Остаться в живых

Мальчик, как всегда, ошеломит его своей улыбкой, а потом бросится ему на шею – волшебный миг, который повторяется каждый день. И он войдет в дом и пройдет на кухню, к Мириам. Она никогда не сидит сложа руки – готовит, стирает, моет… Высокая, стройная, сильная и красивая женщина поцелует его и спросит, как прошел день.

Мальчик будет терпеливо дожидаться, пока он закончит разговаривать и переоденется. Потом, наконец, прозвучат заветные слова: «Пошли на огород».

Они с Пакамиле пройдутся по дворику, осмотрят посадки, обсудят, как что растет. Сладкая кукуруза уже завязывается в початки, поспевает фасоль, которую называют «лентяйкой» («На кого это ты намекаешь?» – шутила, бывало, Мириам). Неплохо растут морковь, кабачки, орех серый. Радуют глаз дынные плети. Для пробы они выдернут из земли одну морковку.

«Еще маленькая!» Пакамиле вымоет морковку, покажет матери и сгрызет сырой и влажный корнеплод. Они проверят, нет ли вредителей, осмотрят листья – не поражены ли какой болезнью или грибком. Говорить будет он, а Пакамиле будет серьезно кивать и впитывать знания, не сводя с Тобелы своих огромных глаз.

«Малыш без ума от тебя», – уже не раз говорила ему Мириам.

Тобела это знал. Он сам был без ума от мальчика. И от нее. От них.

Но, чтобы к ним попасть, надо успешно преодолеть все препятствия и ловушки, подстерегающие водителей в час пик: таксистов-камикадзе, нахальные «танки»-джипы, автобусы, изрыгающие облака вонючего дыма, безбашенных молодых яппи на «ауди», которые виляют из полосы в полосу, не глядя в зеркало заднего вида, ржавые старые пикапы обитателей рабочих поселков.

По пути надо заехать в «Пик энд Пэй», купить фунгицид для ореха серого.

Потом домой.

Директор улыбался. На памяти Янины Менц он улыбался всегда.

– Что за неприятности?

– Они связаны с Джонни Клейнтьесом, сэр. Вот, послушайте сами. – Она поставила ноутбук на директорский стол.

– Сядьте, Янина. – Директор по-прежнему добродушно, обаятельно улыбался; взгляд добрый, как будто он беседует с любимой дочерью.

Какой он маленький, невольно подумалось ей. Он маленький для зулуса, маленький для такой огромной ответственности. Но одет, как всегда, безупречно – белая рубашка резко контрастирует с темной кожей. Темно-серый костюм – олицетворение хорошего вкуса. Одежда сглаживает физическое уродство. Когда он сидит к ней лицом, его горбик почти незаметен. Менц подвела курсор к нужному месту и щелкнула мышью.

– Джонни Клейнтьес, – сказал директор. – Старый мошенник!

Он нажал несколько клавиш, и они услышали мужской голос, слегка искаженный в записи.

– Это Моника? – Голос без акцента, но явно принадлежит чернокожему.

– Да.

– Дочь Джонни Клейнтьеса?

– Да.

– Слушай меня очень внимательно. У твоего папаши небольшие неприятности.

– Какие неприятности? – В голосе дочери слышится тревога.

– Скажем, так: он кое-что обещал, а обещание свое не выполнил.

– Кто вы такой?

– Этого я тебе не скажу. Мне поручили кое-что тебе передать. Ты меня слушаешь?

– Да.

– Моника, очень важно, чтобы ты правильно меня поняла. Ты успокоилась?

– Да.

Недолгая пауза. Менц посмотрела на директора. Выражение лица по-прежнему доброе, тело расслабленное. Он с удобством устроился за широким просторным столом.

– Твой папаша говорит, что в сейфе, в его кабинете, лежит внешний жесткий диск.

Молчание.

– Моника, ты меня слушаешь?

– Да.

– Он говорит, ты знаешь, как открыть сейф.

– Да.

– Хорошо.

– Где мой отец?

– Он здесь. Со мной. И если откажешься нам помочь, мы его убьем.

Судорожный вздох.

– Я… Прошу вас!

– Спокойно, Моника! Возьми себя в руки, и ты сумеешь его спасти.

– Прошу вас… Кто вы такой?

– Бизнесмен, Моника. Твой папаша пытался меня обмануть. А тебе придется все исправить.

Директор сокрушенно покачал головой.

– Ах, Джонни! – сказал он.

– Вы все равно его убьете.

– Нет, если ты нам поможешь.

– Чем докажете?

– У тебя есть выбор?

– Нет.