Хоббит и кольцо всевластья (Первый поход)

– Он слишком скромен и благороден, – возразил на это Эктилион. – Недаром наши люди прозавали его Торонгилом – Звездным Орлом. Он выше пустого тщеславия. Ему не нужен восторг толпы и венки из роз. Он служит не мне или тебе, а Гондору. Таким и подобает быть истинному государственному мужу.

И вот неожиданно для всех Торонгил вернулся в Минас Тирит. Пришел пешком вместе с Гэндальфом. Пришел и, как ни в чем ни бывало, занял свое место рядом с Эктилионом, по левую его руку. И никто не возразил на это. Наместник же сказал ему:

– Рад тебя видеть, Торонгил.

Как будто они расстались только вчера.

Теперь, когда его попросили спеть, Торонгил поднялся и вышел в центр зала, чтобы все могли видеть и слышать его. Он не сделал ни одного движения, которое бы призывало к вниманию, а тем не менее все взоры устремились на него и замолкли разговоры. Музыканты ударили по струнам, и Торонгил запел:

Город, что возвел Анарион,
У подножия горы Миндоллуин,
Он напомнил мне прекрасный сон.
Тихо катит воды Андуин.

Семь высоких стройных белых башен,
Столько же несокрушимых стен,
До чего же город этот красен!
Не коснись его забвенья тлен.

Минас Тирит – гондорское сердце!
И хранит его небесный Хеллуин.
Яркая звезда он Средиземья.
Тихо катит воды Андуин.

Так же вечен будет гордый Гондор,
Как Златое древо Лорелин,
Будет он сверкать над нашим миром,
Кровью его будет Андуин.

Когда Торонгил умолк, долго никто не мог произнести ни слова. Все были под впечатлением песни. А потом раздались восторженные аплодисменты. Эктилион стер с лица слезы и обнял подошедшего к нему Торонгила.

– Не знаю, что мне дороже, твоя преданность, твое воинское искусство, или твой золотой голос, – сказал наместник. – Ты поещь так же сладко, как эльф, но в твоем голосе сила, которая может повести в бой и победить любого врага.

– Не понимаю, как может чужак с севера так воспеть Гондор, – пожимая плечами, проворчал Денетор. Глаза его смотрели на Торонгила так пристально, словно хотели проникнуть в его нутро и разглядеть, что у певца на душе.

Слушатели долго еще находились под впечатлением песни Торонгила. Всех охватило восторженное состояние. Мужчины наполнили кубки вином и выпили за процветание Гондора, его возрождение и за Возвращение Короля.

И тут появился Гэндальф. Никто не видел, как он вошел и как добрался до своего места рядом с Торонгилом. Просто все обратили на него внимание, когда он уже сидел в кресле и поднимал кубок вместе со всеми. Но все заметили, как он возбужден и взволнован. А ведь никто и никогда не видел мага таким.

– А вот и Гэндальф! – громко объявил Эктилион. – Почему тебя так долго не было, маг? – В голосе наместника прозвучал мягкий упрек. – Ты пропустил все церемонии. Даже фейерверк прошел без тебя. Разве так можно?

– Да простят мне славный Денетор и его прекрасная супруга Финдуилас. Нет мне оправдания. – Гэндальф встал и низко поклонился молодоженам.

– Эй, маг, каков будет твой подарок жениху и невесте? – с любопытством закричали со всех сторон. Все знали, что нет ничего интереснее, чем дары магов. – Или кроме небесных огней тебе нечем похвастаться на этом пиру?

Гэндальф встал:

– Почему же? У меня есть что подарить Денетору и его супруге Финдуилас и всему Гондору.

– И что же ты даришь? – раздались нетерпеливые голоса. – Говори быстрее!

– Мой подарок находится далеко, друзья мои! – торжественным голосом сказал Гэндальф. Так значительно он это сделал, что раздавшиеся было насмешки, тут же затихли. – И нашел я его только сегодня. Точнее полчаса назад.

И маг достал из рукава своей серой хламиды старый, потемневший от времени свиток пергамента.

Эктилион в волнении поднялся с места.

– Ты нашел ее Гэндальф? – воскликнул он. – Ты нашел Чашу Анариона? Или ты обнаружил… – Эктилион хотел прибавить «Ануминас», но вовремя прикусил язык, встретив предупреждающий взгляд Гэндальфа.

И многие гондорцы туже встали с мест и потянулись к магу. На лицах у всех появилось волнение. Только Денетор остался берспристрастен.

Гэндальф поднял руку со свитком, показывая его присутствующим.

– Да, мои поиски увенчались успехом, уважаемые жители Минас Тирита. Когда, уже казалось, все мои старания потеряли смысл, в руки мои попал невесть как сохранившийся дневник королевы Берутиэль.

Многие ахнули. Раздались испуганные возгласы:

– Королева Берутиэль! Черная королева! Злая колдунья!

– Да, именно так, – согласился Гэндальф. – Супруга Тараннона Фаластура, двенадцатого короля Гондора, которую изгнали за серые и мрачные чары, что она наложила на страну много много лет назад.

– Что это за история? – спросил гном Двалин у своего брата Балина.

Балин пожал плечами:

– Понятия не имею. Никогда не был силен в истории. Про нас гномов я еще кое-что помню, а вот про Гондорцев мне известно только то, что я у них в гостях.

Но не только гномы не знали историю королевы Бюрютиэль. Многие гондорцы также были в неведении. И тоже спрашивали, что за королева такая была Бюрютиэль.

– Позвать архивариуса! – сказал Эктилион.

Но архивариус и знаток геральдики королевств Средиземья господин Менетор присутствовал на пиру. Услышав, о чем идет речь, он сразу вышел в центр зала.

– Берутиэль, королева Гондора была супругой двенадцатого короля Тараннора, – начал он несколько монотонным голосом. – Так гласит «Хроника Королей». Добавлю, что это одна из самых мрачных страниц нашей славной истории. Хотя никаких особых злодейств она, к счастью, свершить не успела. Но страна была на грани… да! Став женой короля, она любовными и пуще всего колдовскими чарами добилась от короля всей полноты власти, которая не должна быть свойственна женщине. И правила она страной наравне с мужем, с каждым годом прибирая к своим рукам все больше и больше власти, пока не стала полноправной правительницей. Король же от дел был почти отстранен и только присутствовал на Советах и приемах. В свободное от этого время он занимался тем, что строил корабли и плавал на них вдоль побережья. От того его и прозвали Фаластур, что значит Властитель берегов. Многих такое положение дел не устраивало, и они роптали.

А королева Берутиэль жила, не на побережье, а в Осгилиате, потому что ненавидела звуки и запахи моря. Также она не любила все сделанное руками и не терпела ярких цветов и изысканных украшений. Носила только черное с серебром и жила не в обставленных комнатах, а в бесплодных садах, вокруг ее дома, в густой тени тисов и кипарисов, стояли мраморные изваяния людей, полные страдания и отчаяния.

У нее было десять огромных кошек, которых она привезла с собой еще не будучи королевой, а всего лишь невестой Тараннона. Девять кошек были черными, как сама ночь, одна белая, словно снег на горных вершинах – ее рабыни. Когда гондорцы стали проявлять недовольство тем, что они подчиняются женщине, встревоженная королева стала по ночам посылать черных кошек на улицы. Кошки крались в ночном мраке, заглядывали в окна домов, подслушивали и выискивали недовольных. А белая кошка следила за черными, чтобы они рьяно выполняли долг. Она била и мучила их, когда они плохо выполняли свою службу. Никто в Гондоре не смел коснуться этих кошек; все боялись их, и возносили проклятия, когда кошки проходили мимо. Таким образом, королеве стали известны все, кто был против нее, а таких было немало. И тогда она отдала приказ своим мерзким созданиям Моргота убивать наиболее опасных для нее граждан Гондора. И в Гондор пришел страх и ужас. Противников королевы стали находить растерзанных или с прокушенным горлом. И число таких жертв с каждым днем множилось. Целый год люди жили в постоянном страхе. Никто не мог быть уверенным в своей безопасности. А люди продолжали погибать. Недовольство королевой увеличивалось еще больше, пока не перешло в восстание.

Гондорцы толпой пришли к Тараннону и потребовали, чтобы он убил свою жену и ее ужасных кошек.

Но Тараннон горячо любил свою красавицу жену и не согласился убить ее. Чары королевы крепко держали его. Он лишь согласился изгнать ее. Королеву отвели на корабль, который для нее собственными руками срубил король, ее муж. На корабле не было ни капитана, ни матросов. Ее кошки тоже были с ней, и люди боялись подходить к ним. Кошки тоже взошли на корабль вместе с королевой. Король лично обрубил канат, который держал корабль на пристани, и волны понесли его в безбрежную морскую даль. Суровый северный ветер тут же надул паруса, и корабль помчался по высоким волнам. Гордо стояла королева Бюрютиэль около большого паруса и смотрела вперед. На Гондор она больше не оглядывалась. Десять ее кошек разбрелись по всему кораблю. Кто залез на мачту, кто на нос, кто ушел на корму. Они жалобно смотрели на отдаляющуюся землю и громко и мерзко орали. Холодный страх пронизывал сердца тех, кто это слышал. К вечеру корабль пропал из виду, и больше его никто и никогда не видел. С тех пор о королеве Берутиэль не было слышно ни слова. А король Тараннон нашел себе новую жену. Правда царствовал он после этого совсем немного. Вот и вся история.

Архивариус Менетор погладил седую голову, поправил съехавшую набок квадратную шапочку и сел на место. Все взоры опять обратились на Гэндальфа.

– Да, это дневник той самой королевы, про которую нам поведал многоуважаемый Менетор. И из него я узнал, что считавшася утерянной Чаша Анариона, сделанная им из Белого древа, хранилась в ее опочивальне.

В зале поднялся невообразимый шум. Все бурно обсуждали услышанное.