Шайтан-звезда (Книга вторая)

– Клянусь Аллахом, сейчас я выясню, что это за призраки! – с такими словами аль-Мунзир, вырвавшись вперед, подбоднул коня стременами и, вовсю работая поводом, приблизился к загадочному всаднику.

– Ради Аллаха, кто ты? Если ты порожденье шайтана – то убирайся к себе в геенну! А если ты мой брат аль-Асвад – дай верный знак! Ибо всякий может сесть на вороного коня с белыми ногами и надеть позолоченную маску! – крикнул он.

– Если ты из людей Джубейра ибн Умейра, то прочь с дороги, или я убью тебя! – отвечал всадник в золотой маске. – А если ты мой брат аль-Мунзир – то вспомни ночь после гибели моей матери и подаренную тебе джамбию, которой я поразил врача!

– Это могли знать только мы двое, о аль-Асвад! – Джабир придержал пляшущего коня. – Нужно ли тебе доказательство?

– Нет, клянусь Аллахом!

И оба они, съехавшись вплотную, обнялись крепчайшим объятием.

– Как ты оказался тут, посреди пустыни, о Ади? Ведь мы едем спасать тебя от топоров палачей! – только и успел сказать аль-Мунзир, и тут первой подскакала Абриза, за ней – Джудар ибн Маджид, а уж за ними – Джеван-курд.

– Ты жив, о любимый! – восклицала Абриза. – Ты спасен!

– Ради Аллаха, не останавливайте войска! – приказал аль-Асвад, одной рукой обнимая аль-Мунзира, другую протягивая к Абризе. – Скорее туда – там остались те, кто спас меня от смерти! Их верблюды не выдерживают скачки, а за нами – погоня! И все – из-за этого бесноватого аль-Яхмума!

– Ты бросил тех, кто спас тебя от смерти? – изумился Джеван-курд.

– Это самая странная история, какая когда-либо случалась с человеком, имеющим коня! – отвечал Ади, занимая положенное ему место во главе войска, под развевающимися знаменами. – Он вытворил еще одну из своих штук, но она, благодарение Аллаху, привела к спасению! За мной, о друзья Аллаха! Доставайте стрелы из колчанов, доставайте ханджары из ножен! И почему вы едете без песни?

– Ты отучил нас от песен и шума, о аль-Асвад, – упрекнул его Джеван-курд.

– И мы не знали, застанем ли тебя в живых, – добавил Джудар ибн Маджид. – О львята, предводитель хочет, чтобы вы пели!

И грянули боевые литавры, и, подобно громоносному ветру, полетела песня, и это была песня воинов, опоясанных ханджарами и облаченных в нанизанные кольчуги:

Стройтесь в ряды под сенью мечей, приобретайте величье!
Тот, кто всегда на коврах возлежит, мужа теряет обличье!

– О Джеван, возьми своих людей и заезжай справа, во имя Аллаха! – приказал на скаку Ади.

Джеван-курд кивнул, приотстал и кликнул из отряда знаменосцев двоих, на рыжих конях. Вместе с ними он отклонился вправо и, встав на стременах, дал рукой знак, по которому часть всадников тоже отошла вправо, под его знамена.

– А ты, о Джудар да будет доволен тобой Аллах за то, что ты спас мое войско, заезжай со стрелками слева! – приказал аль-Асвад и Джудару ибн Маджиду. – Ты опишешь плавную дугу, чтобы расстрелять погоню сбоку!

– На голове и на глазах! – отвечал тот, отставая, чтобы также взять знаменосцев и оказаться возле наездников на верблюдах.

– А тебе, о брат, достанется самое опасное! – обратился Ади к аль-Мунзиру. – Ты вместе с тремя десятками всадников вырвешься сейчас вперед, и встретишь тех, за кем гонятся люди Джубейра ибн Умейра, и вступишь в бой с его людьми, чтобы никто из моих спасителей не пострадал! И ты будешь вести этот бой, оставаясь на одном месте, чтобы Джудар ибн Маджид успел зайти сбоку и расстрелять наших врагов из луков. И они побегут, и их встретят бойцы Джевана-курда, и погонят их к Хире, и мы ворвемся в город, держась за концы их джубб и плащей, клянусь Аллахом!

Войско на полном скаку перестраивалось так быстро, как если бы оно показывало боевые приемы и уловки на ристалище, чтобы развлечь царя.

– Поиграйте копьями и повеселите мое сердце! – крикнул вслед уносящимся навстречу пыльной туче аль-Асвад и тогда лишь повернулся к Абризе, все это время молча скакавшей с ним рядом.

– Как вышло, что ты оказалась с моими людьми? – спросил он. – И где твой ребенок?

– Я не знаю, где мой ребенок, о аль-Асвад! – отвечала Абриза. – С того дня, как меня похитили из города, где ты поселил меня, я не видела его. И я не знаю, где его искать! Но я нашла тебя, о Ади, и ты жив, и жив аль-Мунзир! А что касается Джевана-курда – то этот обязан жизнью мне, и он все тебе расскажет после боя. И ты тоже расскажешь мне все, что с тобой случилось, о Ади! И ты снимешь эту золотую маску!..

– Я не могу ее снять, о госпожа, – возразил аль-Асвад. – Ведь я дал обет, что ни один человек не увидит моего лица, пока я не восстановлю твою честь и твой сын не сядет на престоле Хиры. Довольно того, что ее сорвали с меня, когда взяли в плен… А теперь оставайся здесь, со знаменосцами. Я хочу сам возглавить людей Джевана-курда, чтобы вместе с ними ворваться в Хиру!

– Погляди, кто едет сюда, о Ади! – воскликнула вдруг Абриза. – Да это же наше бесноватое войско!

– Бесноватое войско? – переспросил озадаченный аль-Асвад.

– Ну да, о любимый, мы с Джеваном-курдом встретили в пустыне этих бесноватых, которые не умеют набирать воду из колодца! – смеясь, отвечала красавица Абриза. – Это же были просто обезьяны, которые где-то отыскали кучу женских платьев, изаров и покрывал, и нацепили все это на себя, и ехали с воплями на старых верблюдах! Неужели эти верблюды дошли до Хиры? Джеван-курд утверждал, что они при последнем издыхании!

– Нет, о Абриза, это – те верблюды, на которых меня, и Хабрура, и Мансура ибн Джубейра, и еще многих везли к месту казни, – вовсе не разделяя ее веселья, сказал аль-Асвад. – Когда мы подъедем поближе, ты убедишься, что они все еще обвешаны лисьими хвостами, лентами и колокольчиками. И на них мы бежали из Хиры, а за нами гнались люди проклятого Джубейра ибн Умейра. А что касается тех, кого ты назвала обезьянами, – так это мальчики, не достигшие шестнадцати лет, которые, очевидно, впервые увидели нарядную одежду. И они рисковали своей жизнью, чтобы спасти меня, ибо их чуть больше трех десятков, и у них даже нет ханджаров, и их оружие – остроги, которыми жители озер бьют кабанов. А если бы они не привели мне аль-Яхмума, то вы, аль-Мунзир, Джудар и Джеван, приехали бы как раз к моему последнему издыханию!

Говоря все это, аль-Асвад проникался яростью, хотя Абриза не могла знать, что за события произошли на базарной площади Хиры. Но его пылкая натура была такова, что несправедливость, пусть и невольная, делала его подобным горящей головне.

– Бесноватым нужно быть, чтобы надеяться уйти от погони на этих верблюдах, о Ади! – заметила Абриза. – Впрочем, иначе и быть не могло – ведь их возглавляет женщина!

– Никто и не собирался уходить от погони на верблюдах, о Абриза. Выехав из Хиры, мы повернули на север, чтобы добраться до караван-сарая и захватить там всех свежих лошадей, каких только найдем. Но аль-Яхмум вдруг словно взбесился! Я уж решил, что в него вселился шайтан! – Аль-Асвад ласково похлопал коня по холке. – Он понес меня на запад, не слушая ни поводьев, ни стремян, а поскольку я возглавлял отряд, то все поскакали за мной следом. А он, оказывается, учуял влачащееся войско! Я непременно велю сделать ему золотую уздечку и поводья из золотых цепей, клянусь Аллахом!

На поле боя тем временем все случилось именно так, как он задумал.

Верблюды, на которых ехали Джейран, Хашим, Хабрур ибн Оман, Мансур ибн Джубейр, Ахмед, прочие осужденные и мальчики, уже выбивались из сил, таща несоразмерную ношу, и всадники, посланные Джубейром ибн Умейром, почти нагнали их, когда подлетели тридцать человек во главе с аль-Мунзиром.

– Погоняйте верблюдов! – кричал аль-Мунзир, проносясь мимо. – О Хабрур, веди их туда, к знаменам, к аль-Асваду!

И всадники Джабира аль-Мунзира, обогнув отряд беглецов, выставили копья и понеслись навстречу погоне и многих сбросили с коней, ибо те не ожидали такого нападения, и пустили своих коней плясать в поле, размахивая ханджарами, и завязался бой, и аль-Мунзир удержал погоню на месте, пока сбоку не зашли лучники на верблюдах.

Джейран, Хашим и Джарайзи, ехавшие на одном верблюде, первыми приблизились к знаменосцам и ждущим их под белыми знаменами аль-Асваду и Абризе.

– Вот женщина, которая спасла меня от смерти, о госпожа! – сказал аль-Асвад, указывая рукой на Джейран. – И спасла она меня тем, что потребовала исполнения данного ей слова. Прими ее как сестру, о госпожа, и полюби ее, ибо, когда мы возьмем Хиру, я исполню свое слово – женюсь на Джейран и возьму ее в свой харим!

– Ты женишься на Джейран и возьмешь ее в свой харим? – не веря своим ушам, переспросила Абриза.

– Да, клянусь Аллахом!

Аль-Асвад поправил золотую маску, подбоднул коня стременами и умчался догонять людей Джевана-курда.

Джейран заставила верблюда лечь, и первым с него спустили черного пса, которого все это время держал в охапке маленький Джарайзи. Затем сошел Хашим, а с другой стороны соскочила девушка.

– Я знаю тебя, твое имя – Абриза, о госпожа, – сказала она, подходя. – Это мне ты отдала золотой крест, чтобы я нашла раба Рейхана или Ади аль-Асвада. Я выполнила то, что обещала!

– Так я обязана спасением тебе? – изумилась Абриза, стараясь глядеть Джейран в глаза и не разглядывать ее потрепанный в побоище наряд, а также знаки на левой щеке, подобные кусочкам темно-синей шерстяной нитки, причудливо выложенным под самой кожей.

– Ты обязана спасением Аллаху, о госпожа, – смутившись, отвечала Джейран.

Она вдруг вспомнила о своем безобразии и представила, как жалко выглядит рядом с прекрасной Абризой, которой даже длинная кольчуга была к лицу и прибавляла ей прелести.

Абриза же недоумевала, как могло случиться, что Ади аль-Асвад, один из красивейших мужчин среди детей арабов, пообещал ввести к себе в харим эту рослую, словно латник из Британии, и плечистую девушку с изуродованным синими знаками лицом.

Мысль о том, что Джейран получила обещание, которое предназначалось самой Абризе, была для красавицы невыносима.

– Тебе удалось выбраться оттуда? – спросила она, хотя это и так было ясно.