Скандальные разводы

Байрон. «Только в женщине я могу найти исцеление»

Джордж Ноэл Гордон Байрон

Пожалуй, нет ни одного великого поэта, который был бы так близок загадочной русской душе, как Байрон. Это он скучал и разочарованно смотрел на мир под маской Онегина. Это он беспокойно скитался по России в образе Печорина и метал громы и молнии на балу у Фамусова устами Чацкого… В своих отношениях с женщинами Байрон очень сильно напоминает наших литературных героев первой четверти XIX века. Точно так же, как Онегин и Печорин, он метался от одной женщины к другой, пытаясь найти идеал – ту, которая понимала бы его и принимала таким, каков он есть.

Байрона всю жизнь преследовал призрак необыкновенной любви, которая могла бы рассеять туман его жизни. И зачастую в этой безумной погоне за призрачным счастьем он проходил мимо истинного чувства, мимо удивительных женщин, которые готовы были отдать ему свое сердце и свою жизнь…

Такой женщиной была небезызвестная Каролина Лем, искренняя любовь которой разбилась о равнодушие и презрение Байрона, а также жена поэта Анна-Изабелла Мильбанк, жизнь которой он превратил в ад…

Чайльд Гарольд и Дон-Жуан – два главных героя, созданные гениальным поэтом. Оба они, в сущности, представляют собой художественное воплощение самого Байрона: в начале своей литературной деятельности поэт, как и его герой Чайльд Гарольд, скучал и томился, попав в рутину однообразной жизни, а по мере того, как росла слава Байрона, он незаметно для себя самого превратился в Дон Жуана. Идеальная женщина сделалась для него смыслом жизни. «Только в женщине я могу найти исцеление», – писал он.

И Байрон стал упорно искать «исцеление», заглушая в себе избытком чувственности осознание того, что идеальной женщины, которую он нарисовал себе в своих мечтах, в реальной жизни не существует.

Причиной его женитьбы стало, по-видимому, разочарование во внебрачных отношениях: после безуспешного поиска идеала Байрон склонился к мысли, что Гименей может стать его помощником в поисках безупречной женщины. Женившись на Анне-Изабелле, которая хоть немного отвечала его представлениям о такой женщине, а главное, любила его и обладала покладистым характером, Байрон надеялся со временем, подобно тому, как талантливый художник делает из податливой глины прекрасную скульптуру, вылепить из этой мягкой и нежной женщины совершенство.

Но все его надежды были обречены на провал. Байрон превратил жизнь своей жены в кошмарный сон: безденежье, ссоры, скандалы в результате привели к тому, что Анна-Изабелла ушла от мужа.

Многие исследователи жизни и творчества Байрона, видимо, считают, что причиной недовольства поэта семейной жизнью послужили скупость и своенравность его жены. Однако некоторые воспоминания современников Байрона говорят об обратном: мисс Мильбанк была очень мягкой и доброй девушкой. Будучи наследницей огромного состояния, она вышла замуж за Байрона, который к тому времени уже растратил весь свой капитал, по любви. Судя по письмам Байрона, он некоторое время был даже влюблен в Анну-Изабеллу. Так, одной из своих приятельниц он писал: «Я по уши влюблен и чувствую себя, как и все неженатые господа в подобном положении, как-то особенно глупо». А вот строки из еще одного письма поэта к тому же адресату: «Теперь я счастливейший из смертных, так как прошла всего неделя, как я обручился. Вчера я встретился с молодым Ф., тоже счастливейшим из смертных, потому что и он обручился».

В сущности же, Байрон боялся брака, видимо помня о неудавшейся семейной жизни своих родителей. По его собственным словам, он дрожал во время церемонии венчания и невпопад отвечал на вопросы священника. Свой медовый месяц Байрон называл мрачным. Вот что он писал по этому поводу Муру: «Я провожу свое время (в деревне родителей моей жены) в странном однообразии и тишине и занимаюсь только тем, что ем компот, шляюсь из угла в угол, играю в карты, перечитываю старые альманахи и газеты, собираю на берегу раковины и наблюдаю за правильностью роста некоторых исковерканных кустов крыжовника». Ни слова о жене! Ни слова о любви! Ни слова об идеале! Пожалуй, для новобрачного это выглядит несколько странно…

После медового месяца супруги отправились в Лондон, где Байрон на приданое жены (а оно составляло 10 тысяч франков) купил шикарный дом, несколько экипажей, обзавелся прислугой и чуть ли не ежедневно принимал гостей. Кстати, это совершенно расходится с убеждением некоторых историков, что Анна-Изабелла отличалась скупостью. Любящая женщина предоставила мужу полную свободу в управлении ее финансовыми делами.

Анна-Изабелла совершила ошибку. Ее приданое очень быстро исчезло, а за ним были истрачены и те деньги, которые получил в наследство Байрон. Семья оказалась на грани нищеты, и Байрону даже пришлось продать свои книги.

Впоследствии имущество семьи, в том числе и брачная постель, описывались 8 раз. И конечно, то, что Байрон легкомысленно растратил немалое состояние и оставил семью без средств к существованию, не могло не отразиться на отношении к нему жены. Она не только разлюбила его, но и стала презирать и бояться.

Сначала видимая идиллия семейной жизни омрачалась лишь мелкими ссорами, но как-то раз, когда Анна-Изабелла в очередной раз стала упрекать мужа в легкомысленности, он бросил свои часы в камин и в приступе гнева изломал их щипцами. В другой раз Байрон во время ссоры с женой выстрелил в ее комнате из пистолета, чем сильно напугал ее. И наконец, Анна-Изабелла страдала от ревности: женившись на ней и через некоторое время придя к выводу, что его замысел об идеале неосуществим, Байрон стал изменять жене. Анна-Изабелла прекрасно знала о его отношениях с Каролиной Лем, а также о связях с певицами, актрисами и танцовщицами.

В конце концов Анна-Изабелла не выдержала. Через месяц после рождения ребенка она уехала к своим родителям и больше не вернулась к мужу.

Развод Байрона с женой послужил для его врагов великолепным предлогом для начала гонений, заставивших поэта навсегда уехать из Англии. Исследователи творчества великого поэта в один голос заявляют, что после того, как он покинул родину, его «муза перестала быть домовитой хозяйкой или, скорее, перестала вращаться в кругу тесных интересов родины и, одевшись в дорожное платье, вышла в открытое море жизни» (Н. Дубинский).

Брандес был прав, когда писал о перемене творческой деятельности Байрона после его разрыва с женой: «Нельзя даже делать никакого сравнения между тем, что он написал до этого перелома, и тем, что написал после него; в этом он сам признавался не раз. Несчастье, постигшее его, было ниспослано гением истории, чтобы вырвать его из опьяняющего обоготворения и окончательно устранить от всяких отношений с усыпляющим обществом и духом этого общества, против которых он более, чем кто-либо другой, вооружил страшнейшую оппозицию».

Шелли. В мире грез…

Он привлекал к себе женщин чистотой и возвышенностью натуры… Он глядел на женщин снизу вверх, поклоняясь им как неземным существам… Он был влюбчив и жил в мире грез, закрывая глаза на темные стороны реальной жизни… Таков был Шелли.

Казалось бы, Шелли при его отношении к прекрасной половине человечества обязательно должен был быть счастлив в семейной жизни. Но… Ни для кого не секрет, что в жизни не всегда все складывается так, как мы того желаем. И знаменитый английский поэт, стремясь добиться гармонии в браке, столкнулся с той реальной жизнью, на которую он упорно закрывал глаза: с материальными трудностями, непониманием и множеством бытовых проблем, которые в большинстве случаев приводят к краху семейных отношений.

Первую любовь Шелли звали Гарриет Гров. Девушка была его родственницей, и ее родители точно так же, как и родители Шелли были очень довольны нежной привязанностью детей. Молодые люди полюбили друг друга, и дело обещало завершиться помолвкой, если бы Шелли при разговоре с отцом Гарриет не высказал своего мнения по религиозным и социальным вопросам. Родители Гарриет были глубоко религиозными людьми и не захотели мириться с полуатеистическими воззрениями Шелли. Брак расстроился.

Некоторые биографы Шелли утверждают, что разрыв с Гарриет Гров оставил в сердце поэта незаживающую рану: он всю жизнь любил эту девушку и до конца своих дней страдал по своей несбывшейся мечте.

Вскоре Шелли женился. Он вступил в брак с Гарриет Вестбрук только потому, что у девушки было такое же имя, как у Гров, и кроме того, она была немного похожа на нее чертами лица и фигурой.

Гарриет Вестбук была школьной подругой сестры поэта. Почти ежедневно встречаясь с Гарриет, Шелли всеми силами пытался навязать ей свое мировоззрение. Вот что он писал по этому поводу своему другу Гоггу: «Отец ее преследует ее неслыханным образом, заставляя посещать школу… Я, конечно, советовал ей стоять на своем. Она ответила мне, что упорство не поможет и что она готова бежать со мной и стать под мое покровительство».

И через некоторое время Гарриет и Шелли действительно бежали в Эдинбург, где повенчались по шотландским законам. В это время Шелли было 19 лет, а его жене всего 16. Через сутки после своего бегства молодожены прибыли в Йорк, откуда Шелли написал Гоггу письмо, прося выслать ему немного денег. Витавший в облаках поэт уже тогда, к своему ужасу, понял, что «злой тиранический мир чувствует слишком большую потребность в деньгах».

Также новобрачные сообщили своим родителям о бракосочетании и попросили их помочь им материально, пока Шелли как-нибудь устроится. Однако отец поэта считал его брак мезальянсом (Гарриет была дочерью купца) и категорически отказал сыну в помощи. Точно так же поступил и Вестбрук. Юная пара столкнулась не просто с материальными трудностями, а с настоящей нуждой: были дни, когда в их доме не было ни крошки хлеба. Но в конце концов родители сжалились над своими непослушными чадами и стали выделять им две тысячи фунтов в год.

Семейная жизнь Шелли не складывалась с самого начала: Гарриет не имела ни малейшего представления о ведении хозяйства и даже не умела готовить. К тому же Шелли был вегетарианцем, и то, что пыталась предложить ему на обед молодая жена, он есть отказывался. Когда подходило время обеда, поэт отправлялся в булочную и покупал хлеб. Гарриет не понимала, как можно питаться только хлебом, а Шелли в свою очередь недоумевал, как можно употреблять в пищу мясо. Супруги никак не желали уступать друг другу и постоянно ссорились.

С юной Гарриет Шелли прожил меньше года. Причины развода поэта с женой не совсем ясны: сам Шелли утверждал, что Гарриет изменяла ему.

Однако некоторые биографы поэта утверждают: жена не изменяла Шелли, а вот он сам, живя с ней, серьезно увлекся Мэри Годвин. Он полюбил эту женщину и именно по этой причине развелся с женой.

Как известно, любовь к Мэри Годвин оказалась несчастной: девушка не ответила на чувства поэта. По воспоминаниям современников Шелли, после объяснения с возлюбленной, получив отказ, несчастный поэт, никогда ранее не употреблявший спиртных напитков, пристрастился к водке. «С этой подругой, – говорил он друзьям, указывая на бутылку, – я никогда не расстанусь!»

А в то время, пока Шелли страдал от безответной любви к Мэри Годвин, его бывшая жена Гарриет, брошенная им на произвол судьбы, не смогла пережить разлуки с мужем и покончила с собой…

Фридрих Шлегель. «Как феникс, возрождаюсь я»

Один из самых ярких представителей и творцов романтического направления в литературе, немецкий поэт Фридрих Шлегель, в области любви отрицал всякие грани и как истинный сторонник романтического направления проповедовал свободу чувств.

Пожалуй, свое мировоззрение Шлегель наиболее полно отразил в стихотворении «Гармония жизни»:

Я с детских лет привык без страха
Парить к безоблачным странам,
Я презираю узы праха,
Я близок силою к богам.
Я мчусь в селение святое,
Когда слабеет жизнь моя,
И гордо разорвав земное,
Как феникс, возрождаюсь я.

Шлегель на самом деле «возносился», отрываясь от рутины повседневной жизни и живя в мире причудливых фантазий. В своих критических статьях и романах поэт не только высказывал свободные взгляды на роль женщины в жизни мужчины, но и издевался над супружескими отношениями. Шлегель был истинным революционером в области любви и брака. «Для него, – писал Брандес, – дело шло о нравственной и умственной эмансипации женщин. Ум и образование в соединении с одушевлением были те свойства, которые в его глазах делали женщину достойной любви. Над общепринятым понятием о женской натуре он смеялся…»

Свободолюбивые воззрения Шлегеля проявились и в его отношениях с женщинами. Он постоянно менял любовниц и всегда повторял, что не собирается вступать в официальный брак. Но все же изменил своим принципам.

Во время учебы в Гёттингене Шлегель познакомился с Каролиной, которая была замужем за доктором Бемером. Поэт так увлекся этой женщиной, что был готов пойти ради нее на все – даже на брак. Но, к его удивлению, Каролина отклонила его предложение, сказав, что ее вполне устраивает семейная жизнь с Бемером. Она обманывала Шлегеля. Ее брак был неудачным, и в 1792 году, разведясь с мужем, она отправилась в Майнц, где поселилась в доме Георга Форстера. Как известно, этот гениальный человек, бывший наставником Гумбольдта и прославившийся как естествоиспытатель и писатель, втянулся в революционное движение и пытался распространить французские свободные взгляды в Германии. Каролина разделяла его симпатии и участвовала вместе с Форстером в деятельности республиканского клуба в Майнце.

После того как немецкие войска заняли Майнц, Каролина была арестована. Она провела несколько месяцев в тюрьме, откуда писала Шлегелю, умоляя его о помощи. Шлегель не мог не откликнуться на крик отчаяния женщины, которую совсем недавно так страстно любил, и вскоре не без помощи брата Вильгельма ему удалось добиться освобождения Каролины.

Стоит ли говорить, насколько Каролина была благодарна своему спасителю. Молодые люди стали жить вместе. Как вспоминал Шлегель, его чувства на тот момент уже не были теми, что раньше: он разлюбил Каролину. Однако, не сомневаясь в ее любви, он решил, что сможет вновь воспылать к ней прежней страстью.

Сам Шлегель писал об этом следующее: «Я, право, не ожидал найти в ней простоту и действительно божественный ум… Она произвела на меня очень сильное впечатление; я хотел было приобрести ее расположение и дружбу, но, заметив некоторое участие с ее стороны ко мне, я убедился, что простая попытка в этом направлении привела бы нас к тяжелой борьбе и что дружба между нами могла бы возникнуть только как поздний плод многих превратных влечений; с этой минуты я отказался от всяких своекорыстных притязаний. Я поставил себя в самые простые, безыскусственные к ней отношения; я был почтителен к ней, как сын, откровенен, как брат, простодушен, как ребенок, и невзыскателен, как друг».

Но, несмотря на такие почтительные, откровенные, простодушные и невзыскательные отношения Шлегеля к Каролине, он все же в 1796 году женился на ней.

Этот брак был несколько странным: супруги предоставили друг другу полную свободу и даже одно время жили в разных городах. Со временем их отношения стали более прохладными: Каролина серьезно увлеклась Шеллингом, а Шлегель сошелся с сестрой Тика, Софией Бенгарди, которая ради него развелась с мужем. Однако Шлегеля нисколько не тронула жертва Софии и, бросив возлюбленную, он стал встречаться с дочерью рационалиста Паулуса.

Когда до Шлегеля дошли сведения о бурном романе его жены с Шеллингом, он освободил Каролину от уз брака. «Мы, – вспоминала Каролина, – расторгнули связь, на которую никогда иначе не смотрели, как на совершенно свободную». Что интересно, Шлегель и Шеллинг всю жизнь оставались друзьями: вели приятельскую переписку и навещали друг друга. Долгое время после развода Шлегеля с Каролиной возлюбленной поэта была знаменитая женщина того времени, дочь философа Мозеса Мендельсона – Доротея Мендельсон-Вейт. Когда Шлегель познакомился с Доротеей, она была замужем за банкиром Вейтом, в брак с которым вступила по настоянию родителей.

Доротея не испытывала к мужу никаких чувств и, будучи разносторонне образованной женщиной, все свое свободное время проводила в кружке «гениальных женщин», законодательницей которого была Рахиль фон Фарнгаген.