Вишневый самурай

– Туровский, – представился я.

– …господин Туровский? – закончил вопрос Деловой.

– Я хотел узнать, как найти вашего портье Филиппа Шара.

– Здесь не очень удобно разговаривать. Пройдемте ко мне в кабинет, – предложил Деловой. По всей видимости, он и являлся управляющим отеля.

Заставлять дважды просить себя я не стал. Согласился. Пропустил Делового вперед, поскольку не знал дороги, и отправился следом. Управляющий обогнул стойку, открыл дверь с надписью «Служебное помещение. Посторонним вход воспрещен» и сделал приглашающий жест. Через минуту мы оказались в его кабинете – просторном помещении, уставленном офисной техникой, с видом из окна на Московский канал, с шикарным мягким диваном для релаксации и репродукцией Клода Моне в легкой раме над ним. Название скопированной картины я не вспомнил, но что?то знакомое. На ней была изображена «ее величество Темза», укутанная туманом, одинокая башня Тауэр выглядывала из сумрака, одинокая лодка скользила сквозь вату тумана по неспокойной речной воде…

– Присаживайтесь, – предложил управляющий.

Я упал рядом с его рабочим столом. Он водрузился в свое кресло, закинул ногу на ногу и вопросительно посмотрел на меня.

– Зачем вам нужен Филипп Шар? – поинтересовался Деловой.

– Это связано с убийством Иоланды Городишек, – начал я издалека.

– Вы из полиции? – в упор спросил управляющий.

– Нет, – осторожно ответил я. – Скажем так: я из другой службы.

Я почуял: стоит мне только сообщить, что я из частного сыска, как на этом разговор и закончится… Пришлось увиливать и строить из себя высоко порхающую персону.

– Все ясно. Вы из Безопасности, – сделал вывод управляющий. – Это неудивительно, если учесть, в каких кругах вращалась Городишек.

– Вам и это известно? – удивился я. – А что, госпожа Городишек была частым клиентом вашей гостиницы?

– Не так чтобы очень. Но приблизительно раз в месяц, а то и два мы ее видели. Тут не сдаются номера на одну ночь. Мы не дешевый мотель, чтобы размениваться на такие мелочи. Она снимала номер на два?три дня. В первую ночь у нее обычно был гость, потом она жила одна и съезжала. Так повторялось постоянно.

– Вы видели этого таинственного гостя? – поинтересовался я.

– Нет. Может, кто из ночных портье и видел… Кстати, Шар мог его видеть. Неоднократно он был на ночной смене, когда останавливалась Городишек. И в ту злополучную ночь тоже дежурил он.

– Она встречалась все время с одним человеком или с разными?

Управляющий, не раздумывая, ответил:

– С одним. Точнее может сказать Шар. Но, по?моему, с одним.

– Замечательно!

Я узнал много полезной информации. Управляющий оказался кладом. Не оставалось сомнений, что Городишек убил именно тот таинственный незнакомец, с которым она встречалась в номерах отеля.

– Есть еще одна странность, которая мне бросилась в глаза, когда я заинтересовался этой девушкой… – Управляющий поморщился, словно воспоминания о ней были ему неприятны. – Возможно, это ничего не значит, но Городишек всегда снимала один и тот же номер. Впрочем, даже не она: кто?то заказывал номер по телефону на ее имя и проплачивал счет через банк.

– Что за номер?

– Двадцать восьмой.

– Его можно посмотреть?

– Он опечатан полицией. Если у вас есть полномочия, то пожалуйста, – равнодушно ответил управляющий.

Пожалуй, влезать на опечатанную территорию не стоило.

– В таком случае зайду в следующий раз, когда получу санкцию на снятие печати, – увильнул я.

Управляющий пожал плечами, показывая, мол, ваше дело.

– Скажите, отель устраивало такое положение вещей? – Я впился взглядом в управляющего, но он не дрогнул.

– Вы имеете в виду, нравилось ли мне, что из нашего отеля устраивают дом свиданий? Нет, не нравилось. И однажды я попытался возмутиться – запретил бронировать номер на имя Городишек… – Лицо Делового исказила гримаса отвращения: воспоминания были ему неприятны. – В тот же вечер мне позвонили из совета директоров сети наших гостиниц и деликатно намекнули, что мы заинтересованы в таких клиентах, как она, и если я буду чинить ей в дальнейшем препятствия, то могу лишиться места. Моя работа мне нравится, и я сказал себе: раз это устраивает боссов, то почему не должно устраивать меня?

Похоже, Деловой все, что знал, рассказал. Осталось найти Шара и поговорить с ним. Вот кто мог прояснить личность таинственного любовника Городишек. По крайней мере, дать его словесный портрет, если не имя. С такими сведениями дело останется за малым: выяснить круг общения Городишек, встретиться с каждым, кто подходит по возрастной характеристике, и сопоставить словесное описание с натурой.

– Не могли бы вы теперь подсказать место жительства Филиппа Шара? – учтиво поинтересовался я.

– Конечно, подождите секунду.

Управляющий оживил компьютер, находившийся в «ждущем режиме», и защелкал мышкой, выбирая папки с файлами. Через минуту сообщил:

– Он в такой глуши обитает! На Средней Рогатке! Канал Столыпина, дом сто шестьдесят один, квартира сорок один.

Я поблагодарил управляющего, поднялся из кресла и направился к двери, когда Деловой внезапно поинтересовался:

– А нельзя ли взглянуть на ваше удостоверение, господин Туровский!

– Извините, господин управляющий, – обернулся я к Деловому. – Вынужден вам отказать. Я работаю инкогнито, под прикрытием. Поэтому не вправе раскрываться. Желаю всего наилучшего. Надеюсь, что в вашей гостинице больше никого не убьют.

С этими словами я вышел за дверь, оставив недоумевающего управляющего в одиночестве. Деловой чувствовал, что его кинули на информацию, но никак не мог понять, кто, кроме полиции или Службы безопасности, мог нуждаться в таких сведениях.

ГЛАВА 12

Прав был управляющий: канал имени Столыпина протекал в ужасном захолустье. Такой пейзаж не станут показывать иностранцам, а постараются припрятать, дабы не пугать цивилизацию нецивилизованным видом. В любом городе любой страны есть парадный фронтон и есть обратная сторона декораций, которую прячут от зрителей.

Цветущий, замусоренный канал с масляными разводами на поверхности воды… Трех?четырехэтажные домики из серого выщербленного кирпича нависали по обе стороны. Узкие разбитые причалы… Картина запустения и уныния царила в вечернем сумраке, навевая тоску. В одном из этих домов проживал Филипп Шар – портье отеля «Бородинский Крест».

Филипп Шар… Странная фамилия, хотя чему удивляться? Знавал я в бытность свою начальником службы безопасности порта одного человека с фамилией Круг?лик! Надо сказать, имел он нормальные формы и мало походил на колобка. Круглик был одним из молодых охранников, но судьба развела нас в разные стороны, так и не дав толком сдружиться…

Сто шестьдесят первый дом я отыскал с трудом. На этом отрезке канала таблички с указателями улиц и нумерацией домов отсутствовали. Пришлось несколько раз тормозить таксиста и спрашивать путь у прохожих – в основном заядлых собачников, которые вдоль набережной выгуливали своих четвероногих друзей, оставлявших после себя характерные метки. Цивилизация до этих мест докатилась лишь эхом.

Водитель вырулил наконец к сто шестьдесят первому дому и выдвинул трап. Я рассчитался и спустился на причал, укутанный вечерним сумраком. Стоило поторопиться, иначе домой можно было припоздниться. Кубинец не одобрял, когда посреди ночи бухала входная дверь, потом кто?то рылся в холодильнике в поисках замороженного ужина и шумно открывал пивные бутылки.

Перед нужным мне домом был разбит маленький сквер – диаметральная противоположность того, через который я спешил в «Московский триумф»: три поломанные скамейки, где для сидения годились разве что спинки, пустые пакеты из?под чипсов, банки из?под пива, окурки сигарет… Мусор валялся на дорожках, нисколько не смущая жителей домов, которые проходили мимо с отсутствующим видом.

Я направился к первой приглянувшейся парадной с навесным козырьком, поросшим сорной травой, из которой торчал прут арматуры. Оттуда вышла худая женщина с цвета вороньего крыла волосами, с пристальным неприятным взглядом, в красном халате и в тапках (правый – с дыркой, являвшей миру большой палец ноги). Она вынесла пакет с мусором и вместо того, чтобы отнести его на помойку, оставила между входными дверями парадной.

Я посмотрел на табличку, висевшую над парадной, и обнаружил, что сорок первая квартира располагается именно здесь на третьем этаже. Вошел в черную парадную – пролежень на солнечном лике города – и зацокал по ступенькам наверх. Запутаться в лестничных площадках несложно, в особенности если ни на одной квартире нет номера.