Крутой пришелец

Наташа посмотрела на Стеллу с презрением. Она еще не знает, что Стелла не местная.

– Шмотки – это вещи, – объяснил я.

– А зачем ты собрался их толкать? Они что такие тяжелые?

– Немного баксов не помешает.

Кажется, я ее еще больше запутал. Зато Наташа торжествовала:

– И ты связался с этой дурой? Или тебе только ее прикид приглянулся?

– Прикид? – опять повторила Стелла. Из супер вуман она все больше и больше превращалась в учительницу начальных классов, у которой разбежались все дети.

– Я же говорю, она чокнутая!

– Мне не нравится, когда со мной так разговаривают! – вдруг резко и по-учительски строго ответила Стелла. Кажется, Наташин тон ее задел. Женщины как никто умеют обижаться на пустяки.

– А кто ты такая вообще? – Наташка тоже тут же взбесилась.

– А ты кто такая? – в тон ей ответила Стелла, и глаза ее как-то недобро вспыхнули. Я тут же вспомнил, что он не учительница.

И они действительно начали ссориться. Вот уж чего нельзя было допустить, так это межпланетного конфликта.

– Не забывай, милая, – взял я Наташу под руку, – эта дама только что спасла нам жизнь.

– Я спасала только тебя, – тут же поправила Стелла. – Эта глупая и безвкусно одетая девица мне безразлична.

– О, ни фига себе! – У Наташи отвисла челюсть. Впервые за три года я увидел, что она ничего не смогла ответить сразу. Но потом она все же взяла себя в руки, выдохнула воздух и крепко взяла меня за руку. – Спасибо вам большое, но теперь мы должны откланяться. У нас очень важное дело. А тряпки можете взять себе. Вы их заработали. Нам обноски не нужны.

Последнее она явно переборщила. У Стеллы прикид был не меньше чем на тысячу зеленых. Но важное дело у нас действительно было. Я посмотрел на часы. Было уже пол второго. Мы еще могли успеть на экзамен по топографической анатомии.

– Да, пожалуй, нам действительно надо идти, – пробормотал я. – Я, конечно, все понимаю. Но сейчас опасность миновала. Так что с продолжением можно повременить. А то наша Топочка, то есть преподавательница по топографической анатомии, такая вредная. Ни за что не даст пересдать, если мы сегодня опоздаем.

И опять в зеленых глазах Стеллы вспыхнуло недоумение.

– Ты не понял, – мягко, но настойчиво сказала она. – Это только начало. И времени у тебя больше нет ни минуты. Это были всего лишь разведчики. Передовой отряд. Они нашли тебя, Адал.

– Как она тебя назвала? – Наташа поглядела на меня странным взглядом. Так подозрительно смотрят на сумасшедших или шпионов. Действительно дурацкое имя. Никогда не слышал такого слова. С ударением на первый слог. Но, тем не менее, это мое новое имя.

– Потом объясню, – отмахнулся я от Наташи.

– Да уж, будь любезен. Но сейчас пошли. Ираида ждать не будет. А я не хочу из-за тебя вылететь из универа.

Это был весомый аргумент. Подвести Наташку я не мог. Просто не способен на такое. Да и про себя забывать не надо. Мне ведь тоже нужен диплом врача. Хотя зачем он мне теперь?

Вдруг всем нам стало тревожно. Что-то вокруг изменилось. Стелла напряглась и сощурила глаза, руки ее потянулись к бедрам, как у киношного ковбоя, который собирается кого-нибудь пристрелить.

– Они уже здесь! – прошептала она. – Бегите. Я их задержу.

Последние ее слова потонули в грохоте работающего двигателя. Вертолет появился неожиданно, а главное ниоткуда. Возник прямо в воздухе. Я даже глазам своим не поверил. Столько раз видел его по телевизору, но в жизни все оказалось в сто раз грандиознее. Черная Акула. Летающий танк. И, кажется, этот танк прилетел за нами.

– А это еще что такое? – воскликнула Наташа. Бедная девочка. Ну и попала она в историю!

Договорить она не успела, потому что я схватил ее за руку и увлек за собой к открытому люку. И опять вокруг все загрохотало. Загремели по бокам взрывы. Крыша дрожала под ногами, от пулеметных очередей фонтанами разлетались куски битума. Не знаю, что нас спасло, и почему ни одна из пуль в нас не попала. Наверно опять работа Стеллы, которая бежала за нами, и как бы прикрывала собой наше отступление. Она не только бежала, но еще и успевала отстреливаться. Только теперь в руках у нее была какая-то здоровенная железяка, из которой она бухала по Черной Акуле.

Грохот стоял просто адский. Внизу наверно, если там еще кто-то остался, решили, что началась война.

Уже у самого люка, спуская вниз Наташу, я увидел, как вертолет, который крутился прямо над нами и продолжал изрыгать кипящий в огне свинец, вдруг взорвался. Стелла все-таки подстрелила его. Тугая волна взрыва отбросила меня в сторону, в глазах все потемнело, что было дальше, помню очень смутно. Последнее что я увидел, были озабоченное лицо Стеллы и испуганные глаза Наташи.

Когда я открыл глаза, то первое, что увидел, было солнце. Большое, в полнеба, круглое, и темно-оранжевое. Оно наполовину было за горизонтом. Пока непонятно, что это рассвет или закат. Зрелище конечно чертовски впечатляющее, в другой раз оно бы меня просто потрясло, но сейчас мне было не до пейзажей. Я не без труда поднялся на ноги и огляделся.

Вокруг была пустыня. До самого горизонта и во все стороны. Ровная, как скатерть и без какого-то ни было признака человеческого жилья.

В метрах пятидесяти от меня на пологом песчаном бархане на фоне коричневого неба был виден силуэт девушки. Она шла ко мне. Не трудно было догадаться, что это Стелла. Хотя одежда на ней теперь совсем другая. Вместо черных облегающих кожаных брюк и заклепанной куртки, на ней была коротенькая черная туника без рукавов, а длинные золотые волосы были распущены и красиво лежали на ее крепких обнаженных плечах. Увидев, что я поднялся, Стелла не спеша, пошла в мою сторону.

– Сережа!

Я оглянулся и увидел Наташу. Господи! Вот теперь я удивился по-настоящему и почти поверил во все происходящее.

Наташа сидела на песке шагах в пяти и с обалденным видом смотрела на меня.

– Наташа?

Лицо конечно было ее. Фигура тоже. А вот платье! Мне даже на какое-то время стало смешно. Наташа была похожа на бродяжку. К тому же еще босая. Босая!!! Наташа Серебрякова – самая шикарная девушка факультета. Мечта всего нашего потока, вернее его мужской половины. Дочь богатых родителей, которая зимой ходит в норковой шубе и на занятия ее подвозит папин шофер, сидит сейчас передо мной в лохмотьях, которые наверно когда-то были мешком для угля, и смотрит на меня большими изумленными глазами. И лицо у нее чумазое. Наверно такое было у Золушки до того, как она переквалифицировалась из кухарки в принцессу.

Сначала я хотел расхохотаться, но потом мне пришло в голову осмотреть себя. Я глянул вниз и ахнул. На мне был длинный до земли темно-синий хитон, достаточно богатый, хотя и сильно потрепанный и пыльный. Талию обвивал желтый шелковый кушак, расшитый искусной вязью. На пальцах рук я увидел многочисленные кольца и перстни из неизвестного мне металла и с незнакомыми, но красивыми камнями. С шеи свисал на толстом белом шнурке круглый талисман с непонятными знаками. Но самое главное, волосы мои были длинными и густыми, и поддерживались тонким кожаным ремешком. Рукой я нащупал коротенькую аккуратную бороду.

– Сережа, это ты?

– Нет, это не я! Это мой двоюродный брат.

– Что с нами такое происходит? – в голосе у Наташи послышались слезы. Она опять решила разрыдаться. Наверно еще не вышла из состояния шока. – Кто мне все это объяснит, в конце-то концов?

Я подошел к однокурснице, опустился на колени, обнял ее и погладил по голове. Как маленькую. А что я еще мог сделать? Затем добавил:

– Просто мы опоздали на экзамен по топочке. Как ты думаешь, Ираида нам поверит?

И тут Наташа заревела от души.

Тихо подошла Стелла и положила мне руку на плечо.

– Ты сделал это, Адал! – радостным и торжественным голосом сказала она.

Что я сделал?

И тут вдруг из-за горизонта показалось еще одно солнце, оно было совсем недалеко от первого, которое уже почти полностью заполнило небосвод, но в отличии от него было белым как снег. Сразу стало очень светло.

Вы когда-нибудь видели, чтобы в небе было сразу два солнца? Видел ли я? В кино да. В «Звездных войнах» Лукаса, в пятом эпизоде кажется. А вот в жизни… до меня вдруг дошло, что то, о чем говорили Стелла и Нордиус, свершилось, и я сделал это. Я переместился в другой мир. Каким образом это произошло? Одному Богу известно. Во всяком случае, я ничего не почувствовал.