Оценить:
 Рейтинг: 4.6

Тайпан

Серия
Год написания книги
1966
Теги
<< 1 ... 45 46 47 48 49 50 >>
На страницу:
49 из 50
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
– Каким курсом мы пойдем, отец? – спросил он, потому что можно было выбрать много разных путей. Подходы к Кантону по реке представляли собой настоящий лабиринт из больших и малых островов и многочисленных проток.

– Ты сам заварил эту кашу. Сам и прокладывай курс. – Брок отошел к левому фальшборту.

Тайлер чувствовал себя очень старым и очень-очень усталым. Ему вспомнился его отец, который был кузнецом, вспомнилось, как мальчишкой он должен был терпеть побои, выслушивать поучения, скрывать обиду и делать что велят, пока – в тот день ему как раз исполнилось пятнадцать – боль и ярость не прорвались наружу и не застлали ему глаза кровавой пеленой. Когда пелена спала и его взгляд очистился, он увидел, что стоит, все еще сжимая кулаки, над неподвижным телом своего отца.

Господи, подумал он, это едва не случилось. Слава Богу, что мне не пришлось драться с ним по-настоящему. Я не хочу терять сына.

– Оставь Дирка Струана в покое, Горт, – сказал он, и его голос уже не был таким грубым и жестким.

Горт ничего не ответил. Брок потер пустую глазницу и опять прикрыл ее повязкой. Он смотрел на лорчу Струана. Она была уже на середине реки, самого Струана нигде не было видно. Сампан развернул нос лорчи по течению и быстро переместился к другому борту. Несколько человек из команды Струана ухватились за веревки и, покрикивая хором в такт своим усилиям, подняли паруса. Сампан повернул назад к лорче Варгаша, стоявшей у причала.

Что-то не похоже на Дирка, задумался Брок. Как-то уж слишком поспешно он отбыл. Нет, совсем не похоже. Брок оглянулся на причал и увидел, что Варгаш и все клерки Струана еще там, рядом с пришвартованной лорчой. Вот уж действительно, никогда за Дирком такого не водилось: покидать поселение раньше своих клерков. Странные, странные вещи вытворяет Дирк в последнее время. Н-да.

Струан прятался в кабине сампана. Когда лодка проходила под носом лорчи Варгаша, он пониже надвинул широкую шляпу кули и поддернул на себе стеганую китайскую куртку. Владелец сампана и его семья, казалось, не замечали его. Им хорошо заплатили, чтобы они ничего не видели и не слышали.

План, который они разработали вместе с Мауссом, представлялся ему при данных обстоятельствах самым надежным. Он приказал Мауссу как можно быстрее добраться до «Китайского облака», стоявшего на якоре у острова Вампоа в тринадцати милях от поселения. Маусс должен был пройти туда коротким северным путем и передать капитану О?рлову распоряжение поднять все паруса, спуститься по реке к дальнему концу острова, там повернуть, обогнуть остров и вернуться южным рукавом вверх по течению в направлении Кантона. Весь этот маневр должен был остаться незамеченным для Брока – Струан предупредил Маусса, что это его важнейшее условие. Сам Струан тем временем дождется лорчи с серебром, потом отправится вниз по реке длинным путем и через хитросплетение проток незаметно проскользнет к южной стороне острова, где клипер и будет его ждать. У Мраморной пагоды. Эту пагоду высотой двести футов было хорошо видно отовсюду.

– Но зачем, тайпан? – недоумевал Маусс. – Это опасно. К чему весь этот риск, hein?

– Вы просто будьте там, Вольфганг, – ответил ему Струан.

Когда сампан подошел к причалу, Струан подобрал несколько корзин, которые приготовил заранее, и заторопился через толпу к воротам парка. Никто не обратил на него внимания. Очутившись в здании фактории, он отбросил корзины в сторону, подбежал к окну столовой и осторожно выглянул наружу через щель между портьерами.

Его лорча была уже далеко. Брок вышел на стремнину, набирая скорость. Его паруса наполнились попутным бризом. Горт отдавал распоряжения на полуюте, и до Струана доносились обрывки его ругательств. Брок стоял у левого фальшборта и вглядывался куда-то вниз по течению, Варгаш только что закончил проверять, все ли клерки на месте, и теперь возвращался назад.

Струан выскочил из столовой и быстро взбежал по лестнице наверх. С лестничной площадки он видел, как Варгаш вошел в холл фактории, проверил напоследок, все ли в порядке, и вышел. Струан услышал, как в замке повернулся ключ. Облегченно вздохнув, он по узкой лесенке поднялся на чердак. Здесь, пробравшись через груду старых ящиков, он стал осторожно продвигаться к передней стене.

– Хэллоу, тайпан, – раздался голос Мэй-мэй. Она была в своих лоснящихся от грязи штанах женщины-танка и стеганой куртке, правда на этот раз решила не пачкать лицо. Девушка сидела на коленях на толстой подстилке позади каких-то ящиков. А Гип поднялась и поклонилась ему, потом снова села на корточки рядом с небольшим узелком одежды и кухонной утвари. Мэй-мэй жестом показала на другую подстилку напротив нее и на доску для триктрака с расставленными фишками. – Мы играем по тем же ставкам, хейа?

– Подожди минутку, девочка.

На чердаке было два слуховых окна: одно в крыше и еще одно в передней стене. Отсюда Струан мог наблюдать за всей площадью, не боясь быть замеченным. Внизу торговцы все еще суетились, переругиваясь, меняя что-то в последний момент.

– Ты заметила меня?

– О да, очень, – ответила Мэй-мэй. – Но мы смотрели сверху. Может быть, внизу никто и не видел. Зачем Брок ударил своего сына, хейа?

– Я и не знал, что он это сделал.

– Ударил. Два раза. Зачем такие удары? Мы смеялись, пока чуть-чуть не задохнулись. Сын едва не ударил его в ответ. Надеюсь, они подерутся – убьют друг друга, – тогда и денег возвращать не надо. Я по-прежнему думаю, что ты фантастический сумасшедший, что не заплатил пирату, который убьет его. Это так просто. – Она было села на подстилку, но тут же, чертыхнувшись, вернулась на колени.

– В чем дело?

– Попа. Она все еще болеет.

– Она все еще болит.

– Нет, болеет. Это я в шутку. Ай-йа, на этот раз я разобью тебя в пухи и прахи и верну все мои деньги. – С невинным видом она добавила: – Сколько я тебе должна? Четырнадцать тысяч?

– У тебя очень хорошая память. – Он опустился на подстилку и взял стаканчик с костями. – Четыре игры. Потом спать. У нас впереди долгая ночь. – Он бросил кости, и у нее вырвалось проклятье:

– Вот это йосс! Две шестерки, две шестерки, чума на две шестерки! – Потом бросила кости она, и у нее выпало столько же. Мэй-мэй с треском поставила стаканчик на пол и торжествующе вскрикнула: – Милые, добрые, чудесные две шестерочки!

– Не так громко, или мы прекратим игру.

– Нам нечего бояться, тайпан. Бросай! Мой йосс сегодня просто огромный.

– Будем надеяться, что это так. И что его хватит на завтра!

– Эй-йа, завтра, тайпан! Сегодня. Только сегодня и имеет значение. – Она бросила снова, опять выпали две шестерки. – Ах вы, мои милые, мои чудные косточки, я вас обожаю. – Она нахмурилась. – Что такое значит «обожаю»?

– «Люблю».

– А «люблю»?

Струан прищурился и погрозил ей пальцем:

– Тебе не удастся снова втянуть меня в этот разговор.

Однажды он попробовал объяснить ей, что такое любовь. Но в китайском языке не нашлось слова для обозначения того, что вкладывают в это понятие европейцы.

Большие часы внизу начали отбивать одиннадцать. Струан устало пошевелился на своем посту у окна в стене. Мэй-мэй спала, свернувшись калачиком, рядом с ней А Гип бесформенной грудой привалилась к покрытому белесой плесенью ящику. Несколько часов назад он ненадолго заснул, но сны его были тревожны, фантастические видения перемешивались в них с реальностью. Он видел себя на борту «Китайского облака» придавленным целой горой серебряных слитков. В каюту вошел Жэнь-гуа и освободил его из-под серебряной груды, а потом забрал все себе в обмен на гроб и двадцать золотых гиней. А в следующий миг он уже был не на корабле, а на берегу – в Большом Доме на круглом холме. Уинифред принесла ему три вареных яйца, и он начал завтракать, как вдруг голос Мэй-мэй спросил из-за спины: «Кровь Христова, как ты можешь пожирать неродившихся детей курицы?» Обернувшись, он увидел ее – нагую и до боли прекрасную. Уинифред спросила: «А мама была такой же красивой без одежды?» – и он ответил: «Да, только по-другому» – и тут внезапно проснулся.

Мысли о семье, пришедшие вместе со сном, опечалили его. Нужно будет в скором времени съездить домой, подумал он. Ведь я даже не знаю, где они похоронены.

Он потянулся и стал наблюдать за движением на реке и размышлять о Рональде и Мэй-мэй. Какие они все-таки разные, даже очень – вернее, были разные. Я равно любил их обеих. Рональде бы очень понравился Лондон, красивый столичный дом, поездки на воды в Брайтон или Бат летом. Она идеально справлялась бы с ролью хозяйки на всех званых ужинах и балах. Но теперь… Теперь я один.

Возьму ли я Мэй-мэй с собой, когда решу вернуться в Англию? Может быть. В качестве тайтай? Исключено. Потому что это закроет передо мной двери тех, кого я должен буду использовать.

Он отвлекся от этих мыслей и сосредоточил все внимание на площади. Она была пуста. Знаменосцы ушли с наступлением сумерек. Теперь всю ее заливал тусклый лунный свет. Струан смотрел на нее поверх посеребренных луною крон деревьев, и ему казалось, что в этой пустоте притаилось что-то зловещее и жестокое.

У него слипались глаза. Ты не можешь заснуть сейчас, постоянно твердил он себе. Да, но я так устал.

Он поднялся на ноги, потянулся и снова устроился у окошка. Часы пробили четверть, потом половину, и он решил про себя, что еще через четверть часа разбудит Мэй-мэй и А Гип. Спешить пока некуда, говорил Струану его внутренний голос. Он не позволял себе думать о том, что случится, если лорча не появится. Его пальцы нащупали в кармане четыре половинки монет, и мысли его в который раз вернулись к разговору с Жэнь-гуа. Какие услуги и когда?

Теперь он отчасти понимал, что руководило старым китайцем. Это понимание пришло к нему сегодня утром, когда он увидел Тисэня в цепях. Стало ясно, что дело закончится новой войной. Британия, конечно же, выиграет ее, и торговля, конечно же, возобновится. Но уже ни в коем случае не по Восьми правилам. Следовательно, кохонг лишится своей монополии и отныне каждый будет сам за себя. Отсюда и условие Жэнь-гуа торговать только с ним в течение следующих тридцати лет: старик просто укреплял свои деловые связи на три десятилетия вперед. Это характерно для китайцев, подумал Струан: беспокоиться не о сиюминутной выгоде, а об устойчивом доходе на долгие годы.

Все это верно, но что же в действительности задумал Жэнь-гуа? Зачем ему земля на Гонконге? Зачем давать сыну «варварское» воспитание, чего он рассчитывает этим добиться? И в чем будут заключаться эти четыре услуги? Другой вопрос: теперь, когда ты согласился и связал себя словом, как ты собираешься держать его? Как ты сможешь заставить Робба и Кулума соблюдать условия сделки?

Струан задумался. Он перебрал в уме дюжину вариантов, пока не нашел наконец ответ. Все его существо восставало против того, что ему придется сделать, но он был уверен: иного пути нет. Затем, приняв решение, он занялся другими проблемами.

Как быть с Броком? И с Гортом? В какой-то момент там, на причале, он был готов довести дело с Гортом до конца. Еще одно слово – и ему пришлось бы открыто вызвать его. Закон чести потребовал бы – и позволил – поставить Горта на место. Ударом ножа в живот. Или плетью.

А Кулум? Что у него за планы? Почему он ни разу не написал мне за эти две недели? Да и Робб тоже. И сколько глупостей нагородил Лонгстафф в его отсутствие?

Часы пробили три четверти двенадцатого. Струан разбудил Мэй-мэй. Она зевнула и сладко, по-кошачьи, потянулась. А Гип поднялась, едва он успел отойти от окна, и уже начала собирать свои узлы.

– Лорча прибыла? – спросила Мэй-мэй.

<< 1 ... 45 46 47 48 49 50 >>
На страницу:
49 из 50