Популярная философия. Учебное пособие

В-пятых, философия, как мы увидели с помощью вышеприведенного примера, помогает человеку быть счастливым. Она, конечно же, не делает его счастливым, но помогает ему быть таковым. Что такое счастье? Это определенное состояние души. От чего оно зависит? Если это состояние души, то зависит оно не от внешних вещей и событий, а от того, как мы к ним (вещам и событиям) относимся, как мы их воспринимаем и оцениваем. Сами вещи и события, по большому счету, мы изменить не можем, а если и можем, то в незначительной степени, а если и в значительной, то все равно – не в той, в какой нам хотелось бы их изменить. Однако то, что мы можем изменить полностью, что находится вполне в нашей власти, в отличие от вещей и событий, – это наше отношение к ним, наше восприятие их и оценка. Философия, подталкивая человека к самостоятельным рассуждениям, помогает ему изменить это восприятие и отношение, посмотреть на вещи и события совсем по-другому, или, как иногда говорят, – «перезагрузить» сознание.

Вспомним знаменитый афоризм: «Хочешь быть счастливым, будь им». О чем здесь идет речь? Как раз о том, что счастье находится не вне нас, а внутри нас, а философия, философствование, философское отношение помогают человеку найти этот источник счастья в самом себе, т. к. вовне его нет, хотя человеку часто и кажется, что он (источник счастья) находится именно вовне. Философия сама по себе, скорее всего, не может полностью «перезагрузить» сознание человека. Но вот при воздействии каких-то событий (как правило, не радостных, а печальных; не случайно же говорят, что «пока гром не грянет, мужик не перекрестится») и при помощи философии (философского их осмысления) вполне может произойти «перезагрузка» сознания, после чего у человека начинается совершенно иная жизнь, наполненная новыми ценностями и смыслами.

3. Философия как «перезагрузка» сознания и критическое мышление

«Перезагрузка» сознания может быть как достаточно быстрой, так и медленной. Можно привести множество примеров того и другого как из реальной и конкретной человеческой жизни, так и из художественной литературы. Иногда говорят, что художественная литература – вымысел, ни Онегина, ни Печорина, на самом деле не существовало. Однако, если и не было именно такого Печорина и таких именно событий, которые описаны у М.Ю. Лермонтова, то сколько было (и есть) реально существующих, похожих, подобных людей и событий! Сколько реально существовавших и существующих людей и событий являются иллюстрациями и отражениями Печорина, как и он сам является их иллюстрацией и отражением. Поэтому художественная литература, будучи вымыслом, не то чтобы была далека от жизни или близка ей, она и есть сама наша жизнь – все то, что с нами и окружающими нас людьми происходит каждый день. Следовательно, примеры из художественной литературы и примеры из реальной жизни никак не противоположны друг другу, а являются вполне взаимозаменимыми.

Вспомним сцену из романа Л.Н. Толстого «Война и мир» – Андрей Болконский на поле Аустерлица. Он пошел на войну с Наполеоном в 1805 г., тайно завидуя его славе и власти, желая стать таким же знаменитым и «великим» как этот французский полководец и император. Но вот тяжело раненый на поле Аустерлицкого сражения он смотрит в бесконечное и вечное небо и понимает, что все, к чему он стремился, что полагал смыслом и целью жизни, на самом деле ничего не стоит, т. к. истина и подлинное бытие – совсем в другом. Пелена спадает с его глаз, происходит та самая «перезагрузка» сознания. Князь Андрей думал, что Наполеон велик, и слава его достойна зависти и подражания; а оказывается, что величие это призрачное и ложное, он не велик, а, напротив, жалок, т. к. «нет величия там, где нет простоты, добра и правды». Это пример мгновенной, или быстрой «перезагрузки». Пример «перезагрузки» медленной и постепенной мы находим в другом романе Л.Н. Толстого – «Воскресение». Один из главных героев князь Дмитрий Нехлюдов постепенно как бы «просыпается» и переходит от прошлой своей жизни – беспечной, беззаботной и самодовольной – к жизни новой, в которой он понимает всю степень своей вины, порочности, несовершенства и острую необходимость исправления всего того, что он сделал в «полубессознательной» прошлой своей жизни. Он как бы «воскресает» от одного состояния к другому, почему роман и называется «Воскресение». Этот роман на современный манер можно было бы назвать «Перезагрузка», потому что основная идея знаменитого произведения выдающегося русского писателя заключается в том, что человек, даже при огромной степени своего падения, не погибает душой окончательно, у него всегда остается шанс и возможность измениться, исправиться, «перезагрузиться», «пробудиться», «очнуться» от того «обморока» ума и души, в котором он пребывал, – как не по своей, так и по своей воле, – на протяжении многих лет.

«Перезагрузку» сознания также можно назвать просветлением. Всем, наверное, знакомы такие термины как «просветление» и «просветленный». Также нам хорошо известны такие слова как «просвещение» и «просвещенный». Зададимся вопросом: «просвещение» и «просветление» – это синонимы или нет? На первый взгляд, эти понятия могут показаться равнозначными. На самом же деле – это не слова-синонимы, а слова-паронимы, т. е. – звучащие похоже, но означающие совсем не одно и то же. Что же такое «просветление», кто такой «просветленный», и чем отличаются эти понятия от, соответственно, понятий «просвещение» и «просвещенный»? Просвещение – это, прежде всего, набор определенных знаний, помогающих человеку жить на уровне повседневной его жизни: решать текущие задачи, отвечать на сопутствующие им вопросы, улучшать жизнь, делать ее разнообразнее, интереснее, комфортнее, но вряд ли осмысленнее, т. к. эти знания никак не помогают ответить на главные вопросы человеческого бытия – зачем все это нужно, какой в этом смысл, и что будет дальше. Просвещенный – это человек много знающий, владеющий разнообразной информацией, получивший хорошее образование, имеющий широкий кругозор, находящийся на достаточно высоком уровне интеллектуального развития, но все это совсем не означает, что он знает, зачем живет на белом свете и находится в гармонии с миром, другими людьми и самим собой. А кто такой просветленный? Это человек, который, возможно, и не знает много из того, что знает просвещенный, но понявший что-то очень глубокое и подлинное в мире и в себе, что позволяет сделать его жизнь по-настоящему осмысленной и счастливой. Зададимся вопросом: может ли просвещенный быть несчастным? Конечно же, может. А может ли быть просветленный несчастным? Не может. Просветленный человек – это счастливый человек, а это значит, что просветление, в отличие от просвещения, дает человеку не набор полезных знаний для повседневной жизни, а саму истину и смысл этой жизни, выходящий за границы повседневности и видимого мира.

Может ли просвещенный не быть просветленным? Конечно же, может. Пример – Пьер Безухов у Л.Н. Толстого в романе «Война и мир», а также множество наших предшественников и современников, людей нам знакомых и незнакомых, ближних и дальних, которые являются интеллигентными, умными, талантливыми, блестяще образованными и… несчастными, не видящими смысла жизни, не чувствующими ее полноты, не радующимися каждому ее мгновению. А может ли просветленный не быть просвещенным? Может. Пример – Платон Каратаев из того же романа Л.Н. Толстого – необразованный крестьянин, полноте и искренности жизни которого, ее мудрой и непостижимой простоте не престает удивляться и восхищаться просвещенный Пьер Безухов, которому, к его недоумению и несчастью, не доступно такое восприятие мира и самого себя в нем.

Такие формы духовной культуры, как философия и религия, в отличие от науки, могут дать человеку именно просветление. Наука же делает человека просвещенным, о чем и говорили в свое время просветители, но не делает его просветленным, т. к. второе уже выходит за границы возможностей науки и области ее прерогатив; в силу чего наряду с наукой существуют и играют в жизни человека и общества не меньшую роль другие формы духовной культуры.

Греческий философ Пифагор говорил, что жизнь можно уподобить игрищам, т. е. – спортивным (или каким-нибудь другим) состязаниям: одни приходят на них соревноваться, другие – торговать, а самые счастливые – смотреть. Так и в жизни одни являются жадными до славы, другие – до наживы, в результате и те, и другие несчастны и подобны рабам, т. к. зависят от своих страстей (находятся в рабстве у своих страстей); а философы являются жадными до одной только истины и по-настоящему свободны и счастливы.

Иногда философа сравнивают с неким смешным чудаком и неудачником, который размышляет о вечном, а к жизни повседневной, обычной, практической совершенно не приспособлен. Здесь вспомним предание о греческом философе Фалесе, который как-то вышел ночью из дома посмотреть на звезды и, не заметив под ногами ямы, провалился в нее. Видевшие это смеялись над ним: «Эх ты, философ, то, что на небе, видишь, а то, что под ногами, не замечаешь». Этот эпизод имеет и прямой смысл (смотрел на небо и провалился в яму), и переносный (думает о вечном, а в практическом смысле ничего из себя не представляет). Фалес решил доказать своим согражданам, что философ вовсе не чудак и неудачник и, используя свои обширные познания, предсказал, что будущий год готовит большой урожай оливок, после чего скупил все маслодавильни в своем родном городе. Когда же урожай действительно превзошел все ожидания, Фалес стал сдавать маслодавильни в аренду и нажил большую прибыль. Потом он раздал все деньги нуждающимся, показав таким образом, что философ может преуспеть, разбогатеть и достичь всего того, что люди считают важным и нужным, только ему это не важно и не нужно, т. к. подлинная жизнь и истина – совсем в другом.

Итак, на вопрос о том, зачем нужна философия, если она ставит вопросы, на которые нет общепризнанных и окончательных ответов, и какую роль она играет в жизни человека, можно ответить следующим образом: если на философские вопросы нет ответов сейчас, то это не значит, что их не будет никогда; даже если таких ответов никогда не будет, то философия в процессе их поиска отвечает на множество других вопросов, пусть более скромных, но тоже важных для человека; философия помогает человеку быть человеком, помогает ему быть самим собой и помогает ему быть счастливым. Если суммировать все эти соображения, то можно сказать, что философия, как попытка самостоятельно мыслить, стремление независимо во всем разобраться, выработать собственную точку зрения, противостоять внешним влияниям, найти самого себя, представляет собой критическое мышление. Греческое слово kritikos – переводится на русский как разбирающий, судящий, искусство разбирать, судить. Критическое мышление – это самостоятельное, независимое, исследовательское мышление, которое противостоит бездумному повторению чужих мыслей, идей и мнений.

«Sapere aude», – гласит известный латинский афоризм, что означает – «дерзай знать», или «решись быть мудрым». Выдающийся немецкий философ XVIII в. Иммануил Кант перевел его как «Имей мужество использовать свой собственный разум». Но почему нужно иметь мужество, чтобы мыслить самостоятельно, использовать свой собственный разум? Дело в том, что общество, окружение, среда могут тебя не понять, объявить «белой вороной» и, более того, счесть сумасшедшим. Вспомним, что наш известный соотечественник А.С. Грибоедов назвал такую ситуацию «Горем от ума». От какого ума? Именно – независимого, самостоятельного, который не боится идти «против течения» и именно поэтому рискует остаться в меньшинстве, навлекая на себя непонимание, порицание и осуждение со стороны общества. Однако такое мужество пользоваться собственным разумом, несмотря на все трудности и превратности этой стратегии, как говорится, «окупается сторицей» (т. е. с избытком, многократно, или стократно). В чем состоит это «окупание»? Обратимся к такой аналогии: когда мы, например, хотим добраться до устья, или истока реки, то нам ведь надо двигаться в обратном течению направлении, плыть, преодолевая силу течения, влекущую нас в противоположную сторону; так и в мышлении – если мы хотим дойти до истока, до сути вещей и событий, до их начала, до истины, то нам надо двигаться «против течения», преодолевая силу господствующих мнений, идей, убеждений и т. п. Наградой таких усилий, возможно, и будет постижение человеком некой сути вещей, открытие истины, понимание им чего-то подлинного и глубинного, что сделает его жизнь наполненной и осмысленной, сделает его по-настоящему счастливым.

Существуют две жизненные стратегии, или две линии мышления и поведения человека – это конформизм и нонконформизм. Латинское слово conformis переводится как подобный, сходный. Конформизм – это бездумное повторение чего-то за кем-то, отсутствие самостоятельного размышления и своей точки зрения, приспособленчество, пассивное принятие существующего порядка вещей, господствующих мнений и т. п. Нонконформизм (лат. поп – не) – это самостоятельные размышления над чем-либо, выработка собственной точки зрения, готовность выступить против господствующих мнений, если они кажутся неправильными, способность «плыть против течения». Философия представляет собой нонконформизм, а философы – это, как правило, нонконформисты.

В XIX в. царский министр народного просвещения князь П.А. Ширинский-Шихматов произнес знаменитую фразу: «Польза от философии сомнительна, а вред весьма очевиден». Что означают эти слова в устах высокопоставленного государственного чиновника? По всей видимости, они указывают на то, что философия опасна для господствующего политического режима, т. к. результатом независимого мышления может стать то, что человек будет думать и делать совсем не то, что от него требуется.

4. Проблемы и тайны. Философия как удивление

Иногда говорят, что философия отличается от науки тем, что наука имеет дело с проблемами, а философия – с тайнами. Как это понимать? Наука все существующее пытается представить в виде проблемы, или превратить в проблему и решить ее. Философия же все представляет в виде тайны и стремится разгадать ее. Падение камня на землю для науки является проблемой, и она решает ее с помощью понятий, теорий и формул – камень падает на землю в силу закона всемирного тяготения, по которому все тела притягиваются друг к другу с силой, прямо пропорциональной произведению их масс и обратно пропорциональной квадрату расстояния между ними. Звучит это, на первый взгляд, солидно и убедительно. Однако, это всего лишь объяснение неких фактов, а объяснить одно и то же можно, как известно, по-разному. Мы привыкли за последние несколько столетий к такому именно объяснению, и оно кажется нам теперь верным. Но где гарантия, что нет и не может быть других объяснений? Для философии падение камня на землю, как и все остальное в окружающем нас мире, – тайна. Почему камень падает на землю, а не летит вверх? Даже если принять научный ответ на этот вопрос, то тогда можно спросить, откуда взялся закон всемирного тяготения, и почему он именно такой, а не другой. Откуда вообще все взялось, и почему оно устроено так, а не иначе, и как оно могло бы быть устроено, и какую роль играем мы во всем этом, и что нам обо всем этом думать, и что нам со всем этим делать? У науки нет ответов на эти вопросы.

Кроме того, у науки нет ответов и на многие другие вопросы. Если наука, например, удовлетворительно объясняет падение камня на землю, движение небесных тел, размножение живых организмов и многое другое, то она не может в принципе ответить на вопрос, что такое любовь, творчество, смерть, потому что превратить названное в проблемы и решить их не представляется возможным – это как раз тайны. Мы сможем узнать, что это такое только тогда, когда сами будем любить, творить, умирать. Философия не открывает тайну, а всего лишь стремится ее разгадать, приподнять над ней занавес неизвестности, заглянуть за край возможного. В этом отличие философии от науки, которая ничего подобного не делает и не пытается делать. Здесь могут сразу возразить, что наука отвечает на конкретные вопросы, делает полезное дело, дает результаты, приносит пользу, в то время как философия «ходит вокруг да около» тайны и ничего толком не знает. Однако, выше мы уже говорили, в чем заключается смысл пытаться ответить на вопросы, на которые невозможно ответить, и зачем стремиться к тому, к чему стремиться бесполезно.

В свете такого отличия философии от науки не покажется странным знаменитое утверждение греческого философа Аристотеля о том, что философия начинается с удивления. С удивления чему? С удивления всему! Всему окружающему нас миру и нам самим. Философия начинается с удивления обычному. Здесь читатель может сказать, что удивляться можно необычному, а обычному удивляться никто не будет. Но что значит «обычное»? Обычное – это то, к чему мы привыкли. Привычка – огромная сила, она вызывает иллюзию понимания и иллюзию истины. То, к чему мы привыкли, кажется нам простым, понятным, обычным, известным и совсем не удивительным. Камень падает на землю. Удивительно ли это? Не удивительно. Почему? Не потому что, мы действительно полностью знаем и понимаем, что происходит, а потому что слишком к этому привыкли. Каждый раз, сколько бы мы не наблюдали данное явление, он падает вниз. Если бы он, вопреки нашим ожиданиям, полетел вверх, это было бы удивительно. Представим себе, что каждый раз камень летел бы вверх, тогда это было бы совсем неудивительно; а если бы в некий очередной раз он, вопреки ожиданиям, полетел бы вниз, это было бы удивительным. Что же получается – удивительное и неудивительное для нас означает непривычное и привычное; но самое главное, что при этом остается все же тайной и загадкой, остается именно удивительным – как движение камня вверх, так и движение его вниз. Про научные объяснения и их убедительность и правдоподобность мы уже говорили выше – одно и то же можно объяснить по-разному, и какое объяснение является «правильным», как все обстоит «на самом деле», неизвестно.

Посмотрим, как приходит в мир маленький ребенок. Он еще не привык к миру и поэтому искренне удивляется всему, что его окружает. Потом он взрослеет, привыкает к миру и перестает ему удивляться. Сила привычки действует безотказно – человеку начинает казаться, что он все знает и понимает, что все просто и понятно, что удивляться нечему, и никаких тайн нет, что наука познает мир и открывает нам подлинные причины событий и явлений. Кто такой философ? Философ – это такой человек, который не утратил детской привычки удивляться всему, что его окружает, или который сумел преодолеть эту привычку, несмотря на «здравый смысл», «реализм» и все «очевидности»; человек, который понимает, что «очевидное», скорее всего, есть результат нашего самообольщения, будто бы мы что-то знаем и поняли в мире и в себе. Философия таким образом – это не только критическое мышление и удивление, это также «отключение» привычки и возможность посмотреть на мир чистым, незамутненным взором, – для того, чтобы попытаться действительно, по-настоящему что-то понять в нем и в чем-то разобраться.

Приведем простой пример «отключения» привычки. Возможно, вам знакома такая процедура: возьмите какое-нибудь простое слово и повторяйте его несколько десятков раз, при этом вдумываясь в его смысл. Через несколько десятков таких повторений вы с удивлением обнаружите, что простое, привычное, знакомое с незапамятных времен слово вдруг превратилось в какой-то непонятный, странный, чужой и незнакомый набор звуков, и вы удивленно спросите себя тогда – а что это такое, почему вот это нечто называется вот таким набором звуков, а не другим?

Вот еще один пример, возможно, так же знакомый вам. На столе вилка. Что делает вилка на столе? Мы, не задумываясь, говорим: лежит. А если мы воткнем вилку в столешницу, что она тогда будет делать? Тогда она будет стоять. Почему же она сначала лежала, а теперь стоит? Ответ напрашивается вполне очевидный и логичный – пока она была расположена, или ориентирована горизонтально, она лежала, а когда она стала расположенной вертикально, то она стоит. Пока все понятно. Теперь добавим на стол тарелку. Что она делает на столе? Стоит, говорим мы. Именно стоит, а не лежит. Почему? Ведь она сейчас расположена как раз, в большей степени, горизонтально – значит, должна лежать, а не стоять. Вот если бы мы ее поставили на ребро, то тогда, будучи расположенной, преимущественно, вертикально, она стояла бы. Здесь уже появляется некое недоразумение и вопрос: почему это так? Далее добавим на стол сковородку и переложим в нее тарелку. Что делает тарелка в сковородке? Лежит. Как же так – только что стояла, а теперь лежит, хотя ее расположение в пространстве относительно горизонтальной или вертикальной ориентации не поменялось. Теперь на стол залезает кошка. Что она делает на столе, если не лежит и не сидит. Стоит. А что делает на столе прилетевшая птичка? Сидит. Как же так – кошка стоит, а птичка сидит; вряд ли это как-то связано с количеством лапок, которыми они касаются поверхности стола: кошка – четырьмя, а птичка – двумя. Количество лапок ведь не может влиять на то, стоит или сидит на столе то или иное существо. А что делает на столе чучело птички? Стоит. Живая птичка сидит, а неживая стоит. Почему? На этот вопрос, как и на все предыдущие однозначных и вразумительных ответов мы не найдем. Обратим внимание на то, что мы обычно, не задумываясь, именно по привычке, или «по инерции», говорим, как только что было показано, – стоит, лежит, сидит, и все это кажется нам вполне очевидным и само собой разумеющимся. Но стоит задуматься над тем, почему это так, а не иначе, как вся очевидность пропадает, и мы как бы впервые сталкиваемся с вещами, событиями и явлениями окружающего нас мира, находя их не простыми и понятными, а как раз удивительными и непонятными.

5. Философия как «знающее незнание»

Философию также можно определить как знающее незнание. Что это такое? Знаменитому греческому философу Сократу принадлежит такое известное изречение, с которым, скорее всего, знаком каждый из нас: «Я знаю только то, что я ничего не знаю». На первый взгляд, оно выглядит несколько странно. По преданию, кто-то из друзей Сократа спросил оракула (предсказателя), кто из греков самый мудрый. Оракул ответил: «Сократ». Когда этот ответ передали Сократу, он удивился и сказал: «Как же так – я знаю только то, что я ничего не знаю, а оракул объявил меня самым мудрым?» После некоторого размышления он сказал: «Кажется, я понимаю, о чем говорил оракул, – я-то знаю о том, что ничего не знаю, а другие даже этого не знают». Как это понимать?

Выше мы говорили о силе привычки. Человеку, который привык к миру, жизни, самому себе, может казаться, что все просто, ясно и понятно, он может думать, будто бы все знает. Однако, такое его «знание» является призрачным и представляет собой самообольщение: привычка к чему-либо никак не означает, что это и является истиной. Получается, что человек на самом деле ничего толком не знает, но ему кажется, что знает, а в результате он не знает того, что он ничего по-настоящему не знает. Он не знает своего незнания. Философ же как раз знает о своем незнании. Именно такое знание (знание о собственном незнании) и является самым ценным на свете знанием или подлинной мудростью. Почему? Потому что, когда человек думает, будто бы все знает, он не будет стремиться ни к какому знанию и поиску истины – зачем стремиться, если и так уже все «понятно» и «известно». Так же и наоборот, когда человек знает о своем незнании, тогда стремление к знанию и поиску истины для него не закрыто.

Когда человеку все «понятно» и «просто», когда он все «знает» и «понимает», он никуда не движется, не меняется, как бы погружаясь в некий «сон» или «обморок» ума и души и проживает всю жизнь, так и не «просыпаясь» и не «приходя в сознание». Это «сонное» или «обморочное» состояние может казаться вполне нормальным, естественным, обычным и даже вполне комфортным. В таком состоянии находятся все не наделенные разумом и свободной волей объекты и существа окружающей нас живой и неживой природы, и если человек хочет быть именно человеком, а не одним из этих неразумных объектов и существ, то его задача – не «спать» и не пребывать в «обмороке», а, наоборот, – «бодрствовать» и «быть в сознании». Роль и значение философии, помимо всего прочего, состоит еще и в том, чтобы «растормошить» человека, «пробудить» его ото «сна», помочь «очнуться» от «обморока» и с помощью знающего незнания перейти к новой жизни – полноценной и осмысленной.

Чтобы что-то узнать, надо знать, что ты ничего не знаешь, чтобы что-то понять, надо понимать, что ты ничего не понимаешь, чтобы стать лучше, надо видеть, насколько ты далек от совершенства. Кстати, религия (в развитых своих формах) говорит человеку примерно то же самое: чтобы стать лучше, надо понять, насколько ты плох; не поняв этого, невозможно никакое совершенствование – сначала действительное понимание своего несовершенства, потом искреннее покаяние в своих безобразиях и, наконец, подлинное преображение, или «второе рождение» – от жизни полубессознательной к жизни, наполненной неиллюзорным смыслом и по-настоящему счастливой.

Итак, философия – это одна из форм духовной культуры (наряду с другими ее основными формами – наукой, религией и искусством), которая представляет собой любовь к мудрости, поиск истины, попытку ответить на метафизические вопросы, знающее незнание и критическое мышление; которая помогает человеку быть человеком, быть самим собой, быть счастливым, «перезагружать» сознание и достигать просветления, уметь удивляться тому, что кажется обычным и понятным, преодолевать силу привычки и пробуждаться ото «сна» или «обморока» ума и души. Можно сказать, что философия «расколдовывает» человека, «заколдованного» как внешними обстоятельствами (обществом, средой, эпохой и т. п.), так и внутренними факторами – его собственным неразумением, самомнением, обольщением, леностью и другими пороками и несовершенствами.

6. Философия и философоведение

Вопрос о том, каким статусом обладает философия, возможно ли определять ее как науку, является достаточно дискуссионным и не имеет однозначного и общепризнанного ответа. Более часто встречается точка зрения, согласно которой философия может быть представлена в качестве отдельной, самостоятельной и специфической формы духовной культуры человечества, наряду с другими ее формами, основными из которых являются наука, религия и искусство.

Однако, невозможно утверждать, что известное определение философии, данное немецким философом XIX в. Ф. Энгельсом, как науки «о наиболее общих законах развития природы, общества и мышления», является неправильным и не имеет права на существование. В области социально-гуманитарного знания, скорее всего, вообще не приходится говорить о совокупности каких-либо идей, представлений, точек зрения, определений, которые являются «правильными» или «неправильными». Другое дело, что они могут не являться, а именно считаться правильными в ту или иную эпоху представителями того или иного научного сообщества. Определение философии как «науки о наиболее общих законах…» имеет право на существование, так же как и другие определения. Кроме того, существует такое понятие как «философские науки» и ученые степени кандидата и доктора философских наук.

В самих философских кругах вопрос о том, является ли философия наукой, является открытым: согласно одной точке зрения, ее вполне возможно определять в качестве науки, согласно другой – невозможно.

Основная предполагаемая причина такого рода разногласий и возможный путь их преодоления, по мнению автора, заключается в неоднозначности, или двойственности употребления самого термина «философия». Такого рода неоднозначность встречается достаточно часто в различных эпизодах интеллектуально-речевой практики. Рассмотрим следующий пример. Сравним две группы выражений, в каждом из которых присутствует термин «экономика»: первая группа – «российская экономика», «мировая экономика», «развивающаяся экономика» и т. п., вторая группа – «диссертация по экономике», «направление подготовки – экономика», «факультет экономики» и т. п. Понятно, что один и тот же термин – «экономика» – имеет не одно и то же значение в первой и второй группе выражений. В первой он означает реальную хозяйственную жизнь страны, мира, человечества, общества, а во второй он означает науку, которая эту хозяйственную жизнь изучает, и область учебной дисциплины, посвященной освоению этой науки. Однако, каждое понятие из этих двух групп употребляется нами, если можно так выразиться, автоматически, без каких-либо дополнительных комментариев и пояснений, несмотря на то, что термин «экономика» в выражениях из этих двух групп используется в разных значениях. По всей видимости, это происходит по той причине, что мы «по умолчанию» всегда безошибочно различаем два разных значения одного и того же термина, в силу чего его использование в разных контекстах не вызывает ни затруднений, ни разногласий. Нам не приходится каждый раз при использовании термина «экономика» оговариваться и делать уточнения относительно того, идет ли речь о реальной хозяйственной жизни общества или о науке, посвященной изучению этой самой хозяйственной жизни.

То же самое происходит и с другими терминами – например, «литература» (с одной стороны – «русская литература», «мировая литература», «великая литература», с другой – «исследование по литературе», «первый урок – литература», «институт литературы») или «история» (с одной стороны – «всеобщая история», «отечественная история», «история XIX века», «исторические события» с другой – «книга по истории», «специальность – история», «исторический факультет», «исторические исследования»).

Несмотря на то что в различных ситуациях интеллектуальноречевой практики один и тот же термин используется в разных значениях, мы никогда не смешиваем и не путаем их, всегда «по умолчанию» отличая одно от другого, причем, безо всяких дополнительных комментариев и оговорок по поводу того, говорится ли в каждом конкретном случае о неком реальном процессе (в приведенных выше примерах – художественном творчестве писателей и поэтов или исторических событиях и процессах) или же о некой области научного гуманитарного, или социогуманитарного (согласно приведенным примерам) знания.

Итак, в приведенных выше примерах – один и тот же термин и разные его значения, различия между которыми воспринимаются нами как очевидные, или само собой разумеющиеся, в силу чего при использовании этого термина в различных контекстах не требуется специальных пояснений относительно его значения. Автор предлагает для рассмотрения и обоснования тезис, согласно которому то же самое происходит и с термином «философия», но с той разницей и тем исключением, что его двойственность, или двусмысленность не воспринимается в качестве очевидной, различение разных его значений не происходит «по умолчанию», как в случае с другими выше рассмотренными в качестве примеров терминами («экономика», «литература», «история»). Различные значения термина «философия» часто смешиваются и путаются, в силу чего и возникает вопрос о том, является ли философия наукой и вытекающий из него вопрос о том, каким статусом должна обладать философия в качестве учебной дисциплины.

Что же это за разные значения термина «философия»? Как представляется автору, возможно отчетливо выделить два таких значения: во-первых, философия – это отдельная, самостоятельная и специфическая область, или сфера, или форма духовной культуры человечества, существующая вместе с другими основными его формами – наукой, религией и искусством; во-вторых, философия – это гуманитарная наука, посвященная изучению этой формы духовной культуры, т. е. философии. Во втором значении получается, что философия – это наука о философии. Такого рода недоразумение как раз и связано с тем, что термин «философия» имеет два различных значения – форма духовной культуры и гуманитарная наука об этой форме духовной культуры. Поэтому, как то ни удивительно прозвучит на первый взгляд, недоразумений не возникало бы, если бы во втором случае использовался не термин «философия», а официально не существующий термин «философоведение».

Наличие и использование такого термина позволило бы избежать разногласий по вопросу о том, является ли философия наукой: философия – это не наука, а самостоятельная форма духовной культуры, а философоведение – это как раз гуманитарная наука, посвященная изучению этой формы духовной культуры, или философии. Точно также существуют, например, религия – отдельная и самостоятельная форма духовной культуры и религиоведение – область социогуманитарного знания об этой форме духовной культуры; искусство – самостоятельная форма духовной культуры и искусствоведение – область гуманитарного знания об этой форме духовной культуры. Кстати, относительно приведенных выше примеров с терминами «экономика», «литература», «история» можно заметить, что существует термин «литературоведение», но не существует терминов «экономиковедение» и «историоведение»; однако их несуществование не приводит к каким-либо недоразумениям по той причине, как говорилось ранее, что различение разных значений терминов «экономика» и «история» происходит как бы автоматически и по некоему «умолчанию». С термином же «философия», как мы увидели, такого не происходит, в силу чего использование термина «философоведение» было бы вполне оправданным и целесообразным. Если же и не использовать этот несуществующий термин, то при использовании термина «философия» следует оговариваться насчет того, о чем идет речь – о философии как таковой (форме духовной культуры) или о философоведении, как гуманитарной науке о ней.

Далее следует отметить, что философия в качестве учебной дисциплины – это философия во втором значении слова, т. е. философоведение. Точно так же, как одна из учебных дисциплин, например, называется «религиоведением», а не «религией» или «искусствоведением», а не «искусством».

Если исходить из такой постановки вопроса, то утверждение о том, что философия, которую предстоит изучать студентам, – это не наука, не вызовет у них недоумения и удивления, т. к. им предстоит изучать философоведение – гуманитарную науку об одной из основных, важных и имеющих более чем двухтысячелетний «возраст» форм духовной культуры человечества. В противном же случае у учащихся может возникнуть вполне резонный вопрос: если философия не наука, то чем же предстоит заниматься студентам, изучающим философию, ведь и в школе, и в колледже, и в вузе изучаются именно различные науки? Поэтому и философия, стоящая в учебных планах и фигурирующая в расписаниях занятий наряду с экономикой, юриспруденцией, социологией, историей, математикой, физикой, биологией и другими предметами воспринимается учащимися как одна из наук.

Таким образом, внести ясность в этот вопрос можно следующим вышеуказанным образом, рассказав учащимся о том, что философия как самостоятельная форма духовной культуры действительно не является наукой, так же как не является ею религия или искусство. Философия как вид духовной деятельности – это поиск ответов на вечные вопросы, попытка всё объяснить и во всём разобраться, заглянуть за край возможного, раздвинуть горизонты существующего, обрести полное и окончательное знание, т. е. говоря иначе – совершить невозможное. Поэтому она проявляется в дружеских беседах мыслителей, которые, не уставая, ищут истину (в диалоге Платона «Пир» любители мудрости всю ночь напролёт произносят один за другим философские речи о любви, после чего совместно их обсуждают, пытаясь добраться да последних пределов, оснований и сути предмета своего обсуждения). Или же философия реализуется в творчестве мысли-теля-одиночки, который годами напряжённо решает какую-либо сложную философскую проблему (немецкий философ И. Кант в течение одиннадцати лет непрестанно создавал свою знаменитую «Критику чистого разума»). Философия как явление духовной культуры – это свободное и дерзновенное размышление человека о тайнах окружающего мира и собственном предназначении в нём, это создание различных идей, систем и учений, как правило, противостоящих друг другу, по-разному объясняющих мироздание и человека. Философия же как учебная дисциплина – это рассмотрение и изучение всего вышеперечисленного. Таким образом, можно сказать учащимся, термин «философия» имеет два значения: во-первых, размышления человека о мире и себе и, во-вторых, хронологическое или систематическое изучение самих этих размышлений; в первом случае философия – это не наука, а самостоятельная форма духовной культуры, а во втором случае её вполне можно назвать одной из гуманитарных наук, только в этом втором случае правильнее было бы говорить не о философии, а о «философоведении» или «философознании».

Далее можно остановиться на соотношении привычного нам термина «философ» и несуществующего официально термина «философовед». Философы – это мыслители, а философоведы – это те, кто изучает творчество мыслителей, или философов. Поставим мысленный эксперимент. Представим, что студенты после первой лекции по философии подойдут к преподавателю и спросят его так: «Со школьных времен мы привыкли называть между собой преподавателей не по имени, отчеству и фамилии, а по названию того предмета, который они у нас ведут, например, преподавателя истории мы называем историком, преподавателя математики – математиком, а вас мы, наверное, будем называть философом, вы же ведь философ, не так ли?» Что должен будет ответить преподаватель? Возможен ли с его стороны такой ответ: «Да, конечно же, я философ»? Скорее всего, такой ответ будет слишком самонадеянным и гордым заявлением, очень далеким от истины. Справедливости ради ответить придется, наверное, следующим образом: «Конечно же – нет, называть меня философом нельзя, – какой же я философ, я всего лишь философовед; если бы я стал говорить о себе, что я философ, это было бы то же самое, как если бы, например, литературовед стал бы выдавать себя за писателя или поэта, а искусствовед – за художника, композитора или архитектора». Действительно, поэзия и литературоведение – не одно и то же, так же как и философия и философоведение. В дипломе выпускника философского факультета университета есть запись о том, что ему присвоена квалификация «философ». Представим себе, что он приходит устраиваться на работу и говорит работодателю, показывая диплом: «Видите, я – философ!» Как это понимать? Может быть так, что перед работодателем стоит новоиспеченный Пифагор, Сократ, Кант, Гегель… Согласитесь, ситуация вполне комичная. Недоразумений было бы меньше, если бы в дипломе у выпускника было написано, что он «философовед» – в этом случае в большей степени было бы понятно, что он может делать и чем должен заниматься.

Вспомним, что философия началась, условно говоря, со знаменитого ответа Пифагора на вопрос царя Леонта, является ли он (Пифагор) философом. Пифагор ответил: «Я не мудрец, но только философ (любитель мудрости)», имея в виду при этом, что мудростью нельзя обладать, но к ней можно стремиться. Примерно таким же образом может ответить преподаватель философии на вопрос о том, является ли он философом. Наиболее справедливым будет ответ: «Я не философ, а только философовед».

Кто же тогда такой философ? На этот вопрос, по всей видимости, возможно ответить так: философ – это мыслитель, создавший свое оригинальное учение о мире, природе, человеке, обществе, которое оказало большое влияние на духовную культуру человечества, имело огромный идейный и исторический резонанс, преодолело пространство и время и дошло до нас «через хребты веков и через головы поэтов и правительств», явившееся перед нами «весомо, грубо, зримо, как в наши дни вошел водопровод, сработанный еще рабами Рима» (В.В. Маяковский).

Однако все сказанное не означает, что понятия «философ» и «философовед» являются несовместимыми. По всей видимости, они пересекаются: философ может как быть философоведом, так и не быть им, и, соответственно, наоборот; точно так же как поэт может быть литературоведом, а литературовед – поэтом. Например, Ф.М. Достоевский – несомненно, выдающийся философ, но он не является философоведом, а Г. Гегель – не только философ, но и философовед (его перу принадлежат «Лекции по истории философии»). Наконец, автор этих строк – всего лишь философовед, но никак – не философ.

По мнению автора, во избежание недоразумений, связанных с вопросом о «научном» статусе философии, желательно в начале преподавания курса философии разъяснить учащимся все вышеобрисованные различия двух значений термина «философия» с целью формирования у них отчетливого представления о том, чем им предстоит заниматься в процессе освоения данной учебной дисциплины. Итак, не будет лишним познакомить начинающих изучать философию с тем, что она как учебная дисциплина или вузовский курс представляет собой философию во втором значении слова, т. е. – философоведение, и в этом курсе рассматриваются основные философские понятия, вопросы, проблемы, идеи и учения, созданные различными мыслителями в разные эпохи; зарождение и развитие философии, ее исторические типы, роль и значение в жизни человека и общества, взаимосвязь и взаимодействие с другими формами духовной культуры.

Существует два подхода к изучению философии: хронологический и тематический. В первом случае вышеперечисленное строится и излагается по историческим эпохам, а во втором – по основным темам или философским проблемам. В случае хронологического подхода в курсе философии (а вернее – философоведения) выделяются следующие основные разделы: 1. Религиознофилософские учения Древнего Востока; 2. Античная философия; 3. Средневековая философия; 4. Философия Возрождения и Нового времени; 4. Современная философия, или философия XX века. В случае тематического подхода выделяются следующие основные разделы: 1. Онтология – философская проблематика бытия; 2. Гносеология – философская проблематика познания; 3. Антропология – философская проблематика человека; 4. Социальная философия – философская проблематика общества и истории (под словом «проблематика» подразумевается совокупность подходов, вопросов, идей и учений по определенной философской проблеме или теме; понятия «онтология», «гносеология» и «антропология» будут рассмотрены более подробно в следующем пункте лекции). Обычно в курсе философии два этих подхода совмещаются: сначала материал рассматривается хронологически (история философии), а потом – тематически (общетеоретическая, или систематическая философия); при этом два этих блока во многом дублируют друг друга. В наших лекциях материал будет построен по хронологическому, или историческому принципу: во-первых, он становится в этом случае более интересным, а во-вторых, лучше усваивается.

7. «Азбука» философии

Любая область знания имеет свою систему понятий, на которых она базируется и которыми постоянно оперирует. Для изучения философии необходимо ознакомиться с некоторыми ее основными понятиями и принципами, которые будут постоянно присутствовать в дальнейшем изложении. Одним из наиболее важных является понятие «метафизика». Наиболее часто оно употребляется как синоним философии. Мы уже знаем, что этот термин греческого происхождения. Слово «фюзис» или «физика» в переводе означает «природа», причем в широком смысле: природа как все вообще нас окружающее. Приставка «мета» означает «над», «выше», «сверху» и т. п. Таким образом, физика – это наука о природе, а метафизика – о том, что над ней, выше ее. Физика изучает видимые нами вещи и факты во всем их многообразии и различии, метафизика занимается невидимыми причинами всего происходящего, всеобщими связями вещей, ищет наиболее главные и существенные черты всего существующего, пытается постичь фундаментальные законы и принципы, по которым построен и развивается окружающий мир. Метафизика – это наука обо всем наиболее общем и главном, которая ставит себе глобальные вопросы и имеет грандиозные масштабы. Поэтому философию часто называют метафизикой, а прилагательное «метафизический», как правило, обозначает «философский».

Если мы посмотрим на окружающий мир в целом и попытаемся выделить в нем наиболее крупные области или разделить его на несколько огромных частей, то у нас, наверное, получится следующая картина: неживая природа, живая природа и разумная природа (человек). Мы выделили два глобальных разделения: неживое – живое и живое – разумное. Какое из них более существенно? Происхождение из неживой природы живой современная наука более или менее объясняет, но появление разума до сих пор остается для человечества неразрешенной загадкой. Поэтому возможно предположить, что разделение мира по линии живое (неразумное) – разумное является главным. Все существующее, таким образом, распадается на две большие части: неживая и живая природа или окружающий мир и человек – единственное разумное существо в этом мире.

Окружающий мир в философии обычно называется объектом, а человек, познающий этот мир, субъектом. Необходимо отметить, что такое разделение, как и сами термины, довольно условны, так как человек, например, является частью окружающего мира, а значит, субъект входит в объект и жестко разграничить их невозможно. Данные термины нужны для того, чтобы отделить неразумное и непознающее (мир – объект) от разумного и познающего (человека – субъекта). То же самое обозначают и прилагательные от этих терминов. Объективное означает то, что существует само по себе, вне человека и не зависит от него. Например, лист бумаги, лежащий перед нами, объективен, так как он – предмет окружающего мира, существует вне нас, и его существование от нас не зависит. Можно возразить, что зависит, ведь его можно, например, сжечь, и тогда этого предмета не будет. Однако вместо листа в этом случае получится горстка пепла, а это значит, что мы не уничтожили предмет, но только придали ему другую форму существования. Можно, таким образом, изменить форму объективного, но нельзя произвести или отменить само его существование, и в этом смысле мы говорим, что объективное вне нас и от нас не зависит. Субъективное же – это то, что существует в нас (вернее – в нашем сознании) и зависит от нас, например, наши мысли или фантазии. Мы можем произвольно вызывать в своем воображении то или иное представление и точно так же можем убирать (стирать) его. Поэтому субъективный мир называется внутренним или духовным миром человека. Объективный мир, существующий вокруг нас, называется часто внешним миром.