Небо в рублях

– Похитили! – подхватил мужчина из толпы. – Наверняка выкуп хотят!

– Не, сама смылась, заездили ее… – не слишком уверенно возразил ему кто-то.

– А чего ж тогда встречу объявили? – взвился к потолку возмущенный голос. – Во, надули!

Дама одернула пиджак и легко переорала фанатов:

– Милада здесь, мы никогда не лжем нашим читателям! Случись – не дай бог, конечно, – беда, тут же сообщили бы о ней. Смолякова сейчас выйдет!

– У-у-у… – отозвалась толпа.

– Более того, она сегодня в сопровождении Анастасии, своей дочери. Настюша, покажись.

Стоящая слева от активной дамы худенькая, почти бестелесная девочка с копной буйно вьющихся волос вяло помахала рукой.

– Настя никогда не ходит с мамой, ей некогда, она учится в школе, но сейчас летние каникулы, и она с нами. А еще у нас в гостях собачка Чуня. Настена, покажи… – скомандовала издательская дама.

Девочка, старательно улыбаясь, подняла над головой нервно дрожащего йоркшира, как две капли воды похожего на нашу Жюли.

– Ой, какая хорошенькая! – стали умиляться собравшиеся.

– Суперская!

– Можно погладить?

– Нет! – вдруг решительно рявкнула субтильная Настя. – Если каждый Чуню лапать станет, она мигом заболеет! Смотрите глазами!

Я усмехнулась. Не зря у меня внутреннее ощущение некоего родства со Смоляковой. У нас не только одинаковые собачки, но и дочери тоже похожи. Моя Манюня точно так же бы отреагировала на желание посторонних потискать Жюли.

– Прежде чем начнется подписание книг, хочу предупредить, – орала Рита, – у Милады пропал голос, это аллергическая реакция на сильные дозы антибиотиков. Еще у нее повреждены пальцы на правой руке, и писать Смолякова не может. Она будет ставить штамп-факсимиле.

– Хорош гундеть! – перебил Риту юношеский голос. – Давай Смолякову!

Водовозова набрала полную грудь воздуха и заорала с яростью кошки, чей хвост прищемили дверью:

– Встречайте! Вот она! Любит вас настолько, что пришла в магазин тяжелобольной! Милада-а Смолякова-а-а!

Загремел бравурный марш, зал взорвался аплодисментами. Из-за стеллажа вынырнула хрупкая фигурка и принялась раскланиваться, прижав к груди крохотные ручки. Пальцы правой руки скрывала повязка. Я облегченно вздохнула. «Желтуха» в очередной раз наврала. Вот она, Милада, живая и почти здоровая.

Глава 3

Толпа превратилась в очередь, и меня оттеснили. Я хотела было вновь постараться протиснуться вперед, но потом сообразила: лучше подойду самой последней. Если никто уже не будет нетерпеливо дышать мне в спину, я смогу спокойно показать писательнице забавное фото. Пристроившись в самый хвост длинной очереди, я стала пропускать вперед всех желающих. Примерно через час около меня возникла симпатичная продавщица.

– Вы крайняя? – весело спросила она.

– Да, да, – закивала я.

– Ну и отлично, велено очередь закрыть, говорите, чтобы за вами не занимали.

Я обрадовалась: вот здорово, небось с последним фанатом Смолякова пообщается дольше всех.

В конце концов старания мои были вознаграждены – я добралась до столика и радостно заговорила с любимой писательницей:

– Здравствуйте! Вы не помните меня? Вы подписывали не так давно, зимой, мне книгу!

Милада заулыбалась, а Водовозова воскликнула:

– Девушка, сами подумайте, мыслимо ли всех упомнить?!

– Я Даша, с собаками… – продолжала напоминать я. – Вот смотрите, какое фото…

– Ой, мопсик! – восхитилась Настя. – И йорк, как у нас. Какие славные!

– Где ваша книга? – нервно потребовала издательская Рита. – Имейте совесть, писательница плохо себя чувствует.

– Эй! – вдруг требовательно закричали сзади. – Газета «Желтуха». Снимочек можно?

Я вздрогнула, повернула голову и увидела молодого парня с лохматой головой, облаченного в донельзя затертые джинсы и мятую рубашку. На шее у него болтался фотоаппарат.

Водовозова прищурила умело подкрашенные глаза.

– Снимайте, вот вам Милада, которую ваша «Желтуха» объявила пропавшей.

– Что за претензии ко мне? – отгавкнулся корреспондент. – Я человек подневольный. Велено снять, вот и приехал. Не нравится, главному жалуйтесь. Так, девушка… Эй, девушка, ау!

– Вы мне? – спросила я.

– Тебе, тебе… Встань слева, протяни Смоляковой книгу…

Я покорно подчинилась нахалу.

– Хм, не очень-то картинка получается… – расстроился папарацци. – Во! Собачку посадите! Вот сюда, на столик.

– Нет, – решительно возразила Настя. – Чуню не дам!

– Да на фиг мне твоя шавка сдалась! Пусть просто посидит возле любимой хозяйки.

– Нет! – уперлась Настя.

– Настюша, – сладко пропела Рита с какими-то странными интонациями, – солнышко мое! Ты же понимаешь, что надо быть вежливой. Устрой Чуню около мамы, всего на минуту!

Прикусив нижнюю губу, девочка покорилась.

– Прижмите к себе Муню, – велел репортер.

– Чуню, – сердито поправила его Настя.

– Мне без разницы… Чуня, Муня, Пуня, Дуня… – захихикал парень, щелкая фотоаппаратом. – Милада, улыбнитесь! Эй, девушка, не корчи рожи! Чуню поближе… обхватите ее…