Как Димка за права человека боролся

Тут я вспомнил, что он про какую-то девчонку говорил.

– Пойдем тогда узнаем, прямо сейчас у той старшеклассницы, про которую ты рассказывал.

– Нам же нельзя из дома выходить.

– Так она же в нашем доме живет. Ты сам говорил. Если мы к ней пойдем, то и получится, что мы из дома и не вышли. Она не в нашем подъезде живет?

– Нет, она в соседнем подъезде.

– Вот видишь, – обрадовался я. – Соседний подъезд, это же почти наш. Когда мама идет к тете Вере, она даже пальто зимой не одевает. Значит, получается, что и мы не выйдем из дома, потому что соседний подъезд не считается.

Димка посмотрел на меня и вдруг просветлел, глаза у него сразу прозрачными стали.

– А ведь верно, – говорит. – Пошли к ней.

Мы быстро собрались, и побежали в соседний подъезд. Мы очень торопились, потому что боялись передумать и хотели быстрее все сделать, пока наша смелость не пропала. Вбежали мы в соседний подъезд, и я спросил:

– А в какой она квартире живет?

Димка растерянно закрутил головой:

– Ты думаешь, я знаю?

– Что же нам, во все квартиры звонить? Тут знаешь, их сколько?

Наш дом большой, целых двенадцать этажей, на каждом этаже по четыре квартиры, это столько квартир получится!

– Что же делать?

Смотрю, а Димка опять неживой становится. Тут я испугался и сразу придумал, что нам делать.

– Пойдем, – говорю, – к Катьке Лемминг. Она всегда все про всех знает.

– Точно, она все знает, – обрадовался Димка.

И мы побежали на четвертый этаж.

Катька, это наша подружка. Вернее моя. Да, моя, потому что я ее с детского сада знаю. Мы в одну группу ходили. В общем, так, я даже на ней жениться собираюсь. Уже давно. Целых четыре года. Раньше я всем об этом говорил, что Катя моя невеста. Сейчас стесняюсь, но это не значит, что я передумал. Ничуть.

Правда в последнее время Катя себя как-то странно ведет. Когда мы встречаемся, она больше с Димкой играет, чем со мной. Мне это обидно. Я начинаю злиться, а ей хоть бы что. Девчонки они такие. Непостоянные. Не то что, я. В общем, я стараюсь с Катей встречаться, когда брата рядом нет. Это редко бывает, поэтому и с Катей я играю не часто. Жаль что она из другого класса. То ли дело в садике было! Разлучила нас жестокая жизнь.

Теперь ради брата я даже решил пожертвовать собой, то есть не собой конечно, а Катей.

Добежали мы до Катиной квартиры и стали звонить.

– Кто там? – прозвучал голос за дверью.

Мы облегченно вздохнули. Какое счастье, что она дома! Ее на каникулы очень часто к бабушке отправляют на житье. Так, что нам повезло.

– Катя, открывай! Это мы, Коржики! – закричал я.

Это мы между собой ее только Катькой называем, а при встрече только Катей. Попробуй ей скажи «Катька», она так фыркнет, да еще и скажет: «Какая я тебе Катька? Катьки все в деревне. Там коров так называют. А я Катя, понял, дурак?». Такая вот она моя Катя. А Коржики, это мы с Димкой. Такое у нас прозвище. Это потому что у нас фамилия такая Коржик. Да, такая вот веселая и редкая фамилия. Меня когда в школе к доске вызывают, сразу все улыбаться начинают. И я тоже. Мне моя фамилия нравится. Вкусная у нас с братом фамилия. Коржик, это ведь тебе не борщ и даже не салат. Коржик это коржик.

Катя открыла и удивилась:

– Привет, вы это чего? Ой, Дима, а ты правда двойку за четверть получил?

Димка не стал ломаться или врать, только головой мотнул. И правильно сделал. Чего тут такого?

Катя открыла глаза от ужаса:

– Кошмар. И что с тобой сделали дома?

Вот этот вопрос мне уже не понравился:

– Тебе, – говорю, – какое дело? Отругали и все! Ты нам лучше скажи, ты знаешь, в какой квартире девчонка из десятого класса живет?

– Какая такая девчонка?

– Тебе же сказали, из десятого класса.

– А у нас в подъезде таких не мало. Кстати, вы заходите, мальчики, чего в дверях стоите. Это неприлично.

Мы у Кати дома сто раз были. Ничего страшного. Мы зашли, но раздеваться не стали. Некогда.

– Давай, говори, – сказал я.

– А кто вам нужен? Вы мне хотя бы ее опишите? А зачем вам она? – Катя от любопытства даже покраснела. И не сводит глаз с Димки. Мне это не понравилось. Вот ведь, теперь она в него в двоечника еще больше влюбится. Некоторые девчонки, я слышал, очень любят хулиганов и двоечников.

– Давай, говори, – это я уже Димке говорю. – Как она выглядит, твоя десятиклассница.

Димка слегка смутился, а потом стал вспоминать:

– В общем, она такая, большая. Взрослая.

– Они все такие! – засмеялась Катя. – Ты что-то особенное говори. В чем она ходит? Какая у нее сумка?

– Ты думаешь, я знаю, в чем она ходит, и какая у нее сумка? – разозлился Дима. – Мне больше делать нечего, чем такие глупости помнить? Она кудрявая и полненькая слегка. В общем… красивая. Да. И улыбается всегда.

Катя задумалась.

– Кажется, я знаю, о ком вы говорите, – сказала она. – А зачем она вам?

– Тебе, какое дело? – возмутился я. – Сказано, что ищем ее и все тут.

– Тогда я ничего не скажу, – отрезала Катя. Все-таки девчонки вредный народ. Даже противный.

Тут слово взял Дима.