Негде спрятаться золотой рыбке

– Это все Хэммонд, – сказал он. – Ему светит приличный откат. Надо бы им заняться. Ну что скажешь?

– Для начала узнай, какую информацию собрал Уэббер.

Уэббер руководил детективным агентством Чандлера.

– О’кей. – Уолли черкнул что-то в блокноте. – Стив, у тебя все нормально? Выглядишь так, словно грипп подцепил.

– Голова болит, только и всего. – Помолчав, я продолжил: – Эта статья про Шульца… Как считаешь, стоит ее печатать?

– Печатать? – Он изумленно смотрел на меня. – Что за шутки?

– Да я вот думаю… Как бы нам не накликать беду. Сам понимаешь, полицейским все это не понравится. Дело может принять нехороший оборот – для всех нас.

– Мы же говорили на эту тему, когда составляли план статьи, разве нет? – Уолли усмехнулся. – Ты утвердил план, я написал текст. Так что если кому и грозят неприятности, то только нам с тобой. Но беспокоиться не о чем. Что нам копы? Я веду себя как надо, ты тоже… так какие проблемы? – Он посмотрел мне в глаза. – Что, Стив, струсил? Боишься, что все твои скелеты из шкафа достанут? – Его широкая ухмылка меня не утешила. – К тому же шеф дал зеленый свет. Если будут неприятности, он все уладит. А этот сукин сын Шульц давно напрашивается.

– Да. Хорошо. Поговори с Уэббером. Узнай, что можно накопать по Хэммонду.

Задумчиво взглянув на меня, он собрал бумаги и направился к двери.

– Ты сегодня не надрывайся, Стив. Ложись спать пораньше.

Когда он ушел, я перемотал пленку и сунул бобину в карман. Фотографию убрал в портфель и вышел в приемную.

– Я домой, Джин. Простыл, наверное. Если что случится, Уолли пока на месте.

Она озабоченно взглянула на меня:

– У вас дома есть «Аспро»?

– Ну а как же. К утру буду как огурчик. – И я вышел в коридор.

Дверь кабинета Уолли была открыта. Я заглянул к нему:

– Я домой, Уолли. Будут проблемы, звони.

– Проблем не будет. Не засиживайся допоздна.

Я постоял у двери и наконец спросил:

– Скажи, Ширли ходит в магазин «Добро пожаловать»?

Ширли, милая и хозяйственная женщина, была женой Уолли.

– В эту обдираловку? – Уолли помотал головой. – У них цены задраны процентов на пятнадцать, если сравнивать с другими магазинами в округе. Там закупаются только богачи и снобы. Кстати, Стив, неплохо бы сделать материал про этот универсам. Привести владельцев в чувство.

– Хорошая мысль. Ну что ж, до завтра.

Я вошел в лифт и спустился на первый этаж. Сел в машину, повернул ключ зажигания и уныло уставился в ветровое стекло.

И что мне делать? Двадцать тысяч долларов к завтрашнему вечеру, или запись окажется на столе у Шульца. Я представил, как полицейские арестуют Линду и какую шумиху поднимет пресса. Чандлер тут же укажет мне на дверь. Я подумал о соседях: как они начнут перешептываться и покачивать головами. Впервые с момента свадьбы я был рад, что у нас с Линдой нет детей.

Но должен же быть какой-то выход?

Я погасил овердрафт. Может, Эрни Мэйхью ссудит мне двадцать тысяч? Поразмыслив на эту тему, я понял, что такого не будет. В лучшем случае Эрни даст мне пять тысяч, да и то, если я придумаю железное оправдание. А где взять остальное? Я вспомнил про ростовщика Лу Мейра, будущего фигуранта одного из наших расследований. Макс Берри, мой второй репортер, уже набросал черновик статьи о том, как Мейр ссуживает деньги под шестьдесят процентов, а его коллекторы – настоящие головорезы – поколачивают тех бедолаг, для кого эта ставка оказывается непомерной.

Может, если зарубить статью, Мейр выдаст мне ссуду под разумный процент? Но я вспомнил, что Чандлер уже видел черновик Макса и дал добро на публикацию.

Переключив рычаг передач в положение «D», я отправился домой.

* * *

Город с его смогом остался позади. Я вновь оказался под жарким вечерним солнцем и наконец-то дышал чистым воздухом. Как я и предполагал, Линды не оказалось дома. Она укатила куда-то на своем «остин-купере», даже не закрыв ворота. Я поставил машину в гараж, взглянул на часы – было самое начало седьмого, – отомкнул дверь, ведущую из гаража в дом, и отправился к себе в кабинет. Зарядил бобину в магнитофон, положил фотографию в ящик стола и ушел в гардеробную Линды, где после недолгих поисков обнаружил флакон «Шанель № 5». Затем я открыл шкаф с косметикой и окинул взглядом коробочки и бутылочки на полках. Разумеется, любая из них тоже могла оказаться краденой.

В шкафу обнаружился флакон духов «Джой». Большой, красивый. Однажды я видел рекламу этих духов в журнале «Нью-Йоркер»: мол, хотите сделать даме дорогой подарок? Подарите ей духи «Джой». Закрыв дверцы, я ушел на кухню за льдом, ибо мне страшно хотелось выпить.

На кухне был жуткий беспорядок: посуда, что осталась от завтрака, стояла в раковине, а по столу были раскиданы остатки цыпленка в соусе карри, купленного навынос, – обед Линды. Картину довершали грязная тарелка, вилка и нож.

Пол был усыпан хлебными крошками. Я вспомнил, что Сисси приедет только завтра. Вернулся в кабинет, плеснул себе виски, уселся за стол и задумался, как быть. Признаюсь, меня охватила паника. Я видел, как все, ради чего я работал, все будущее идет прахом из-за жадности моей красивой жены. Ведь могла попросить, и я купил бы ей любые духи. Нет, эта безответственная дура решила, что лучше стать воровкой, хотя прекрасно понимала, чем это может обернуться для нас обоих.

Я не без труда переключился на Джесса Горди. Попробовал вспомнить разговор дословно, но не сумел, и для верности включил запись.

«У меня, мистер Мэнсон, есть пленка со столь убедительными доказательствами, что я не могу решить, стоит ли передавать ее в руки капитана Шульца. Мне кажется, сперва надо посоветоваться с вами и другими джентльменами, чьи жены ходят ко мне в магазин».

Выходит, Линда не единственная воровка.

Кого-то из соседей тоже шантажируют. Я лихорадочно думал: кого? Так, Митчеллы, Латимеры, Тиссены… Гилрои? Кридены? Список можно было продолжать и продолжать: избалованные жены при богатых мужьях. Все гораздо богаче меня, но Линда, пожалуй, была самой избалованной – по крайней мере, среди тех соседок, с кем я был хорошо знаком. Может, Горди заглянул и к их мужьям тоже? Допустим, среди них есть четыре воровки. Двадцать тысяч с носа – итого восемьдесят тысяч. Нужно лишь зайти к мужу, пригрозить и показать фотографию.

Меня обуял гнев. Я схватил телефонную трубку и позвонил Уэбберу.

Детективное агентство «Караул» принадлежало Генри Чандлеру, но управлял им Герман Уэббер. В прошлом он был лейтенантом полиции, но карьера его застопорилась. Уволившись, он основал частное сыскное агентство. Вскоре после этого пятеро первоклассных копов также бросили службу и перешли работать в агентство Уэббера: среди бывших коллег тот пользовался немалым авторитетом. Чандлер же профинансировал эту затею и взял всех шестерых под свое крыло.

Итак, «Глас народа» публиковал статьи, а Уэббер ворошил для нас грязное белье. Мне он не нравился: слишком упрямый, жесткий и несговорчивый. Но он разыскивал для нас факты, и это всегда работало.

В трубке раздался неприветливый резкий голос:

– Уэббер.

– Герман, это Стив, – сказал я. – Хочу поручить вам одну работенку.

– Продолжайте. Я записываю разговор.

В этом весь Уэббер: копы бывшими не бывают. Прежде чем приступить к делу, он всегда записывал поручение на пленку.

– Джесс Горди, – сказал я. – Управляющий магазином «Добро пожаловать». Мне нужно его полное досье. Повторяю, полное: вплоть до того, как часто он стрижет ногти на ногах. И побыстрее.

– Без проблем. Будет сделано. Мы давно завели на него отдельную папку. Нужно лишь добавить последние данные. Завтра после обеда все будет готово.

– Пусть будет готово к десяти утра.