила осуждалась, их просили не уничтожать «ни зерно, ни молоко в Ерине превыше меры их справедливой дани». Дань выплачивалась им также в Самайне, в то время, когда влиятельными становились силы упадка. Имея в виду, что подобная «дань» была выплачена Кромму Круайху, богу плодородия, и после завоевания Туата Дe Дананн они также считались враждебными сельскому хозяйству, мы поймем, что фоморы, должно быть, были коренными, аборигенными богами плодородия, кого кельты-завоеватели рассматривали как враждебных по отношению к ним и к кельтским богам. Подобным образом в народном поверье доброжелательный дух зерна имеет иногда зловещий и разрушительный аспект. Так, истории о «дани» были искаженными реминисценциями ритуала богов почвы, отличавшегося немного характером от подобных кельтских божеств. Поэтому представляется несомненным, что фоморы были коренными богами, – ведь они засвидетельствованы в Ирландии до пришествия древнего колониста Партолона. Они были богами докельтского народа – фирболгов, Фир Домнанн и Галиойн – всех, кто прибыл в Ирландию до Туата Де Дананн и кого рассматривали как рабов, о которых говорили с крайним презрением. Однако должна быть рассмотрена и другая возможность. Поскольку кельтские боги были местными по характеру и поскольку группы племен часто были враждебными к другим группам, фоморы, возможно, были местными богами группы, находившейся во вражде с другой группой, которая поклонялась Туата Де Дананн.

Борьба фоморов и Туата Де Дананн – пример дуализма всех природных религий. Демоны, гиганты или чудовища борются с богами в индийской, греческой и тевтонской мифологиях, а в Персии примитивный дуализм благотворных и вредоносных сил природы стал этическим дуализмом – вечным противостоянием добра и зла. Солнце побеждается облаком и грозой, но потом снова сияет в полную силу. Растительность умирает, но каждый год снова возрождается. Так и в мифе бессмертные боги получают раны и их убивают в борьбе. Но мы не должны слишком далеко проводить эту аналогию между наблюдаемой борьбой природных стихий и войнами богов. Одно предполагает другое, особенно там, где природные силы считались богами. Кельты узнали о божественных битвах до своего прибытия в Ирландию, и их собственные враждебные силы легко были уподоблены враждебным богам аборигенов.

Главные фоморы описываются как правители. Элатха был сыном Нета, описанного Кормаком как «бог сражений у язычников гаэлов», то есть он – один из Туата Дe Дананн и имеет в качестве жен двух богинь-воительниц – Бадб и Немайн. Таким образом, он похож на фомора Тетру, жена которого – Бадб, или «боевая ворона», охотящаяся на убитых. Имя «Элатха», связанное со словами, означающими «знание», предполагает, что он был исконным богом сельского хозяйства. Генеалогические корни фоморов и Туата Де Дананн, несомненно, общие. Временное положение Бреса как правителя Туата Дea может отражать некоторый миф о временной победе сил зла. Бедность и скудость характеризуют его правление, и после его поражения в жизни его народа наступает более благоприятный период. Супругой Бреса была Бригит, а их сын Руадан, которого послали шпионить за Туата Де Дананн, был убит. Плач Бригит по убитому сыну стал первым воплем траура, который когда-либо слышали в Ерине. Другой бог, Индех, был сыном Дea Домну, фоморской богини бездны, то есть подземного мира и, возможно, также плодородия, которая, видимо, занимала такое же положение среди фоморов, как Дану среди Туата Дe Дананн. Индех был убит Огмой, который сам умер от ран, полученных от своего врага.

У Балора была супруга Кетеленн, чей яд убил Дагду. Один его глаз стал злым от контакта с ядовитыми парами той смеси, которую приготовили друиды его отца. Требовалось четверо, чтобы подняли его веко, и его завистливое око уничтожало всех, на кого падал его взгляд. Таким образом, Балор мог убить Луга при Маг Туиред, но бог сразу поразил его глаз брошенным камнем и убил его. Балор, подобно греческой Медузе, был, возможно, персонификацией завистливого ока, которого так сильно боялись кельты. Здоровые силы и магические амулеты отводили его влияние; поэтому Луг, благотворный бог, уничтожает вредоносность Балора.

Тетра, вместе с Балором и Элатхой, во время пришествия Туата Де Дананн правили Ерином. В рассказе о посещении Коннлой Элизиума есть фраза: «Ты – герой людей Тетры», поэтому М. Д'Арбуа предполагает, что Тетра был правителем Элизиума, который он считает страной мертвых. Однако Элизиум не был страной мертвых, и, когда М. Д'Арбуа приравнивает Тетру к Кроносу, который после своего поражения стал правителем земли мертвых героев, эта аналогия, подобно другим аналогиям с греческой мифологией, вводит в заблуждение. Он также приравнивает Бреса как временного правителя Туата Де Дананн к Кроносу, царю небес в золотой век, убитому Зевсом, что аналогично Балору, убитому его внуком Лугом. Тетра, Брес и Балор являются, таким образом, отдельными фрагментами одного бога, эквивалентного Кроносу. Однако их личности совершенно отличны. Каждый народ сам разрабатывает свою мифологию, и, хотя параллели неизбежны, мы не должны позволить им перекрыть дошедшие до нас фактические свидетельства.

Профессор Рис делает Биля гойделским двойником галльского Диспатера, владыки мертвых, предком милезианцев, которые пришли из Испании, от кого галлы, как они заявляли, произошли. Но Биль, не будучи ни фомором, ни Туата Де Дананн, является воображаемым и мрачным существом. Далее, Биль приравнивается к бриттскому Бели, который считался супругом Дон, чья семья эквивалентна Туата Де Дананн. Бели был мифическим правителем, чье царствование было своего рода золотым веком, и если он был отцом детей Дон, что сомнительно, то Биль тогда должен быть прародителем Туата Де Дананн. Но, согласно летописцам, он предок их противников – милезианцев. Бели также приравнивают к Элатхе, а поскольку Дон, предполагаемая супруга Бели, была бабушкой Ллеу, приравниваемого к ирландскому Лугу, внуку Балора, Балор же эквивалентен Бели, чье имя рассматривается профессором Рисом как этимологически связанное с именем Балора, тогда получается, что Биль, Балор и Элатха – это гойделские эквиваленты «темного» Бели. Но они также и совершенно различные личности, на них никогда не указывают как на богов-прародителей кельтов, или богов мрачного подземного мира. В кельтской вере подземный мир был, вероятно, плодородной областью и местом света, и при этом его боги не были вредными и злыми, каким был Балор.

В целом считается, что фоморы пришли как силы природы в своем враждебном аспекте. Они персонифицировали упадок, зиму, тьму и смерть, перед которыми трепетали люди, однако они не были полностью свергнуты, поскольку бессмертные боги роста и света, правители яркого потустороннего мира, были на их стороне и противостояли их врагам. Год за годом боги страдали от напастей, но возвращались как завоеватели, чтобы снова возобновить борьбу. Миф говорил о том, что это продолжалось непрерывно[8 - Независимо от того, какое значение имело сражение при Маг Туиред, это место было переполнено неолитическими мегалитами, дольменами и т. д., которые, вероятно, были могилами воинов, павших в великом сражении. Возможно, это была битва между фоморами и Туата Де Дананн.]. Боги были бессмертными, и только казалось, что они умирали. Эта борьба отражалась в ритуалах, поскольку люди верили, что они могут помочь богам магией, обрядом или молитвой. Почему тогда враждовавшие фоморы и Туата Де Дананн переженились между собой? Это отражено в мифологии – вероятно, в божественной сфере происходило то же, что и у людей. Враждующие стороны уводили женщин другого народа, или у них были периоды дружелюбия и браков по согласию. Человек делает своих богов по своему образу и подобию.

Туата Де Дананн были чем-то большим, чем люди. На севере, где они узнали магию, они жили в четырех городах, причем из каждого они принесли магическое сокровище – камень Фал, который «ревел под каждым правителем», непобедимое копье Луга, неодолимый меч Нуаду, неистощимый котел Дагды. Но они были чем-то большим, чем мастера или друиды. Они заново родились как смертные; они имеют свой собственный божественный мир, они вмешиваются и влияют на человеческие дела. Когда фиан Каойлте и женщина из Туата Де Дананн появляются перед святым Патриком, он спрашивает: «Почему она юная и красивая, в то время как ты старый и морщинистый?» И Каойлте ответил: «Она из Туата Де Дананн, которые не увядают и живут вечно. Я из сыновей Миля, которые не вечны и увядают».

Кельты, побежденные милезианцами, приняли новую веру, и это была победа христианства над язычеством и его богами, которая отразилась в мифах как борьба народов. Новая вера победила старых богов. Туата Де Дананн стали Даойне-сидхе, сказочным народом, все еще иногда называемым своим старым именем, так же как отдельные сказочные короли или королевы носят имена древних богов. Продолжалась еще старая традиция, согласно которой фоморы считались враждебными, а Туата Де Дананн – добрыми и мягкими.

Этот мифологический цикл не является полным «сводом божеств»; его кажущаяся мифологическая законченность объясняется работой летописцев, стремящихся соблюдать хронологический порядок событий. Фрагменты одних мифов обнаружены в Диндсенхасе; другие существуют в виде романтических историй, и у нас нет никаких оснований считать, что сохранились все старые мифы. Но осталось достаточно свидетельств, чтобы показать истинную природу Туата Де Дананн, – их сверхъестественную сущность и силу, их божественную и неизменную пищу и напитки, отлих таинственную и прекрасную обитель. «Мифологический цикл» о них очень отличается от циклов о Кухулине и Фионне. В цикле о Туата Де Дананн чувствуется «белое сияние вечности». Героические циклы, волшебные и романтические, принадлежат гораздо больше земле и времени.

Глава 5

Туата Де Дананн

Значение имени собственного «Туата Де Дананн» расшифровывалось прежде как «люди науки, которые были богами», то есть «Дананн» здесь соединяется со словом «дан» («знание»). Но истинное значение этого имени – «племена или народ богини Дану», что согласуется с родственными словами «Туата» или «Фир Деа» («племена или люди богини»). Это название было дано целой группе, хотя у Дану было только трое сыновей, Бриан, Иухар и Иухарба. Поэтому эта группа также называется fir tri ndea, («люди трех богов»). Эквивалентами Дану и ее народа в уэльской истории являются Дон и ее дети.

Мы уже видели, что, хотя они и описываются летописцами как правители и воины, видны также следы их божественного происхождения. В циклах о Кухулине и о Фионне они – сверхъестественные существа и иногда демоны, помогающие или наносящие вред людям. Но наиболее преобладающей является теория, которая связывает их с холмами или курганами, бывшими местами отдыха могущественных мертвых. С курганами (сид) были также связаны фоморы и милезианские вожди, герои саг, или те, кто был похоронен в них. Легенда говорит, как после поражения богов курганы были разделены среди них, методы разделения в различных версиях разные. В ранней версии Туата Де Дананн бессмертны. Но в поэме Фланн Манистрех (около 1056 года) они – смертные и умирают. Теперь последуем правильной хронологии, дающей даты их царствований и даты их смерти, как в поэме Гилла Коэмейна (XI век). Поэтому в других легендах сказано, что, когда умирал Дагда, Бодб Деарг разделил сидхе, однако даже здесь Мананнан, как считают, даровал бессмертие богам Туата Де Дананн. Старые языческие мифы показали, что боги могли умирать, в то время как в ритуале их представители могли быть убитыми. Но божество Туата Де Дананн все еще воскрешается в памяти. Эохайд О'Флинн (X век), высказывая сомнение в том, являются ли они людьми или демонами, приходит к выводу: «Хотя я рассмотрел этих божеств по порядку, однако не поклоняюсь им». Даже в более поздние времена они все еще считались богами в изгнании, – точка зрения, которая появляется в романтических историях и сагах, существовавших бок о бок с заметками летописцев. Они также считались волшебными королями и королевами и еще – феями, отличавшимися от традиционных. Они были «феями или эльфами с телесными формами, наделенными бессмертием», и тем не менее также dei terreni или сидхе, которым народ поклонялся до пришествия святого Патрика. Даже святой и некоторые епископы были названы прекрасными языческими дочерями короля Лоэгайре, Фир Сидхе, «людьми сидхе», то есть богами. Сидхе были названы в честь имен Туата Де Дананн, которые правили в них, но некоторые курганы иногда соединялись с именем одного бога. Сидхе были изумительными подземными дворцами, полными странных вещей, и туда избранные смертные могли пойти на какое-то время или навсегда. В этом они точно соответствуют заморскому Элизиуму, божественной стране.

Но почему Туата Де Дананн были связаны с курганами? Доктор Джойс и Окурри считают, что более старшие коренные боги, или народ сидхе, предшествовали Туата Дea в курганах. Возможно, это были фоморы, «защитники сидхе», в то время как в «Меска Улад» Туата Дea идут в подземные обители и уже там говорят с сидхе. Мы не знаем, какая волшебная вера существовала в языческие времена, но если сидхе и Туата Де Дананн некогда отличались, постепенно они ассимилировались. Так, Дагда назван «королем сидхе»; Аэд Абрат и его дочери Фанд и Либан, и Лабрайд, муж Либан, названы сидхе, а Мананнан – супругом Фанд. Остров Лабрайда лишь немногим отличается от обычного божественного Элизиума, в то время как Мидир, один из сидхе, связан с Туата Де Дананн. Где-то сказано, что сидхе – женские, и часто сверхъестественные сущности, которые женятся на смертных. Таким образом, они могут быть реминисценцией древних богинь Земли. Но они не были исключительно женщинами, поскольку были короли сид-хе, а, как показывает имя Фир Сидхе («люди сидхе»), святой Патрик и его друзья были приняты за представителей народа сидхе.

Формированию этой легенды также способствовал старый культ богов на могильных курганах, которые теперь иногда являются местами расположения христианских церквей. Имена ирландского бога Кенн Круайха и его уэльского эквивалента Пенн Крука (это имя сохранилось в Pennocrucium), означали «вождь, или глава кургана». Другие курганы или холмы также имели священный характер. Следовательно, боги стали феями или были связаны с мертвыми, похороненными в курганах, поскольку феи также были или считались умершими и были там похоронены. Частое посещение курганов старыми богами заметно в молитве святого Колумбы, который просит бога рассеять «это воинство (то есть старых богов) вокруг пирамид из камней, которые правят». В древних манускриптах также сообщается, как милезианцы предназначали подземную часть Ерина для Туата Дea, который теперь ушел в холмы; отсюда следует, что боги жили в холмах, которым поклоняются ирландцы. Но, как мы увидим, боги жили в местах, отличных от холмов[9 - В Скандинавии мертвых называли эльфами, и они жили, пируя на своих курганах или холмах. Они стали местом культа предков. Слово «эльф» означает также любого божественного духа, позже – фею. «Эльф» и сидхе могут, таким образом, подобно «эльфу-хове» и сидхе или курганам, иметь аналогичную историю.].

Возможно, уже в языческие времена на могильные холмы указывали как на могилы богов, которые умерли в мифе или ритуале, подобно могилам Зевса на Крите и Осирису в Египте. Опять же феи в некоторых аспектах являются призраками мертвых и часто посещают могильные холмы; поэтому, когда боги стали феями, они стали делать то же самое. И как только их стали считать мертвыми королями, любые известные курганы стали называть местами их обитания, поскольку в народных поверьях закономерно связывать курганы или другие строения не с мертвыми или их строителями, а со сверхъестественными, мифическими или даже историческими персонажами. Если бы сидхе когда-либо означали «призраков», то так было бы проще назвать мертвых богов, и соединить их с местами мертвых[10 - Туан Маккайрил называет Туата Дea «de?e ocus ande?e» и дает перевод как «поэты и фермеры». Эта фраза, с тем же значением, используется в «Co?ir Anmann», но там она встречается в языческой формуле благословения – «Благословение тебе богов и небогов». Но автор продолжает: «Они были их богами, магами и их небогами, домохозяевами». Это может относиться к положению царей-священников и магов как богов. Рис сравнивает санскритские «deva» и «adeva».].

Множество нитей сюжета переплетается с более поздним представлением о богах, но над ними все еще висела завеса тайны, и вера в то, что они были расой людей, никогда не была абсолютной.

Дану дала свое имя целой группе богов, и была названа их матерью, подобно египетской Неит или семитской Иштар. У летописцев она является дочерью Дагды и имеет трех сыновей. Возможно, она родственна богине Ану, которую Кормак описывает как «mater deorum hiber-nensium. Воистину она вскормила богов». От ее имени он получает «ана» («изобилие»), и два холма в Керри названы «Сосцы Ану». Таким образом, как богиня изобилия Дану, или Ану, была, возможно, древней Землей-матерью, и смутное воспоминание об Ану в «Leicestershire», возможно, подтверждает эту точку зрения. Пещера на Датских Холмах названа «Жилищем Черной Аннис», а она, как считают, была дикой женщиной, которая пожирала человеческие жертвы. Богини Земли обычно получают человеческие жертвы, и Ану не была исключением. В культе божеств Земля и подземный мир практически тождественны, и поскольку богини Земли, подобно Деметре и Персефоне, были связаны с подземным миром, мертвые были народом Деметры. Плоды земли с их корнями под поверхностью были дарами богинь Земли или подземного мира. Это, возможно, объясняет случай с Дану, поскольку в кельтской религии дары цивилизации пришли от подземного мира или от богов. Профессор Рис обнаруживает имя Ану в датском «Anoniredi» («колесница Ану») на надписи из Vaucluse, и эта идентификация, возможно, объясняется тем, что богини плодородия доставлялись на поля в каком-то транспортном средстве. Кормак также упоминает о Буанан как матери и кормилице героев, по-видимому, богине, которой поклоняются герои.

Дану также отождествляется с Бригит, богиней знания (дан), вероятно через народную этимологию. Ей поклонялись поэты, и у нее было две сестры с таким же именем, связанные с целительством и кузнечным делом. Они являются двойниками или местными формами Бригит, богини культуры и поэзии, так сильно любимой кельтами. Таким образом, она является эквивалентом галльский богини, приравниваемой Цезарем к Минерве, и была обнаружена на надписях как Минерва Белесама и Бригиндо. Она – Деа Бригантия на британских надписях. Одном из мест ее почитания была земля бригантов, тех, у кого она была богиней, давшей им свое имя (сравните с ирландским «бриг» («сила» или «ремесло»); уэльским «бри» («честь», «слава»), что предполагает ее высокие функции. Но ее популярность видна в продолжении ее индивидуальности в культе святой Бригиты, в чьей святыне в Килдаре священный огонь, на который мужчине нельзя было дохнуть или приблизиться к нему, поддерживался ежедневно девятнадцатью монахинями по очереди, а в двадцатый день самой Бригит. Подобные священные огни поддерживались на высоком уровне и в других монастырях, и они указывают на старый культ богини огня, жрицы которого были девственницами, подобно жрицам храма Весты. Как уже было замечено, богини Белесама и Сул, бывшие, вероятно, богинями огня, были похожи в этом на Бригит. Но Бригит, подобно Весте, была одновременно богиней огня и плодородия, как предполагает также ее связь с обрядом Введения во храм и некоторыми ритуальными пережитками. На Гебридских островах на День святой невесты (накануне Введения во храм) женщины одевались в женские одежды с пучками овса, клали дубинку в корзину и называли это «ложем Бригит». Затем они призывали: «Бригит, приди, Бригит, добро пожаловать». Или же кровать делали из зерна и сена со свечами, горящими вокруг нее, и невесту приглашали прийти, когда ее кровать была готова. Если на пепле оставался след дубинки, это было предзнаменованием хорошего урожая и года процветания. Также считалось, что если скот поедал траву вблизи святыни святой Бригит, то на следующий день она была такой же обильной, как и всегда.

Бригит, как и другие богини с подобными функциями, считалась кельтами древней наставницей цивилизации, вдохновительницей способностей в художестве, поэзии и механике, так же как богини огня и плодородия. Она далеко превосходила своих сыновей, богов познания. Она, должно быть, появилась в тот период, когда кельты поклонялись скорее богиням, чем богам, и когда знание – искусство врачевания, поэзии, ведения сельского хозяйства – было скорее женским делом, чем мужским. Она имела женское священство, а мужчины были, возможно, исключены из ее культа, как предполагает табуированная святыня в Килдаре. Возможно, ее огонь подпитывался от священной древесины дуба, так как многие святыни Бригит были построены под дубами, несомненно замещавшими языческие святыни богини. Как богиня, Бригит более известна, чем Дану, также богиня плодородия, несмотря даже на то, что Дану – мать богов.

Другими богинями, упоминаемыми в традиции, являются Клеена и Вера, известные волшебными знаниями. Возможно, первая родственна речной богине Клоте, Клутойде (нимфа источника) континентальных кельтов; вторая, под ее другим именем Дирра, возможно, была формой богини Галлии Дироны. Айна, одна из великих волшебных цариц Ирландии, занимает свое место в Нокайни в Лимерике, где обряды, связанные с ее культом, все еще выполняются ради плодородия накануне дня летнего солнцестояния. Если ими пренебрегали, то, согласно местной легенде, их совершали она и ее воинство. Таким образом, она является старой богиней плодородия, чьему культу поклоняются даже во время праздника, на котором вспоминают богов, известных уже в более позднее время. Она также связана с водами как водная нимфа, какое-то время описывавшаяся Графом из Десмонда как невеста-фея, но более старые легенды связывают ее с сидхе. Она была дочерью Эогабала, короля сидхе Нокайни. Он ежегодно уничтожался на траве в Самайн его народом, потому что так было принято. Айлиль, Оломом и Ферхус решили понаблюдать сидх накануне Самайна. Они увидели, как из него появляются Эогабал и Айне. Ферхус убил Эогабала, а Айлиль попытался оскорбить Айне, который откусил кусок его уха. Отсюда его имя «Безухий». В этой легенде мы видим, как более ранние боги плодородия рассматриваются как враждебные росту. Другая история рассказывает о любви Эйлена, сына Эогабала, к жене Мананнана и жены Айне – к Мананнану. Айне предложил ей предпочесть бога, если он отдаст свою жену ее брату, и таким образом был улажен «запутанный кусочек романа», как сказал святой Патрик.

Хотя ирландские боги – воины, и есть особые боги войны, однако более известны богини войны, обычно в виде группы из трех – Морриган, Немайн и Маха. Четвертая, Бадб, иногда занимает место одной из них, или становится тождественной Морриган, или же ее имя, подобно имени Морриган, может быть родовым. Бадб означает «ворона-скальд», в форме которой появлялись богини войны, возможно, потому, что этих птиц замечали возле убитых. Она также называлась Бадб Катха, «боевая Бадб», и таким образом является эквивалентом «-атхубодуа» (-athubodua), или, более вероятно, Катхубодуа, упомянутой в надписи из Хауте-Савойе, и это, как и личные имена, подобные Бодуогенос, показывает, что богиня Бодуа была известна галлам. Бадб, или боевая ворона, связана с фомором Тетрой, но сама Бадб является супругой бога войны Нета, одного из Туата Де Дананн, который может быть эквивалентом Нетона, упоминаемого в испанских надписях и приравниваемого к Марсу. В другом месте супругой Нета является Немайн, и она может быть Неметоной из надписей, например, в Бате, супругой Марса. Кормак называет Нета и Нейман «злобной парой», которой, как мы вполне можем верить, они и были. Махе посвящались головы убитых врагов («мачта Махи»), но она, согласно летописцам, была убита при Маг Туиред, хотя она вновь появляется в саге о Кухулине, где говорится о ее жестокости. Это имя может означать «великая королева», хотя доктор Стокс, соединяя «мор» с тем же слогом в слове «фомор», называет ее «царицей кошмара». Она наносит огромный вред фоморам при Маг Туиред и впоследствии возвещает победу холмам, рекам и воинствам фей, произнося также злобное пророчество, которое должно исполниться в конце времен. Она играет заметную роль в саге о Кухулине как враждебная герою, потому что он отвергает ее любовь, однако помогает воинствам Ульстера и Бурого Быка и в конце концов пытается предотвратить смерть героя.

Выдающееся положение этих богинь, должно быть, связано с тем фактом, что женщины шли на войну, – обычай, который, как считается, был отменен Адамнаном по просьбе его матери, и множество известных героинь героических циклов являются воительницами, подобно бриттской Боудикке, чье имя может быть связано с «боуди» («победа»). Таким классам женских воинов давались особые титулы – bangaisgedaig, banfeinnidi и т. д. Но возможно, что, хотя эти богини были поначалу связаны с плодородием, их функции изменялись вместе с возрастанием воинственности кельтов. Их количество напоминает о количестве тройных Матерей-богинь, и, возможно, на изменение их характера намекает римско-британская надпись в Бенвелле, посвященная Ламиису Трибусу, поскольку имя Морриган истолковывается как «женщина-чудовище». Она также отождествляется с Ану и является госпожой Дагды, бога Земли, и вместе с Бадб и другими изгоняет фоморов, когда они уничтожили сельскохозяйственную продукцию Ирландии. Возможно, ворона-скальд была одновременно символом и воплощением богинь войны, которые похожи на норвежских валькирий, иногда появлявшихся в виде ворон, и греческих керес, птицеподобных существ, которые пили кровь убитых. Интересно также обратить внимание на то, что Бадб, которая имеет характер злой пророчицы, часто отождествляется с «Мойщицей в Форде», чье присутствие указывает на смерть того, чье оружие или одеяние она, по-видимому, чистила.

Матери-богини, богини плодородия, не появляются по имени в Ирландии, но утроение таких богинь, как Морриган и Бригит, тройное имя жены Дагды или тот факт, что Ану, Дану и Буанан названы «матерями», хотя имя Буанан иногда переводится как «благая мать», предполагает думать, что такие группы богинь не были неизвестными. Более поздняя легенда говорит о белой женщине, которая помогает прясти, или о трех ведьмах, обладающих властью над природой, или, как в «Битве Вентри», о трех сверхъестественных женщинах, которые влюбились в Коункритира, помогали ему в борьбе и исцелили его раны. В этом и других документах упоминается «сидх Белых Женщин». Богини плодородия обычно являются богинями любви, и выдающееся положение, данное женщинам среди сидхе, тот факт, что они часто называются «Бе финд», «Белыми Женщинами», подобно феям, которые представляют Матерей-богинь в других местах, и то, что они свободно предлагают свою любовь смертным, может соединять их с этой группой богинь. Опять же, когда милезианцы пришли в Ирландию, три короля Туата Дea имели жен по имени Ериу, Банба и Фодла, которые попросили, чтобы Ирландия была названа в их честь. Это было разрешено, но только Ериу (Ерин) оставалась в общем употреблении. Эта история – этиологический миф, объясняющий названия Ирландии, но эти три жены могли быть группой, подобной Матерям-богиням, хранительницам земли, которая приняла от них свое имя.

Бриан, Иухар и Иухарба дали название целой группе, названной «tri dex Donand» («три бога (сына) Дану») или опять же «боги дан» (знания), возможно, вследствие народной этимологии, ассоциируются с именем их матери Дану. Различные атрибуты персонифицируются как их потомки, Мудрость является сыном всех трех. Хотя некоторые из этих потомков, возможно, действительно были богами, особенно Эхне, или Мудрость, однако, что более вероятно, персонификация является результатом утонченности искусства бардов. С другой стороны, тот факт, что Эхне является сыном трех братьев, возможно, напоминает какую-то древнюю практику многомужия, примеры которой встречаются в сагах. М. Д'Арбуа предполагает, что Иухар и Иухарба – это простые двойники Бриана, который обычно занимает ведущее место, и он отождествляет их с тремя королями Туата Дea, правившими во время милезианского вторжения, – Мак Куиллом, Мак Кехтом и Мак Грейне, называемых, согласно Китину, так потому, что орешник (coll), плуг (cecht) и солнце (grian) были для них «почитаемыми богами». Обе группы являются внуками Дагды, и М. Д'Арбуа считает эту вторую группу также утроениями одного бога, потому что их жены Фодла, Банба и Ериу – все имеют имена самой Ирландии – являются персонификациями этой земли, и поэтому могут быть «сведены к единству». Хотя это размышление изобретательно, нужно помнить, что мы не должны слишком сильно подчеркивать божественное происхождение ирландцев, хотя каждая группа из трех, возможно, была подобна местным богам, связанным в более поздние времена как братья. Туата Де Дананн названы в честь них «Людьми этих Трех Богов», а их верховенство подтверждается тем фактом, что Дагда, Луг и Огма советуются с ними перед сражением при Маг Туиред – естественное дело, если они были богами познания или судьбы. Братья, как считают, убили бога Сиана и сами были убиты Лугом, и на этом, по-видимому, основана история «Детей Туиренн», в которой они погибают, так как не выполнили требований Луга. Здесь они – сыновья Туиренн, но чаще упоминают их мать как Дану или Бригит.

Еще одним сыном Бригит был Огма, учитель поэзии и изобретатель письменности огхам (ogham), – это слово произошло от его имени. Более вероятно, что имя «Огма» является производным от какого-то слова, означающего «речь» или «письменность», и что связь с «огхам» может быть простой народной этимологией. Огма проявляет себя как защитник богов, – возможно, эта роль отводится ему по традиции – пробуждать у воинов эмоции перед сражением красноречивыми речами. Подобным образом вавилонянин Мардук, «провидец богов», был также их защитником в борьбе. Огма сражался и умер при Маг Туиред; но в других описаниях он остается в живых, хватает меч Тетры, продолжает поиски арфы Дагды и сдается сидхе после победы милезианцев. Двойником Огмы в Галлии является Огмиос, Геракл и бог красноречия, что говорит о двойном характере Огмы. Эпитет Огмы «grianainech» («с улыбающимся выражением лица») напоминает «улыбающееся лицо» Огмиоса в описании Лукиана. Высокое положение Огмы является результатом восхищения бардским красноречием среди кельтов, чья многоречивость стала пословицей, и ему, несомненно, приписывалось ее происхождение, как и происхождение поэзии. Специалисты по генеалогии объясняют его связи с другими божествами по-разному, но эта путаница может вытекать из того факта, что у богов было больше одного имени, из которых летописцы делали отдельных личностей. Чаще всего Огма называется сыном Бригит. Ее функции были подобны его собственным, но, несмотря на увеличивающееся превосходство богов над богинями, он никогда в действительности не затмил ее.

Среди других богов культуры были те, кто был связан с изобразительным искусством и ремеслами. Развитие кельтского искусства в металлообработке требовало существования богов этого искусства. Таким был Гоибниу, названный в честь бога кузнецов (староирландское «goba» означает «кузнец»). Те, кто в битве при Маг Туиред сражались копьями, сделанными этим божественным мастером, не знали поражений. Кузнецы повсюду считались сверхъестественными существами. Это – традиция, сохранившаяся со времен первого введения металла в среде тех, кто привык к каменному оружию и подручным средствам. Святой Патрик молился против «заклинаний женщин, кузнецов и друидов», и поэтому неудивительно, что даже среди христиан у Гоибниу была репутация мага. Заклинание при изготовлении масла, в котором апеллируют к его «науке», в манускрипте VIII века сохранилось в Южном Галле. Довольно любопытно, что Гоибниу также связан с кулинарным искусством и, подобно Гефесту, готовит пир богов, в то время как его пиво сохраняет их бессмертие. Эйфория, вызываемая крепкими напитками, заставляла рассматривать их как глоток бессмертия, подобно Соме, Хаоме или нектару. Гоибниу сохранился в традиции как Гобхан Саэр, которому приписывается строительство круглых башен.

Еще одним богом ремесел был медник Крейдне (ирл. ^erxb – «ремесленник»; у скоттов «caird» – «ремесленник»), который помогал в изготовлении серебряной руки для Нуаду и придавал оружию, использовавшемуся при Маг Туиред, магическую скорость. Согласно летописцам, его утопили, когда он вез золотую руду из Испании.

Лухтайн, бог плотников, поставлял рукоятки для копий и обладал удивительным искусством их метания.

Диан Кехт, чье имя, возможно, означает «быстрый в силе», был богом врачевания и с помощью Крейдне сделал серебряную руку для Нуаду. Его сын Миах при помощи магии восстановил настоящую руку. И из ревности отец убил своего сына – версия сюжета сказок о ревнивом учителе. Триста шестьдесят пять трав выросли из его могилы, и они были упорядочены согласно их свойствам его сестрой Айрмед, но Диан Кехт снова перепутал их «так, чтобы никто не знал их надлежащие целительные свойства». Во втором сражении при Маг Туиред Диан Кехт жил над исцеляющим источником с магическими травами. Это и сила заклинаний исцеляли смертельно раненных, которых помещали в источник. Отсюда произошло название – источник здоровья. Диан Кехт, связанный с исцеляющим источником, в общем, может быть, родственным Гранносу. Он также упомянут в манускрипте в Южном Галле, где превозносятся его силы исцеления.

Древним владыкой богов был Дагда, который в сражении при Маг Туиред, как считают, был превознесен потому, что обещал сделать больше, чем все остальные боги, вместе взятые. Поэтому они сказали: «Ты – благая рука» (даг-даэ). В «Coir Anmann» Дагда переводится как «огонь бога» (даиг и дёа). Настоящее происхождение этого имени – от слов «дагос» («добро») и «дейвос» («бог»), хотя доктор Стокс считает, что имя Дагда связано с «дагх», откуда произошло «дагхда» («хитрость»). Дагда также назван Керой, словом, которое, возможно, произошло от «кар» и связано с латинским «cerus» («творец»). Другие его имена – Руадрофхесса («владыка великого знания») и Эохайд Оллатхайр («великий отец»), «ибо он был великим отцом Туата Де Дананн». Он также назывался «прекрасным богом» и «главным богом язычников». После сражения он делит между богами бруги (brugs), или сидхе, но его сын Оэнгус хитростью выгнал своего отца из его сид-ха, которым он теперь сам правил. Возможно, это был след старого мифа о замене культа Дагды культом Оэнгуса, что было достаточно распространенным явлением во всех религиях. По другой версии, Дагда умер, Бодб Деарг делит сидхе, а Мананнан делает Туата Дea невидимыми и бессмертными. Он также помогает Оэнгусу вытеснить его воспитателя-отца Элкмара из его бруга, где Оэнгус теперь стал жить как бог. Подземные бруги – это страна богов, во всех отношениях похожая на заморский Элизиум, и одновременно места погребения богов. Профессор Рис рассматривает Дагду как бога воздуха; доктор Макбейн видит в нем бога неба. Более вероятно, что он является древним богом Земли и богом сельского хозяйства. Он имеет власть над зерном и молоком и соглашается помешать другим богам уничтожить их после их поражения от милезианцев; ранее благотворные боги теперь рассматриваются как вредоносные – результат триумфа новой веры. Дагда назван «богом земли» «из-за величия его силы». В мифических объектах, связанных с ним, предполагается символика изобилия и плодородия: его котел, который насыщал всех посетителей, его верная свинья, всегда одна (других свиней употребляют в пищу), сосуд с пивом и три дерева, которые всегда плодоносят. Они были в его сид-хе, где никто никогда не вкусил смерти; поэтому его сидх был местным Элизиумом, не мрачной страной смерти, а подземным миром в его примитивном аспекте как местом пребывания богов плодородия. В некоторых мифах он появляется с огромной дубинкой или веткой, и М. Д'Арбуа предполагает, что он эквивалент галльского бога с молоком. Это вполне вероятно, поскольку галльский бог, по-видимому, был формой Диспатера, бога плодородия Земли или подземного мира.

Если Дагда был богом плодородия, он, возможно, был эквивалентом бога, чей образ был назван Кенн, или Кром Круайх («Голова или Кривой Курган», или «Кровавая Голова, или Полумесяц»). Вэлэнси, цитируя теперь уже потерянный текст, говорит, что Кромэоха – это имя Дагды и что девиз на жертвенном месте в Таре гласил: «Пусть алтарь всегда сияет для Дагды». Эти слова могут подтверждать эту идентификацию. Культ Крома сохранился в некоторых стихах:

Он был их богом,
Сморщенный Кром со многими туманами…
Для него без славы
Они убивали свое несчастное потомство,
С плачем и риском
Проливали свою кровь вокруг Кром Круайха.
За молоко и зерно,
Которое они поспешно просили у него,
Они отдавали третью часть своего здорового потомства.
Великим был ужас и страх перед ним.
Перед ним благородные гэлы простирались[11 - Д'Арбуа считает, что Кром был фомором, эквивалентом Тараниса. Но ему поклонялись гэлы. Крин («сморщенный»), возможно, относится к положению идола после чуда святого Патрика, который больше не выпрямлялся, а оставался согнутым, как старик.].