Шоколадное пугало

– С майонезом!

Я икнула.

– С чем?

– Майонезика велел побольше налить на мяско, – уточнил Алексей, – плюс три порции картофеля фри. Еще молочно-шоколадный коктейль, пирожки с малиной.

– Пирожки, не пирожок? – уточнила я.

– Ага! Три штуки, – наябедничал секретарь.

– Мда!

– Хлеб!

Я подпрыгнула.

– Так в бургере хлеб есть! Зачем ему еще?

– Иван Никифорович очень любит шоколадное масло, которое в «Бабуле-котлетке» дают.

У меня пропал дар речи.

– Таня, – позвал Алексей, – Тань! Ты тут?

– М-м-м, – промычала я, – значит, шоколадное маслице?

– Да, а как его без хлеба съешь?

– Никак, – согласилась я, – разве что на язык намазать.

– Ой, ну ты и сказала, – засмеялся Леша, – Иван Никифорович его с нарезным любит. Всегда так ест.

Меня охватило негодование.

– Всегда?!

– Иногда босс просит вместо обычного белого хлеба сдобную булочку принести, – с готовностью уточнил порученец.

– Вкусно, наверное, – пробормотала я.

– И вот проблема, – вновь пригорюнился парень, – если я принесу ему, как обычно, обед…

– Как обычно, – эхом повторила я.

– …а Ирина Леонидовна об этом узнает, – продолжал Алексей, которого совершенно не смутил мой тон, – то она меня уроет. А если я не притащу жрачку, получу люлей от босса. Куда ни глянь, повсюду тридцать восемь. Что делать, Тань?

Я молчала. Алексей рассуждал дальше:

– С другой стороны, если активировать логику… Ну откуда мать шефа узнает, что он лопал? Иван Никифорович хитрый! Перед тем как обедать, он пиджак, рубашку снимает и халат надевает.

Ко мне вернулся дар речи.

– Зачем ему халат?

– Босс мегапрофессионал в сыскном и разведывательном искусстве, – с восхищением сказал Леша, – я учусь у него каждый день. Задал шефу тот же вопрос, когда он мне велел халат купить и в шкаф в кабинете затырить. Иван Никифорович ответил: «Леша, агенты проваливаются на мелких деталях. И многие забывают про запах. У большинства женщин не носы, а анализаторы воздуха. Вот поем бургеров, вернусь домой, мать меня обнимет и скривится: «Сын! Ты лопал булку с котлетой!» Мама фастфуд считает кошмаром, по ее мнению, съесть бургер – это хуже, чем родину продать! И нюх у нее, как у собаки на таможне. Еще она на рубашке пятнышко от майонеза-кетчупа заметить может. Поэтому я снимаю верхнюю одежду, халат мне в помощь. Домой вернусь в чистой сорочке, без запаха котлет. Выкинь из шкафа старый, он весь грязный, в потеках от соусов, купи новый». Понимаете, какой могучий ум у босса?

– Угу, – протянула я, – могучий, как дуб!

– Никак Ирина Леонидовна не узнает, – повеселел Алексей, – хорошо, Таня, что я тебе позвонил. Хоть ты и ничего путного не сказала, да в голове у меня просветлело. Пошел за жратвой.

– Иди, иди, – пропела я, – только завещание сначала составь.

– Зачем? – поразился секретарь. – Я умирать не собираюсь.

– А придется, – прошипела я, – потому что тебя Рина убьет, и права будет! Травишь Ивана Никифоровича! Таскаешь ему вредную жрачку!

– Да как она узнает!

– Ей я прямо сейчас позвоню, про халат доложу, – мстительно сказала я.

Алексей ойкнул и отсоединился, а я, красная от негодования, въехала в подземную служебную парковку. Бургер с тройным беконом и майонезом? Хлебушек с шоколадным маслом? Коктейль и пирожки?! Вот так диета! А несчастная жена боится даже посмотреть на одну крохотную конфетку?!

Вне себя от злости я поднялась в офис, вошла в переговорную, увидела членов бригады за круглым столом и мрачно сказала:

– Итак! Что мы знаем?

– К Сиракузову пришел дьявол, – отрапортовал Федя Миркин, – сделал ему шикарное предложение.

Наш психолог Михаил Юрьевич Ершов постучал карандашом по столу.

– В прежние времена большинство населения России исправно посещало храмы, и тогда явление сатаны кому-либо не казалось чем-то исключительным. Если веришь в Бога, то признаешь и существование нечистого. Люди читали на ночь молитвы при свече, в духоте, многим из-за отсутствия кислорода всякая ерунда мерещилась. Кстати, в девятнадцатом веке в дурдома помещали людей, которые представлялись убиенным царевичем Дмитрием, Наполеоном, Петром Первым. Сейчас сии персонажи из бреда практически исключены, ныне в психушках актеры Голливуда, человек-паук, агент ноль-ноль семь. Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними. Думаю, первая встреча с сатаной у Владимира произошла на фоне гриппа или какой-то другой инфекции. При высокой температуре больной может бредить. Или ему снятся сны, которые он, проснувшись, считает реальностью. Не забудьте, в какой семье рос Сиракузов: мать – гадалка и доморощенный психолог, отец увлекался оккультными науками. Ясно, почему парню сатана явился. Вот ко мне в бреду мог Зигмунд Фрейд прийти.

– Но договор-то есть, – возразила я.

Илья Григорьевич Аверьянов поднял руку.

– По поводу пергамента. Он старый. Такой не выпускали более ста лет.

– И где сейчас его можно найти? – поинтересовалась Вера Трофимова, которую я совсем недавно взяла на работу.

– Обычно для подделки документов используют древние книги, – пояснил Илья. – Ранее, когда человек открывал томик, он всегда видел пустую страницу, ее называли шрифтблатт. Простите мой немецкий. В переводе – это лист для письма. Там автору полагалось ставить автограф или на нем шлепали свою печать собиратели библиотеки, или кто-то вам дарил книгу и писал поздравление с днем рождения, именинами, Рождеством. Потом листочек из экономии упразднили, сейчас он есть только в очень дорогих изданиях. Еще в старину перед иллюстрацией вставляли папиросную бумагу или вшивали кусок тонкого пергамента, чтобы сберечь картинку. Поэтому самый простой путь направиться в букинистический магазин, порыться на полках, найти томик со шрифтблаттом или вклейкой перед картинкой и совершить акт вандализма: выдрать лист. А вот с чернилами сложнее. Вернемся к нашему договору. Пергамент девятнадцатого века. Красящее вещество – современное, немецкого производства для ручек «Гораман».

– Чернила разные? – изумилась Вера.

– Почти все дорогие фирмы, выпускающие авторучки, делают свои, – снисходительно объяснил Аверьянов, – хотя если заправить «Гораман» продукцией «Стило», ничего не произойдет.

– Кто сейчас пользуется таким анахронизмом, как самописка? – удивился Федор.