Суфле из бледной поганки

Любопытство одолевало Фиму со страшной силой. Она прекрасно знала, что чужую оставленную без присмотра сумку нельзя трогать и даже приближаться к ней нежелательно, но все-таки делала один шажок за другим.

Впрочем, сумка и не собиралась делать секреты из своего содержимого. Внутри нее оказались туго набиты старые журналы. Фима сумела разглядеть нарядную обложку журнала «Коневодство и конный спорт» и простенькую «Звезды», последние номера издания которого не так давно сгорели в их дачной печке.

Старые еще советской поры журналы. Старая сумка той же эпохи. Какие-то старики куда-то переезжали или наследники освобождали квартиру.

И Фиму осенило:

– Да это же племянники моих соседей сумку забыли!

Ничего ценного в этой сумке явно не было, и Фима решила, что может спокойно оставить ее тут стоять и дальше.

Она вернулась к себе, заварила себе кофе и с удовольствием напилась. Потом вымыла темные грозди винограда и красиво уложила их в хрустальной вазе. И напоследок избавилась от прохудившегося пакета, с отвращением скомкав его и сунув в мусор, пусть отправляется туда, куда ему и дорога.

Все это время, возясь по хозяйству, Фима поглядывала в окно. Стоит ли там еще сумка?

Сумка стояла. Никто не покушался на нее, и все же Фима переживала.

– А если унесут чужие люди? Неудобно получится. Вроде бы видела и могла предотвратить кражу, а не захотела.

Фима пыталась заняться информатикой, к чему ее призывала как совесть, так и голос куратора их группы. Но в голову по-прежнему не лезло ничего, кроме этой чужой сумки.

– Нет, я так больше не могу! Что это такое! Сосредоточиться не дают человеку!

И вскочив из-за стола, за которым она занималась, Фима полетела опрометью вниз, где схватила сумку и поволокла ее к себе. К оградке она прикрепила записку, в которой уведомляла, что данная сумка находится в квартире ближайших соседей тети Тани.

– Если вернутся племянники, то они поймут, у кого искать свою пропажу. А чужой человек вряд ли догадается, даже если и прочтет записку.

На этом Фиме бы и успокоиться, но нет, противный зуд все сильнее одолевал ее. Когда сумка стояла на улице, девушку лишь слегка подмывало покопаться в ней. Но теперь сумка оказалась в непосредственном ее распоряжении, и от зуда буквально чесалось все тело. В носу чесалось, так что хотелось чихнуть. Глаза, как их ни уговаривала Фима, то и дело возвращались к тому месту, где стояла сумка, а ноги сами несли Фиму все ближе и ближе. Но особенно сильно чесались у девушки руки, и зудела ее пятая точка. Последняя, похоже, так и вовсе буквально изнывала от желания найти на себя очередную порцию приключений.

И Фима против этого зуда не устояла.

Глава 2

С каким-то вороньим карканьем, напугавшим даже ее саму, она подскочила к добыче и в мгновение ока распотрошила ее. Попросту вывернула все содержимое сумки прямо на паркет и начала рыться в журналах без всякого почтения к их почтенному возрасту и старости.

Очень скоро Фиме стало очевидно, что ничего ценного вся эта макулатура собой не представляет. Журналы были ветхими, страницы помяты, заляпаны пальцами или сильно потерты. Сразу было видно, что журналы много и полноценно читали, скорей всего, их передавали из рук в руки, и лишь затем они вновь вернулись к своим владельцам.

Фима была в полнейшем недоумении:

– И зачем это кому-то может быть нужным?

Помимо ветхости у этих журналов был и другой минус. Тут были разрозненные номера, а не целые подписки. Подобранные по годам и в лучшем состоянии эти журналы еще могли чего-нибудь стоить. Но номер от июля 1982 года и номер за октябрь 1983-го никак между собой не сочетались, а потому цена их была совсем невелика.

– Зачем же племянники все это потащили с собой? Прямой путь этому барахлу на помойку.

Хотя у пожилых людей частенько бывают очень странные представления о том, что является ценным. Возможно, что тете Тане эти разрозненные номера журналов были чем-то дороги, поэтому она и настаивала, чтобы племянники привезли их к ней на дачу в Комарово вместе с книгами, фарфором, бельем и одеждой. Хотя тете Тане было не так уж много лет, она была несколько моложе своего супруга, который, в свою очередь, дряхлым старичком тоже не казался. Если и пенсионеры, то молодые, и зачем им это старье?

От нечего делать и, главное, чтобы не возвращаться к информатике, Фима взялась перелистывать страницы. Она пыталась читать, но бумага сильно пожелтела, став почти коричневой, а чернила, напротив, выцвели, так что разобрать текст можно было разве что с лупой.

Но листая страницы журналов, Фима неожиданно увидела, как на пол спланировал небольшой кусочек бумаги, а за ним еще и еще один.

Наклонившись, она подняла банкноту достоинством в десять рублей, а потом еще четвертак и полтинник. Десятка была оранжевой, четвертак фиолетовым, а полтинник благородно-зеленым. Это были советские деньги, которые Фиме довелось повидать лишь на картинках в учебниках истории. Тем не менее она сразу их признала и с увлечением принялась листать журналы дальше.

– А вдруг найдется что-нибудь еще!

И журналы ее не подвели. Их страницы оказались буквально нашпигованы банкнотами самых разных достоинств. И тут были не только советские деньги, попадались и ассигнации царских выпусков, и какие-то иностранные банкноты. Это была чья-то коллекция, и Фиме очень хотелось бы понять хотя бы примерную ее стоимость.

– Ну… так-с… – прошептала она, придвигая к себе экран ноутбука. – Посмотрим, что нынче дают за эти бумажки.

Сайтов, занимающихся оценкой бумажных ассигнаций, было очень много. Все они давали дельные рекомендации, с помощью которых можно было бы оценить ту или иную банкноту. И очень скоро Фима поняла, чтобы найти действительно уникальную бумажку, которая стоит миллионы, ей предстоит перелопатить всю коллекцию. Потому что выяснилось, одна-единственная буковка могла сделать банкноту дорогостоящим раритетом. Но чтобы найти эту закорючку, нужно было быть либо крупным специалистом, чтобы знать, куда смотреть в первую очередь. Либо надо было потратить уйму времени, которым Фима не располагала.

Будильник давно уже призывно позвякивал, намекая, что хозяйке недурно бы выдвинуться из дома.

– Пора идти в институт.

Так и не сумев разбогатеть, Фима отправилась в путь.

В институте Фима провела две незабываемые пары, из которых поняла следующее: фармхимия и биоорганика – это вещи, к которым нельзя относиться легкомысленно.

Это Фиму немного огорчило, потому что по природе своей она не была человеком серьезным. Да еще прошлогодняя информатика, которая тяжким грузом лежала на ее плечах и вновь о себе напомнила.

Чтобы отвлечься, Фима зашла с Лизой и Дианой – двумя ее приятельницами – в кафе, где поделилась с ними своей сегодняшней находкой.

Девчонки вытаращили на нее глаза.

– Да ты что! Эти бумажные деньги стоят целое состояние!

– Ни фига себе подобного! Я посмотрела в интернете, не больше трехсот рублей за ассигнацию.

– Боны, – важно произнесла Диана. – Такие коллекционные купюры называют бонами. А науку – бонистикой. Я знаю, у меня есть дядя, который собирает боны. Если хочешь, я попрошу его оценить твою находку.

– Вообще-то я не уверена, что имею право. Эти журналы оставили мои соседи.

– Оставили потому, что они им не нужны!

– Может, они за ними еще вернутся.

– Как же! Жди! Выкинули! До помойки лень было тащить, вот они и оставили у дороги, вдруг кому-то понадобится.

– А тебе и понадобилось. Если продать эту коллекцию знающим людям, то можно получить неплохой навар. Погуляем!

Девчонки так воодушевились, что Фиме было неудобно их разубеждать. Она так радовалась каждой возможности сдружиться с этими девочками, что сейчас ни за что не стала бы отказываться от их советов. Лизе с Дианой не составило большого труда уговорить Фиму, и она пообещала, что сегодня же свяжется с дядей Варлаамом, большим знатоком бонистики.

В метро девочки отправились к себе, они снимали на двоих квартиру где-то в Автове, а Фима поехала к себе. Ее снова стали терзать смутные сомнения, правильно ли она поступила, присвоив коллекцию старых журналов вместе с начинкой себе.

– В конце концов, я же еще ничего не продаю. Только оценю. А если там окажется что-то стоящее, пусть наследники сами занимаются продажей.

Поднимаясь к себе на этаж, Фима услышала голоса. Возле квартиры тети Тани снова крутились какие-то люди с сумками.