Чудеса в кастрюльке

– Нет, мне очень хорошо.

– Но вы плачете.

– От счастья! – рявкнула я и, так и не обнаружив платка, вытерла лицо рукавом. – Отвяжитесь, рыдаю себе и рыдаю.

Стоит ли говорить, что весь следующий месяц я бросалась на любой телефонный звонок с воплем:

– Не берите трубку, это меня из издательства ищут!

Но время шло, Олеся Константиновна не звонила, и постепенно становилось понятно, что детектив ей не понравился. И вот сейчас редакторша наконец хочет сказать мне это сама. Нет, сегодняшний день просто ужасен!

ГЛАВА 4

Решив покориться судьбе, я взяла протянутую трубку и безнадежно сказала:

– Алло.

– Виола Ленинидовна?

– Да.

– Мы приняли положительное решение по вашей рукописи. Не могли бы вы прямо сейчас подъехать в издательство?

– Сейчас? – глупо переспросила я.

– Если успеете до полседьмого, то хочется переговорить сегодня.

– Вы намереваетесь вернуть мне рукопись, чтобы она не занимала места в издательстве?

– Мы собираемся напечатать вашу книгу, – спокойно уточнила Олеся Константиновна.

– Бегу, – заорала я, вскакивая на ноги, – бегу, сейчас, несусь, только не уходите!

В трубке послышалось сдавленное покашливание, потом раздались короткие гудки. Словно испуганная мышь, я заметалась по квартире. Ну где мои брюки, куда подевались колготки, кто взял губную помаду? Расшвыряв ненужные вещи, я влезла в куртку, натянула сапожки и побежала на улицу Вронского, чувствуя, что обувь отчего-то просто сваливается с ног.

В маленькой комнатке все осталось так, как месяц тому назад. Мрачная девушка снова не подняла головы от ноутбука и сделала вид, будто не слышит мое робкое:

– Здравствуйте.

Олеся Константиновна опять без тени улыбки предложила:

– Садитесь. Мы собираемся напечатать вашу вещь, но потребуется внести изменения.

– Конечно, конечно, что хотите!

– Нас не устраивает один из главных героев. Володя, он мужчина, нужна женщина.

– Без проблем, сделаю из него Валю.

– Совершенно ни к чему в книге подробные описания природы и утомительные рассказы о переживаниях матери.

– Уберу.

– Название меняйте.

– Пожалуйста.

Олеся Константиновна склонила голову набок, внимательно посмотрела на меня и поинтересовалась:

– Когда предоставите готовую рукопись?

– Завтра!!!

В лице редакторши появилось нечто живое, уголки ее рта дрогнули, дама явно сдерживала улыбку.

– Можно так не торопиться. Жду пятнадцатого числа. Тогда же подпишем договор, и вы получите деньги.

– Какие?

Олеся Константиновна вздернула брови.

– Мы должны заплатить вам гонорар. Разве вы не знали об этом?

Боясь выглядеть в ее глазах полной идиоткой, я ответила:

– Знала, конечно.

Ну не признаваться же ей, что я полагала, будто сама заплачу им за выпуск книги!

– И еще, имя Виола не подходит для обложки, ищите псевдоним.

Сказав последнюю фразу, она уткнула глаза в чью-то рукопись. Понимая, что аудиенция окончена, я тихо встала и, ощущая под ногами мягкий ворс ковролина, шагнула к двери.

– Виола Ленинидовна, – окликнула меня редактор.

Я повернулась.

– Вы забыли ботинки, – сообщила Олеся Константиновна и ткнула ручкой вниз.

Я опустила глаза и онемела. Так вот почему ступни ощущают ворс, я очутилась на ковре просто в колготках. Понятно теперь, и отчего сапожки все время норовили соскользнуть у меня по дороге с ног. Возле стула спокойно стояли полуботинки Олега, а мой муж носит сорок второй размер.

Олеся Константиновна с интересом глянула на меня, нелюбезная девушка тоже наконец оторвала взор от компьютера и уставилась на мою обувь. Глупо хихикая, я подхватила баретки Куприна, вышла босиком в коридор, потуже затянула шнурки и, шаркая, словно дряхлая бабка, пошла домой.

В квартире горел скандал, из кухни слышались негодующие вопли Маринки Рымниной, нашей соседки снизу.

– Что за шум? – поинтересовалась я, влетая в помещение.

Следующие слова застряли в горле. Повсюду были лужи и грязь. Тамарочка, стоявшая с тряпкой, вздохнула.