Шпионы, не вернувшиеся с холода

– Я об этом помню, – ответил Тимур, – хотя иногда мне кажется, что я должен был отказаться еще на прежнем этапе.

– Почему? – сразу спросил Большаков. – Вас, что-то не устраивает?

– Вы знаете, как прошла моя командировка в Италию? Я поехал туда со своей подругой. С женщиной, которую я люблю и на которой хочу жениться. Я об этом вам говорил. Получилось, что мы подставили ее для того, чтобы найти ее знакомых и выйти на Минкявичуса.

– Давайте разберемся, – предложил Иван Сергеевич. – Вы сожалеете о его смерти? Вы ведь читали его досье. Да или нет?

– Нет, – ответил Караев, – он был предателем. Такой классический вариант изменника.

– Хорошо. Тогда, что именно вас беспокоит?

– Я обманул свою подругу. Мне кажется, что я поступил не совсем этично, когда невольно втянул ее в эту операцию.

– Вы никогда не обманывали свою первую супругу. Только откровенно?

– Иногда, – улыбнулся Тимур.

– Какие еще проблемы морального плана вас волнуют? – уточнил Большаков.

– Только эти. Я разделяю цели нашей организации, но моя последняя командировка в Италию оказалась достаточно сложным испытанием. И об этом я хотел вам сказать.

– В таком случае у меня к вам вопрос, полковник Караев. Как вы считаете, Тимур Аркадьевич, сколько людей на вашем месте позволили бы себе так сомневаться, как вы? Только откровенно. Вы ведь были не просто контрразведчиком, а много лет работали в аналитических службах.

– Никто, – усмехнулся Караев, – вы правы. Но во мне сидит это чувство вины. Кроме того, я узнал, что неожиданно заболела и супруга Минкявичуса. Мне кажется, что этот как раз тот случай, когда может пострадать невиновный человек.

– Может, – сурово ответил Большаков. – А вы помните, скольких людей сдал Минкявичус? Подумайте о семьях, где остались без мужа и отца. А скольких он сдал потом, после восемьдесят девятого, когда Германия объединилась. Он ведь неплохо знал бывших сотрудников «Штази». Это война, полковник, вечная холодная война, и на этой войне бывают и такие жертвы. Помните, Джон Ла Карре написал о Маркусе Вольфе книгу «Шпион, который вернулся с холода»? Так вот, наши шпионы с холода не смогли вернуться. Они все остались там. Навсегда. А Вольфа потом чуть не посадили в тюрьму. И только за то, что он остался верен своей присяге и своим друзьям. Он ведь так никого и не сдал, хотя американцы и немцы обещали ему миллионы и обеспеченную жизнь.

– Получается, что вы меня уговариваете, – заметил Караев, – а я ведь не кисейная барышня.

– Не уговариваю, – возразил Иван Сергеевич, – пытаюсь понять. Мне нравится ваше отношение к делу. Ваша интеллигентность, если хотите. Ваши сомнения. Это как раз те качества, которые я всегда ценил в людях. Вы ведь аналитик, а не спецназовец. Хотя, когда понадобилось, вы проявили свои лучшие качества. Устроили такую катавасию, о которой до сих пор помнят наши сотрудники. С выбрасыванием тела из окна. Решительный и смелый шаг. А самое главное – неожиданный, что особенно ценится в нашем деле. Нестандартное мышление. Мы поэтому обратили на вас внимание Тимур Аркадьевич. Вам нужно мыслить, рассуждать, анализировать, думать. И если вдобавок к этим качествам у вас будет еще задействована и совесть, то это лучшее сочетание, о котором только можно мечтать. Я не люблю бессовестных исполнителей, Караев, мне всегда больше нравились сомневающиеся моралисты.

– Спасибо, – ответил Тимур, – теперь буду знать, по какой категории я у вас прохожу.

– Закончим нашу дискуссию, – предложил генерал. – Я позвал вас по очень важному делу. Дело в том, что в нашей организации появился «крот».

– Вы хотите сказать, что в организацию пробился чужой?

– У нас не бывает чужих. Мы не принимаем в наши ряды со стороны. Только сотрудников спецслужб, которых мы знаем многие годы, иногда даже десятки лет. Но в данном случае у нас возникла утечка информации.

– Этого следовало ожидать, – сказал Караев. – Огромная организация в которую входит много людей. Рано или поздно о ее деятельности все равно бы узнали в ФСБ или в прокуратуре.

– Вы меня не поняли, – с досадой заметил Большаков, – речь идет не об этом. Наши внутренние проблемы мы можем решать без привлечения специалистов-аналитиков. У нас иная проблема, гораздо более сложная. И очень тревожная. «Крот» работает на американцев.

– На каких американцев? – Караев даже не сразу понял, о чем ему говорит генерал.

– На Центральное разведывательное управление, – пояснил Большаков.

– Я вас не понимаю, – удивился Караев. – С каких пор американцев интересуют наши ветеранские организации? Для чего? Их должны волновать секреты вашей Комиссии или Академии ФСБ, где я работаю.

– Они вычислили наших людей, – мрачно сообщил Большаков, – начали активный прессинг повсюду. Попытались взять двоих в Сан-Франциско. Устроили засаду в Испании, где мы потеряли еще троих. Они уже знают о существовании организации и понимают, что мы действуем не как обычные государственные органы. Им нужна информация о нашей организации и о наших действиях за рубежом. Вы понимаете, Караев, какую игру они начали против нас? Они попытаются использовать существование организации для того, чтобы еще раз обвинить нашу страну в нарушении разного рода международных конвенций и договоров. Никто и не вспомнит, что американцы нарушали все мыслимые международные правила, когда вторгались в Ирак или в Афганистан, когда бомбили Сербию или похищали людей по всему миру. Они считают, что имеют право на подобные активные действия. И отказывают в праве на такую деятельность другим. Поэтому им важно представить существование нашей организации как вызов всей нашей страны современному международному праву. Хотя, как вы знаете, мы никогда не работаем против иностранных граждан, если только эти граждане не были нашими осведомителями в прошлом и не сдавали наших агентов.

– Что я должен сделать?

– Найти «крота». Для этого вам придется ознакомиться со всеми списками, узнать всех, кто мог быть причастен к командировкам нашим сотрудников в Испанию и США. После этого задания у вас не будет возможности выйти из организации. Вы узнаете все, что можно узнать. Я не боюсь, что вы можете оказаться предателем, мы слишком тщательно и полно изучали ваш психотип. Но вы можете «сломаться». Поэтому я должен вас откровенно предупредить. После выполнения этого задания, вы никогда не сможете покинуть организацию. Это останется вместе с вами на всю оставшуюся жизнь. Задача у вас почетная, но очень сложная. Вы согласны? Время на обдумывание моего предложения у вас нет. Да или нет.

– Да, – сказал Караев, – я согласен.

– Я почему-то был уверен, что вы согласитесь, – сказал Большаков.

– А как моя командировка в Англию? – напомнил Караев. – Попов говорил мне о ней.

– Именно поэтому нам так важно найти «крота», – сказал Иван Сергеевич. – Мы планируем проведение в Великобритании очередной операции по ликвидации одного из самых известных предателей в истории существования нашей внешней разведки.

Караев недоуменно взглянул на своего собеседника.

– Вы наверняка слышали его фамилию, хотя лично не знали, – продолжал Большаков, – но тогда о нем узнали все сотрудники КГБ СССР. Это был абсолютно беспрецедентный случай.

Караев, все еще не понимая, ждал, когда генерал наконец сообщит ему фамилию предателя.

– Он был нашим резидентом в Лондоне, – наконец сообщил Иван Сергеевич, и Караев изумленно прошептал:

– Гордиевский~

– Полковник Олег Гордиевский, – кивнул Большаков, – один из самых больших провалов нашей разведки в Великобритании. Мы считаем, что спустя столько лет мы можем принять решение в отношении человека, который стал символом предательства. Что касается вашей командировки в Лондон, то мы пошлем вместо вас другого сотрудника. Вы останетесь в Москве с особым заданием. И учтите, что ваши поиски должны быть максимально эффективными. И максимально быстрыми.

– Надеюсь, вы не считаете, что я могу найти «крота» за сутки?

– Об этом мы можем только мечтать. С завтрашнего дня вы работаете у нас в Комиссии. Считаетесь прикомандированным сотрудником. А сейчас мы поднимемся наверх, и я покажу вам списки подозреваемых. Нужно будет проверить каждого из них.

ЗА ДВАДЦАТЬ ДНЕЙ ДО НАЧАЛА СОБЫТИЙ. ЛОНДОН

Альтафини позвонил ему, как только вышла серия статей о бывших сотрудниках КГБ. Она вызвала в Италии большой ажиотаж, и газета увеличила свой тираж почти на десять процентов, что, по меркам любого крупного издания, было очень хорошим показателем. Именно поэтому Марчелло Альтафини пригласил своего нового знакомого в ресторан на Пиккадилли, чтобы отпраздновать совместный успех.

В этот ливанский ресторан «Фахреддин» Витовченко приезжал несколько лет назад. Тогда ресторан считался одним из лучших в городе. На первом этаже находился итальянский ресторан, а крутая лестница вела на второй этаж, где располагался «Фахреддин». Но с тех пор прошло несколько лет. Цены выросли почти в два раза. Исчезла роскошная обстановка арабского ресторана. Появились обычные столы и стулья, а среди официанток были в основном девушки из Восточной Европы, которые лениво передвигались по залу, не спеша обслуживая немногочисленных клиентов. Не в лучшую сторону изменилась и кухня.

Альтафини было сорок шесть лет. Это был полноватый мужчина с зачесанными назад темными волосами. Крупный нос, живые глаза, пухлые губы. На щеке сияла большая темная бородавка. Он был одним из тех «разгребателей грязи», которые есть почти в каждом крупном европейском издании. Одним из тех журналистов, которые работают с непроверенными материалами, предпочитая сенсационность объективности. Его статьи о бывших сотрудниках КГБ, якобы наводнивших Апеннинский полуостров, вызвали огромный резонанс в Италии. С одной стороны, там было много непроверенных слухов, грязных намеков и беспочвенных обвинений, а с другой – он привел несколько реальных фактов и этим придал своей серии статей некий налет объективности.

– Вы читали сообщения в английских газетах о ваших статьях? – поинтересовался Витовченко. – Они считают, что вы использовали не совсем проверенные сведения.

– Зависть моих коллег, – развел руками Альтафини. Он часто жестикулировал руками и его дорогие запонки сразу бросались в глаза. Витовченко даже полагал, что Альтафини делает это нарочно.

– У меня был такой опытный консультант, как вы, – улыбнулся Альтафини, поднимая бокал. – Ваше здоровье, господин Витовченко.

– Спасибо. Ваше здоровье. А почему вы назвали турецкого террориста, стрелявшего в папу римского, советским агентом? Он мог быть, скорее, болгарским агентом.

– Какая разница? – отмахнулся Альтафини. – Это большая политика. Болгария сейчас вступает в Евросоюз, ее считают оплотом европейской демократии в Восточной Европе, а я вылезаю со своими рассуждениями о том, как их бывшая разведка хотела убить Иоанна Павла Второго. По-моему, легче сразу написать, что Агджа был подготовлен советской разведкой. Сейчас русские спецслужбы снова становятся новым пугалом в Европе. И это очень благодатная тема, мистер Витовченко. Русских снова начинают бояться. До девяносто первого все считали, что ваши танки могут за несколько дней оказаться в Париже и Риме. Потом вы развалили свое государство. Сначала вас все жалели. Даже сочувствовали. Когда ваш Ельцин залез на танк и объявил, что заговорщики не пройдут. Потом у вас были сложности с продуктами и деньгами. Вас немного опасались, но уже не боялись. А потом, в девяносто четвертом, вы вывели свои войска из Германии. Ваш Ельцин тогда так удачно «дирижировал» этим выводом. Над вами начали потешаться, вы казались уже не опасными, но жалкими и ничтожными. Потом вы начали просить денег, у вас были еще большие сложности, и всем казалось, что Россия уже исчезла с карты мира как самостоятельный политический игрок. Особенно при вашем тогдашнем министре иностранных дел Козыреве. Он готов был подписаться под любым заявлением американцев.

Альтафини выпил немного вина и продолжал: