Маленькие шалости примадонны

– Актриса.

– Хорошая?

– Говорит, что хорошая, но ее в театре не ценят.

– А Семе зачем это нужно? Жениться, в смысле? Сема на одиночество не жаловался. Наоборот, рассказывал, какие у него грандиозные планы на холостяцкую жизнь.

– Это нужно тете Альбине. Она не может видеть, когда другим людям хорошо. А раз так, то Семе придется завтра идти и восхищаться невестой, которую она для него присмотрела.

Придя домой, Фима обнаружила, что родители смотрят новости по телевизору. Она взяла себе со сковородки пару блинчиков с мясом, которые мама купила в магазине и разогрела, а потом подсела к родителям.

– Как тебе блинки? – поинтересовался папа.

– Пойдет.

– С домашними, конечно, не сравнить. Но, как говорил мой дед, третий сорт не брак.

Диктор с экрана тем временем возбужденно докладывал:

– Сегодня прямо со сцены была госпитализирована оперная дива, прима нашего театра Вологодская Евдокия Петровна.

– Я ее видела! – ахнула Фима и уронила последний блинчик с тарелки.

Она проследила за траекторией его падения, но не сделала попытки поймать и даже ничуть не расстроилась, потому что блинчик и впрямь был так себе. И к тому же блинчик не пропал, его моментально подобрал Пятница, который вообще мог бы работать пылесосом.

– Заслуженный деятель… – бубнил диктор. – Золотой голос… Состояние врачи оценивают как среднетяжелое. Предположительный диагноз уточняется. Свою жену в больнице пришел поддержать супруг Евдокии Петровны с коллегами.

Дальше замелькали какие-то лица. Средних лет ухоженный и подтянутый мужчина с седыми висками и в щегольском пальтишке. Наверное, тот самый Геннадий. Опечаленным он отнюдь не казался. Даже напротив, в глазах его горела надежда. Кто-то бы сказал, что это надежда на выздоровление любимой супруги, но что-то мешало Фиме так думать. Может быть, то и дело мелькающее в кадре рядом с потенциальным вдовцом лицо молоденькой актрисы – той самой Муси. А вот Папагено не наблюдалось вовсе, чему Фима изрядно огорчилась. Она бы с куда большим удовольствием полюбовалось на него, чем на этих двоих.

Увы, пришлось удовольствоваться статьями из интернета. Благо что Никита Нестеров – Папагено – был фигурой примечательной. Имелись и его многочисленные фотографии, и статьи, и в друзья к нему можно было свободно добавиться, что Фима и сделала. Также она подписалась на группу «ВКонтакте», которая была заполнена фанатами Никиты. И с этого момента Фима официально встала на тот путь, который привел ее к очередному расследованию.

На другой день они снова были в театре. Слушать предстояло все ту же «Волшебную флейту», в чем ни тетя Альбина, ни Сема не видели ничего особенного.

– Даже очень хорошо! Пусть Алечка видит, что ради нее ты готов слушать одну и ту же оперу и по второму, и по третьему разу!

Сегодня тетя Альбина, помимо билетов, принесла им еще и огромный букет.

– Это зачем?

– Прямо сейчас пойдешь к нашей Хризантеме и подаришь его ей!

Нужно ли говорить, что букет состоял из одних лишь хризантем, умело скомпонованных по оттенкам. Тут были не только лимонно-желтые, белые и сиреневые, но и насыщенно-синие, ярко-малиновые и неестественно-зеленые цветы. Было ясно, что производитель проявил фантазию и не пожалел красителя, чтобы получить такие диковинные оттенки.

Сема послушно сходил, цветы подарил, но назад вернулся озабоченным.

– Не понравились? – опечалилась тетя Альбина.

– Нет, не в том дело. У них там невесть что творится. Только я вошел, Алечка меня увидела, ручки к цветам протянула. А тут влетает какой-то мужик, начинает рвать на себе волосы и орет, что у них ЧП, сегодня днем старая корова откинула копыта. И что к ним в театр едет следователь, чтобы провести предварительное дознание. Все должны быть готовы и отвечать на его вопросы четко, ясно и правдиво.

– Корова? Какая ко… Ах! Вот оно что! Евдокия умерла?

– Да!

– А следователь зачем?

– Подозревают, что это было убийство.

Фима не сдержалась и присвистнула.

– После таких новостей, наверное, твоей Алечке было уже не до цветов.

– Ты удивительно догадлива.

– Так сегодня оперы не будет?

– Почему же не будет, – удивилась тетя Альбина. – Евдокию заменит другая певица.

Весь первый акт Сема барабанил пальцами по бортику, чем нервировал всех зрителей как в самой ложе, так и рядом с ней. Ему делали замечания, он извинялся, на время прекращал, а потом начинал снова.

Фима неоднократно пыталась выяснить:

– Что случилось?

– Не мешай! Я думаю!

О чем он думал, стало ясно в антракте, когда Сема прямой наводкой полетел по уже протоптанной им дорожке в гримерку к своей Алечке. Он позвал Фиму с собой и по пути излагал ей ход своих мыслей:

– Евдокия умерла. Алечке срочно нужно действовать. Сейчас в театре начнутся перестановки. Алечка должна заручиться покровительством кого-то из нового руководства. Как ты считаешь, кто сможет занять место Евдокии?

– Если произошло убийство, то в первую очередь надо думать не о новых партиях, а о том, чтобы не угодить на скамью подсудимых.

– Алечка вне подозрений!

– Пока мы не знаем, что именно произошло с Евдокией, под подозрением абсолютно все!

– Алечка не такая! Ты ее не знаешь!

– Она сама вчера всю дорогу рассказывала, как ненавидит Евдокию. Та из-за сущей ерунды придралась к Алечке, засунула ее в массовку, а ведь у Алечки за спиной консерватория! Алечка на диктаторшу была очень сердита.

– Да-да, ты права. Но подозревать Алечку, это же уму непостижимо, какая глупость! Ты сейчас ее спросишь и сама поймешь, что Алечка совершенно тут ни при чем.

Но первым, кого они увидели, войдя в знакомую дверь гримерки, был Арсений. Дорогой и любимый друг Фимы, а по совместительству следователь по уголовным делам.

Фима никак не ожидала увидеть Арсения так скоро, поэтому громко ахнула:

– Ты? Ты что тут делаешь?!

– Полагаю, это я должен спросить у тебя. Это что ты тут делаешь?