Часовые времени. Незримый бой

– Здравствуйте, Евгений Михайлович.

– Я так понимаю, раз вы появились, мне можно ехать в Россию?

– Совершенно верно. Правда, возникло одно обстоятельство…

– Ну, договаривайте, что там еще?

– Право, мне несколько неудобно, – худой помялся немного, – но руководство решило узнать, не считаете ли вы нужным прервать операцию?

Евгений почувствовал, что кровь вдруг прилила к лицу, ему стало жарко. Надо же, начальство все-таки выразило обеспокоенность по поводу душевного равновесия своего агента. Что ж, их можно понять, учитывая, насколько велика цена ошибки.

– Передайте… – Белугин закашлялся, торопливо взял чашечку кофе и одним глотком допил ее содержимое. – Извините. Передайте, что все будет в порядке. Я выполню приказ!

– Ну-ну. – «Англичанин» слабо улыбнулся. – Что ж, в таком случае отправляйтесь на вокзал. Билеты, документы, деньги – все уже ждет в вашем номере гостиницы. Заберете вещи, и вперед. Когда прибудете на место, дадите телеграмму в Берлин по известному вам адресу. Текст такой: «Добрался благополучно. Надеюсь на скорую встречу. Кузен». Запомнили?

– Конечно. – Белугин слушал внимательно, отбросив все прежние мысли, заставив себя сосредоточиться исключительно на работе. – План операции прежний?

– Да. Если возникнут непредвиденные обстоятельства, с вами непременно свяжутся. Пароль по варианту три. Вопросы?

Евгений мотнул головой. О чем спрашивать, если все мельчайшие детали предстоящего задания давным-давно заучены наизусть?

– Ну тогда, как говорится, с Богом!

– Всего доброго. – Белугин порылся в кармане, выудил несколько монет и бросил их на стол. Пожал руку привставшему «англичанину», повернулся и направился к выходу. Но, сделав пару шагов, вдруг хлопнул себя по лбу и торопливо вернулся.

– Что-то забыли? – Худой вежливо улыбался, неторопливо раскуривая сигару.

– Да. Газету.

– Газету?

– Ну да. Это наша.

– Ай-ай-ай, – «англичанин» укоризненно покачал головой. – Неужели вам не жалко слабой психики какого-нибудь аборигена? Попади ему в руки такой материал, что он подумает?

Белугин смущенно улыбнулся.

– Думаете, поверит, что это не чей-то дурацкий розыгрыш?

– Вот уж не знаю. – Худой чиркнул острым взглядом по первой странице лежавшей перед ним на столе газеты, где чуть ниже названия отчетливо просматривалось число.

28 апреля 2248 года.

Глава 1

Алексей. 1942

Разведчик вел их грамотно. Это ночью можно было уйти с передовой напрямик, почти не таясь, а днем следовало избегать открытых мест. Сначала они долго шли по балке, пролегавшей почти параллельно линии фронта. Затем, наметив заранее укрытия, двумя короткими бросками преодолели опасный участок, находящийся под прицелом немецких снайперов.

– Почти каждый день кого-нибудь, да подстрелят, сволочи! – угрюмо сказал разведчик, вытирая рукавом пот с лица, когда они оказались в безопасности, добежав до соседнего оврага. Впрочем, практически сразу противно завыли вражеские минометы, и пришлось снова вжиматься лицом в сухую землю, закрывая голову руками и надеясь, что все обойдется.

Обошлось. Единственной неприятностью стал осколок, нашедший флягу на ремне Алексея. Белугин, лежа ничком, почувствовал, как что-то ударило его в бок – по крайней мере, так показалось в первую секунду. Живот мгновенно свело противной судорогой в ожидании скорой боли, но… время шло, а она все не приходила и не приходила, и в конце концов капитан решился взглянуть на «рану». Увидев маленький зазубренный кусочек металла, пробивший флягу, он долго нервно смеялся, отходя от приступа паники.

– Повезло вам, товарищ капитан, – понимающе кивнул разведчик, увидев причину его внезапного веселья. – Чуть в сторону, и… Вчера тут неподалеку, у реки, взвод новобранцев накрыло, так в живых почитай никого и не осталось, все полегли. Повоевали, называется – даже оружия в руки никто взять не успел.

– А ты откуда знаешь? – заинтересовался почему-то Самсонов.

– Да мы с ребятами после ходили туда, малость пошуровали по их «сидорам», съестное искали, – равнодушно пояснил разведчик, сторожко прислушиваясь. – Кажись, перестали. Ходу!

Спустились к ручью. Дальше шли вдоль него, держась за зарослями ивняка. Время от времени над головой посвистывали пули да пролетал шальной снаряд, и тогда люди замирали и пригибались.

Алексей почему-то вдруг вспомнил, как они перебирались через речку, отделявшую советские позиции от немецких. К берегу, преодолев незаметно фашистские окопы, подползли ночью, а потом, выбрав подходящий момент, разом бросились вперед. До противоположного берега было недалеко, метров пятьдесят, вода доходила всего лишь до пояса, но бежать оказалось нелегко. Быстрое течение норовило сбить с ног, галька то и дело выскальзывала из-под ног, а вода казалась плотной, почти резиновой. К тому же в мозгу постоянно крутилась мысль, что их вот-вот заметят, саданут из пулемета, и тогда все, каюк. И от этого движения еще больше становились нервными, хаотичными.

Примерно на середине реки по ним и в самом деле начали стрелять. Сначала вверх взмыла осветительная ракета, залившая все вокруг дрожащим, режущим глаза светом, а затем после небольшой паузы заработало сразу несколько пулеметов и автоматов и часто-часто захлопали винтовки. Бедолага Астахов, бегущий слева, тоненько вскрикнул и рухнул в воду как подкошенный, и тогда Белугин, хрипло матерясь, вскинул тяжеленную, ставшую практически неподъемной «гауссовку» и врезал от души, широким веером, ориентируясь на вспышки.

– Ну вот, почти пришли, – объявил разведчик, поправляя сбившийся с плеча ремень «ППШ». – Землянка особистов за тем взгорком находится, видите?

Белугина, как старшего по званию, вызвали первым. Особист, бритый наголо старлей с маленьким шрамиком над левой бровью, долго рассматривал его документы, недоверчиво при этом хмыкая.

– Значит, говорите, из 150-го бомбардировочного полка?.. А командир у вас кто?

– Полковник Полбин. Иван Семенович.

– Угу. А заместителя его как зовут?..

Алексей отвечал механически, с тревогой замечая, как с каждым новым его ответом старший лейтенант все больше и больше подбирается, словно готовится вот-вот наброситься на него. Но этого ведь просто не могло быть – в Службе всегда очень тщательно подходили к вопросу подготовки легенды оперативников, и Белугин мог поклясться, что все его бумаги оформлены как положено, с учетом мельчайших подробностей и всех возможных кодовых значков и секреток, действовавших в это время.

И тем не менее факт оставался фактом – особист явно что-то заподозрил! Глаза его горели мрачным торжеством хищника, играющего с беспомощной жертвой, а на лице блуждала ироническая улыбка, словно говорящая: «Мели, мели, Емеля. Уж я-то про тебя все знаю!»

– Вы меня в чем-то подозреваете? – не выдержал Белугин, поднимаясь с места и нависая над столом. – Скажите прямо!

– Ну-ну, не надо так нервничать, – засмеялся старлей. – Что это вы так вскинулись, капитан? А ну-ка, сядьте обратно на табуреточку. Ну!

– Сначала объяснитесь! – потребовал Алексей, прикидывая, сможет ли дотянуться до особиста и вырубить того одним ударом или нет. По всему выходило, что должно было получиться. Главное, это не дать ему ухватиться за оружие – «ТТ» лежал на столе рядом с левой рукой старшего лейтенанта. А дальше… дальше будет видно. На улице вроде бы только один часовой у входа, он не в счет, потом оставшиеся в живых артиллеристы – эти вряд ли помешают ему… кто там еще?

– Сидеть! – рявкнул вдруг особист так, что Белугин на одно маленькое мгновение замешкался, растерялся, а уже в следующее тяжелый удар прикладом обрушился на него сзади, и капитан полетел вниз, проваливаясь в черный омут беспамятства.

– …Думал обмануть меня, дурачок? – старший лейтенант, наклонившийся к лежавшему навзничь Алексею, говорил негромко и с притворной ласковостью. – Решил, что раз все бойцы видели, как ты с ними плечом к плечу против немецких танков дрался, так все шито-крыто будет? Никто ничего не узнает? Э, нет, шалишь, дружочек. Нам про тебя все известно! И про самолет твой, что ни в одном полку не значится, и про оружие странное… а ну, говори, сука, куда пулемет свой дел?.. Фамилия, звание, цель заброски?!

– Сдурел, старшой. – Белугин зашелся в мучительном кашле, от которого в голове вспыхнула звенящая боль, сводящая с ума, а перед глазами заплясали разноцветные огоньки. – Какое, к лешему, задание? Запросите полк, там все подтвердят.

– Ты нас за идиотов не держи, ладно? – с прежней ласковостью попросил особист. – Запросили уже. Как только вчера донесение о вас с передовой пришло, так сразу же и запросили. И, что интересно, ответ получили. Капитан Белугин, Алексей Михайлович, в списках личного состава не значится. И никто из командования про тебя не знает. Понял, гнида? – В следующую секунду мысок чекистского сапога больно ударил Алексея под ребра. – Говори, падаль!

А вот это было уже совсем плохо. Очень. Белугин искренне надеялся, что у него в запасе есть хотя бы один-два дня, за которые он, пока идет проверка, сумеет незаметно ускользнуть из расположения полка. Кто ж знал, что особист умудрится каким-то неведомым образом связаться с бомбардировочным полком и навести там справки? Хотя почему неведомым – скорее всего запросили по радио, только и делов. Наверное… Но тогда возникает другой вопрос: с каких пирогов столь неожиданное рвение? Почему летчик со сбитого бомбардировщика вызвал такой неподдельный интерес у военной контрразведки? Где он, черт побери, прокололся?!.. «Гауссовка»? Пожалуй. Хотя, с другой стороны, внешне ее можно было вполне принять за новую модель авиационного пулемета, применявшегося здешними аборигенами. Ну и что с того, что он с нескольких выстрелов поражает танк, а при стрельбе отсутствует привычная отдача, вспышки выстрелов и вылетающие стреляные гильзы? Мало ли какую хитрую штуковину придумали славные советские оружейники! Поди докажи теперь обратное – «гауссовку» он благоразумно утопил ночью в речке. Нету ничего, не предъявишь! Почудилось все солдатикам. Бывает. Да и потом, сколько их осталось из тех, что видели странное оружие вблизи – один или двое?

– Хорош молчать, вражина!.. Говори!.. Говори! – Новый удар, пришедшийся в плечо, сбил Алексея с мысли. А следом посыпались другие. Нет, так дальше продолжаться не могло, этот садист таким макаром быстро превратит его в калеку. Попробовать сбить его с ног? Нет, не выйдет, вон в углу два автоматчика караулят.

– Стой, лейтенант!.. Хорош, тебе говорят!.. Я все скажу!!