Томительный смех

Это было спорно, но Лорен не стала оспаривать его замечание. Она перекинула через плечо сумку и пошла к закусочной.

Группа девочек-подростков в форменных футболках приближалась с противоположной стороны, и, так как Лорен прошла в дверь вместе с этой ватагой, Коулби потерял ее. Лорен была меньше ростом, чем самая маленькая из этих девочек, поэтому ей было легко затеряться в этой группе подростков, слишком занятых самими собой, чтобы заметить ее. Они весело смеялись и напоминали друг другу некоторые финальные моменты игры, которую только что выиграли.

Волей-неволей Лорен затерялась в толпе посетителей закусочной. Но ей все же удалось протиснуться вперед. Девочки разбрелись. Кто-то пошел к стойке, кто-то в комнату для дам, а кто-то, как и она, искал столик. Лорен обнаружила столик на двоих в самом дальнем конце зала, и это место было довольно далеко от того, где наконец остановились девочки.

Лорен увидела Коулби, оглядывающего зал и, по-видимому, ищущего ее. Но их разделяло слишком много народу, чтобы он смог ее увидеть, даже если она помашет ему, и было слишком шумно, чтобы он мог расслышать ее голос. Лорен решила, что ей остается одно: подождать, пока он сам найдет ее.

Хихикая, болтая как сороки, распихивая друг друга и в общем-то получая от этого удовольствие, девочки собрались у стойки, чтобы сделать заказ. Но красивая рыжеволосая официантка за прилавком их словно не заметила и направилась к Коулби, стоявшему около двери.

– Ты что, стал слишком хорош для нас, сняв полицейскую форму? – выкрикнула она голосом, который показался Лорен умышленно вызывающим.

Коулби засмеялся и неодобрительно покачал головой. Прежде чем он смог ответить, грубый мужской голос уколол его:

– Красотка опять показала зубки, лейтенант? Последовал хор язвительных замечаний, а затем на всю закусочную полицейский среднего возраста пронзительным голосом прокричал:

– Похоже, что Малруни наконец-то пришла в себя и отшила нашего громилу.

Казалось, что Коулби съежился, а взгляд, которым он окинул помещение, заставил Лорен заподозрить, что он беспокоился, как бы она не услышала и не захотела узнать, кто эта Малруни. Когда он наконец заметил Лорен, она притворилась простодушной и, улыбаясь, помахала ему.

Успокоившись, Коулби стал продвигаться к ней, не зная, что человек, который назвал его «громилой», следует за ним по пятам.

– Я думал, что потерял вас, – прошептал Коулби, усаживаясь на мягкий табурет. Его рот скривился в улыбке, которая исчезла в ту самую минуту, когда он осознал, что за его спиной кто-то стоит.

Полицейского хватил удар, когда он увидел Лорен. У него буквально отвалилась челюсть.

– О, ничего себе! – прошептал он благоговейно. – Теперь я понимаю, почему Энн – это уже пройденный этап!

Энн. Эхом воспоминаний отозвалось это имя в памяти Лорен. Ее глаза сузились в задумчивости, и она долгое время наблюдала за выражением лица Коулби, пока он не нарушил своим низким голосом ее сосредоточенности.

– Лорен Шейлер, позвольте вам представить Питера Демареста.

Коулби познакомил их весьма неохотно.

– Очень приятно, – ответили Питер и Лорен одновременно.

В голосе Питера слышалось любопытство, голос же Лорен был мягким и вежливым. Несколько минут Питер Демарест смотрел на Лорен, а разговаривал с Коулби, затем он откланялся и вернулся на свое место.

Лорен не теряла времени зря. Прижав к себе руки, она наклонилась вперед и сдержанным легким шепотом потребовала:

– Повторите за мной: «Энн, дорогая, мне очень жаль, что так поздно звоню тебе».

Она облокотилась на белый стол из пластика и утопила подбородок в ладонях. Ее глаза, не мигая, весело уставились на Коулби, у которого появилось глуповатое выражение лица.

– Виноват, – пробормотал он и покраснел. – «Глупая девка»! – Лорен собезьянничала, и ее глаза вспыхнули. – Вы сказали, что я получаю удовольствие от секса по телефону!

– Мне попросить у вас прощения на коленях?

– Сделайте одолжение! Его глаза расширились.

– Нет, вы не будете так жестоки. Ее глаза сузились.

– Готовы держать пари? Он ухмыльнулся.

– Я не игрок.

Она свирепо посмотрела на него.

– Даже если бы и были, вы бы все равно проиграли.

– Когда я в первый раз ошибся номером и вы мне ответили, вы показались мне отзывчивым человеком, сочувствующим другим людям, – мягко напомнил он, проводя кончиком указательного пальца по суставам ее пальцев. – Не говорите, что я ошибся.

Лорен отдернула руку, кое-как сдерживая улыбку.

– Сегодня это была не первая ошибка. Коулби заметно вздрогнул.

– Вы всегда знаете, куда ударить?

– Всякий раз, когда необходимо, лейтенант.

– И вас не волнует, что вы обижаете друзей? Единственное, что ее сейчас волновало, так это, как сохранить безразличное выражение лица.

И ей это кое-как удалось.

– С друзьями я обычно милосердна. К врагам справедлива. Но есть грубияны, место которых в чистилище, вот им-то необходимо остерегаться моих коготков.

Он демонстративно закатал вверх один рукав, а затем взглянул на нее с лукавством в глазах и спросил:

– Не хотите ли пригласить и меня туда?

Они одновременно расхохотались и внезапно перестали смеяться, когда рыжеволосая официантка спросила:

– Шерман, ты собираешься делать заказ или нет?

Ее щеки порозовели от жары, исходившей от плиты. Официантка стояла около их столика, постукивая ногой по полу и уперев руки в бока. У Лорен сложилось такое впечатление, что официантка была чем-то очень недовольна.

Бросив быстрый пренебрежительный взгляд на Лорен, рыжеволосая опять повернулась к Коулби.

– На этот раз тебе придется заплатить.

Лорен лукаво посмотрела на официантку и натолкнулась на холодный, жесткий взгляд ее глаз, который не оставлял никакого сомнения в том, что Лорен была причиной плохого настроения рыжеволосой.

«Убери коготки, красотка», – сердито подумала Лорен и отвернулась от женщины с суровым выражением лица, давая возможность Коулби сделать заказ на двоих и урегулировать их разногласия наилучшим образом.

Была ли это одна из женщин, с которыми Коулби развлекался, когда не было рядом «дорогой Энн»? Лорен рассмотрела отражение в окне лица Коулби и заметила, что он улыбается. У него была очаровательная улыбка, и он знал, как ею пользоваться, думала она, чувствуя себя странно раздосадованной этой улыбкой.